Домашний уют (СИ) - Th. Wagner

-Андрей, чего ты на меня так косо смотришь?

Парниша очень смутился. Взгляд в пол и как-то засуетился, что ни у одной современной барышни такого взгляда сейчас не сыщешь. Все это я принял за его желание попросить остаться, поэтому продолжил.

-Можешь меня совсем идиотом доверчивым воспринимать, но можешь пока побыть у меня. Но не наглей,— сказал и понял: я попал. Вот теперь я точно попал. Когда можно было сказать: иди ищи другого дурака или дурочку, я стал этим самым дураком. — И постарайся найти работу и жилье.

Его смущение стало еще сильнее, что, по моему мнению, было ничем иным, как стыдом. А, если стыдно, то значит не совсем он потерян для общества. Во всяком случае, так говорят, я не проверял. За себя мне стыдно не было, а окружали меня явно бесстыжие представители как людей, так и животных.

Кстати, работать Андрей пытался, причем не единожды, исходя из его трудовой книжки, открытой еще в пятнадцатилетнем возрасте. Должности у него были весьма разные, но на них он не сильно задерживался. От силы по полгода. Я было поинтересовался, почему он так часто их менял, и, не получив нормального ответа, решил не продолжать попытки.

Спали мы с ним в разных комнатах. Я на своей двуспальной, скрипучей кровати в спальне, а он на диване в зале, окруженный троицей собак и Лысым — вожаком.

В мою спальню разрешалось входить лишь Грому и Синьке, не имевшим дурной манеры лезть в мою кровать, а тихо избравшим место ночного паломничества - широкий подоконник. Васю я вышвыривал к его любимой Витке, с которой они спали в обнимку на коврике у дивана.

Утром на работу я ушел до странности спокойно. И, кстати, впервые позавтракав перед выходом. Может, именно это меня и подкупило. День прошел быстро. А вечером, когда я возвращался, спохватился. Ведь у меня дома незнакомый мне парень. Сердце предательски екнуло. Одно дело живность. Она неразумная, но преданная, из квартиры ничего не вынесет, но человек! Кстати. То, что он — выходец из детдома, меня очень настораживало. Вот же годами сложившееся пагубное мнение!

Короче, когда я подходил к квартире, я был готов к худшему.

Дверь. Заперта. Странно. Дверь у меня не захлопывается, поэтому либо он дома, либо воспользовался связкой ключей, висящей на гвоздике у зеркала. Наверняка. Чтобы не засекли сразу.

Только когда я вошел, понял, насколько глубоко я ошибался.

Первое. Полы были не только вымыты, но и коврики, пару лет томившиеся на балконе, были постелены. Одежда, беспорядочно валявшаяся по квартире, начиная с самого порога, куда-то исчезла. Обувь... она вся была вымыта и стояла попарно, и только та, которая соответствовала этому сезону. Отпад. Если это только прихожая, то как же выглядят остальные комнаты?!

Кстати, второе. Запах. Разный, очень разный. От запаха уксуса и хлорки, до цветочного запаха и запаха выпечки. Спектр, в котором не было таких хорошо знакомых, как вонь кошачьего лотка и въевшегося в стены отвратного запаха сигаретного дыма.

Я снял куртку и привычно одной ногой о вторую принялся стаскивать грязные туфли. Я же и раньше говорил, что пофигист, ну, так вот: это истинная правда. Хоть и работаю менеджером с людьми, получаю неплохо, но туфли у меня видят губку с кремом только по большим праздникам. В остальное время они прячутся по углам, чтобы утром я их победоносно смог найти и обрадоваться, что сегодня у меня на это ушло меньше времени, чем вчера. Так вот. Сегодня туфли у меня не полетели в неведомое пространство. Я их поставил у вешалки. И сам удивился, как это просто: поставить что-то на место.

Ну да ладно. На пол без тапочек теперь можно становиться спокойно. Не важно, что тапочки под носом. Просто захотелось походить хоть немного без них.

И первым делом я пошел туда, откуда доносилась музыка. Кстати, единственный магнитофон у меня находился в нерабочем состоянии. А перенести старый телевизор на кухню было полнейшим идиотизмом.

Двери были открыты. Вся свора питомцев локализовалась на маленьком пространстве кухни. Кто где, а Андрей в позе номер два вымывал пол тряпкой, бывшими спортивными штанам. Подпевал работающему магнитофону, не обращая внимания на окружающих.

Я выпал в осадок.

Впервые за долгие годы холостяцкой жизни у меня чисто и меня не встречают голодными глазами лохматые домочадцы.

Обалдеть!

На столе стоял ужин. Хорошо пахнущий, горячий ужин. У меня потеплело на душе. Впервые я подобрал того, кто может не только о себе позаботиться, но и обо мне. Кишки, почуяв пир, довольно заурчали.

- Привет, а я думал тебя уже …

Парень от неожиданности подскочил. Заикаясь и кряхтя, попытался что-то мне объяснить.

- Да ладно, — успокоил я его.— То, что остался и к лучшему. Сейчас пойду в ванную и будем ужинать.

Выходя, я заметил, как он опять начал себя странно вести. Снова покраснел и отвернулся. Ну не умею я с людьми по-другому. А не нравится, так пусть... но квартира и правда такой чистой на моей памяти еще не была. Даже начал задумываться о ремонте, и это пугало.

Выйдя из ванной, застал Андрея достающим из духовки противень с выпечкой. Запах разносился одуренный.

Вот тогда то, наверное, меня и посетила эта шальная мысль:

«Неплохая из него жена бы вышла, жаль, если какой-то стерве попадется. В жизни всегда так бывает».

Вслух я ничего не сказал, разве что издал мурлыкающий звук похожий на то, как довольно реагирует на еду Васька, когда вечером видит свой завтрак. Да, да. Порой я утром просыпаю, подрываюсь с постели и вихрем мчусь на работу, забыв покормить питомцев. Зато вечером они меня ждут с дичайшим нетерпением, особенно собаки, которых я выгулять, естественно, забываю. Так вот. Мурлыкнул я, кажется, слишком громко. Андрей едва не выронил горячий противень.

- Осторожнее. А то обожжешься, что мне делать?

- Вы же врач, придумаете.

- Я, к твоему сведению, гинеколог. Я бабские письки рассматриваю, а не ожоги лечу. И кстати, уже три года как не работаю по специальности.

Андрей выложил на тарелку пирожки. С них поднимался тонкий пар. А запах!.. Который лишил всякого терпения как Ваську, так и Синьку с Громом. Троица выстроилась вряд под столом, подняв морды, перекликаясь и привлекая наше внимание.

- Погодите немного, скоро дам, дам, только остынет,— успокаивал их Андрюшка.

А я все больше и больше погружался в темные мысли. «Вот почему мне не встретилась девушка такая? Скромная, работящая, внимательная, отзывчивая, аккуратная... Ну где взять-то ее? Жанна и та постоянно меня пилит и пилит. Даже курить бросить заставила, Цербером надо мной стояла, пока этого не сделаю. Правда поддерживала меня после того. Целый месяц вспомнить страшно... последствия — страшные. Хорошо хоть я не наркоман. А то еще страшнее. А этот парень... я его вообще за девушку принял. Черт! Вот правда реальная несправедливость!»