Зона отчуждения (СИ) - "MAD Gentle Essence"

- Правда? Ы... До сих пор западло, что я тебя опередил? – наивно предположил я.

- Не-а... Он ревнует, – доложил Януся, и Свят рыкнул:

- Так, все! Хватит! Ясно? – это было сказано нам обоим, но я не сомневался, что Ян не ошибается. - Тем более, что тогда я кроме как злости к тебе ничего другого и не почувствовал... Убить просто хотелось. Так что...

Зверь скосился на Яна и более спокойно спросил:

- Помнишь, мелкий, ты мне говорил, что тебя рядом с Ангелом колбасит?

- Э-э-э... подожди... – Мозаик как-то напрягся, поднимая голову и часто моргая. - Это когда я тебе пытался объяснить, почему мы переспали? Вернее, почему я захотел секса с Дином? – уточнил Ян, явно не веря тому, что услышал.

- Угу... когда мириться со мной пытался...

- Твою мать! Так ты тогда не спал, сволочь?! – Мозаик даже приподнялся на локтях.

А я, как придурок, пялился то на одного, то на другого.

- Ну, нет... – Свят, улыбаясь, покачал головой. – Не спал.

- Черт! Не, ну ты дря-я-янь! – продолжал ругаться Ян.

- Во! Сам приперся ко мне, а я еще и виноват! – возмутился Святуся, ища у меня поддержки. – Прикинь, я тогда пришел домой... ну, выпил, да... Имел право – мне было херово... Завалился спать, а оно чет ни хрена не засыпалось... Я так думаю, потому что не допил... Ну, слушай дальше... Открывается дверь, кто-то проходит и садится рядом... Как оказалось - брательник, и давай меня «лечить»!

- Чего?! Да мне просто было необходимо высказаться! Гад ты! Ты же меня не слушал, когда я тебя просил! Я сколько раз пытался с тобой поговорить, а? Объяснить все! А хер там! Как с деревом разговаривал!

- Бля! Я тебе дам с деревом! – Зверь с улыбкой вскинулся, чтобы дать мелкому подзатыльник, но я перехватил его руку.

- Эй! А ну - брэк!

- А чего он? Как врежу! – клоны лыбились друг другу, но уступать не собирались.

- А не хер было со мной так поступать! Мог бы нормально выслушать!

- Так! Все! – это я перебил Зверя, который собирался препираться дальше. – Все, я сказал! Говори, о чем начал, блин! Ян! А ты дай ему сказать, ну? Господи-и-и, что за дети пошли?

Получив и сам от этих «детей» пару несерьезных тумаков, но, все-таки угомонив их, дал возможность говорить Святу дальше.

Даже Мозаик смирился:

- Говори... я помолчу, обещаю, – и снова улегся на меня, закрыв глаза.

- Ну, так вот... Короче, это чудо мне тогда рассказало, почему он хочет быть с тобой, и вообще, какты на него действуешь...

- Сволочь... слышал же, а! Все слышал! – не выдержал Ян, процедив сквозь зубы.

- Эмо слово не давали! – заявил Свят и продолжил. - Говорит: «Если бы ты хоть раз влюбился, ты бы меня понял». Прикинь? Это он мне т...такое! – Зверь аж заикался от возмущения.

- А что, я знал, что ли, что ты уже тогда был втюренный? – Ян пнул ногу брата ступней и получил в ответ пинок коленом.

- Завянь, мелкий! Так вот... Пока я вообще еще помню, о чем сказать хочу! Эта мелочь и говорит: «Меня почти колотит рядом с ним...» С тобой, то есть... Понимаешь?

- Блин... Ну, не тупой, понимаю, – хмыкнул я, а Мозаик закрыл лицо ладонями, что-то возмущенно в них бубня, а я еле сдерживал смех.

- Вот, да... Короче, нагрузил меня тогда под завязку, что хочет быть с тобой, что не сможет отказаться от ваших отношений, что бы я там себе об этом ни думал... Что ты такой великолепный и замечательный... Мягкий и пушистый! Что ему с тобой безумно хорошо, и он тебе верит во всем и очень хочет, чтобы и я верил... А в конце даже предложил мне себя избить, если мне этого хочется, чтобы помириться. Прикинь?

- Пипец... Убью... Я его точно убью! Гад такой! – донесся скулеж из-под ладоней Яна, и я погладил черноволосую голову, успокаивая.

- Ыыы... Да, Януся тогда говорил все это и даже не подозревал, что братик-то тоже влип, по самое не могу. Что для братика так же было понятно, что Ангел «великолепный и замечательный». В постели особенно, – Свят лыбился, с пьяным прищуром глядя мне в глаза, качая головой, и я улыбался в ответ, как кретин. – И что он тоже хочет быть с Ангелом, потому что этот гад ему мозг крошит и все внутренности повыворачивал наизнанку, – Зверь на пару секунд умолк и, кусая губу, склонил голову, покачивая ею.

А меня распирало от нежности, и пришлось сдерживаться, чтобы не притянуть его голову к себе и не начать вылизывать эти, покусанные мной еще утром, нежно-розовые губы.

- Так вот, котенок... Помнишь, я как-то говорил тебе, что ты и сам не понимаешь, как на людей действуешь? – я кивнул, боковым зрением видя, как Ян убирает руки от лица. – От тебя же такая энергетика прет, что если находишься рядом, практически трясти начинает, понимаешь? Ох, как я тогда понимал Яна, когда он признался, что его колотит рядом с тобой!

- Вот только промолчал, гад... И вообще, сделал вид, что спишь, – укоризненно вздохнул Ян, а Свят, кивнув, неожиданно взял руку Яна, не спеша развернул ладошкой к себе, раскрыв пальцы, и чмокнул ее так, что поджало яйца и у Мозаика тоже. Это я понял по его выступившим желвакам.

Этот жест Зверя - сейчас он был для его брата тем самым молчаливым «прости», как и для меня, после всей той истории, когда Свят понял, что я просто дико ревновал; поэтому и появилась девушка «облегченного» поведения, с которой и началась вся эта история.

А звериная невыносимость спокойно продолжила, делая вид, что не понимает, как мы оба сейчас себя чувствуем:

- Так что, Ангел, у нас с Яном не было ни одного шанса в тебя не влюбиться.

- Ты же тогда ревновал его ко мне, да? – неожиданно выдал Ян, и мы со Святом оба уставились на него.

Е-мое... А ведь он прав...

По-другому и быть не могло, если уже тогда Свят ТАК ко мне относился.

– Что? Я не прав? – Ян следил за Святом, потянувшимся к столу за сигаретой. – Это же элементарно! Не знал же, что мы будем втроем! Так ревновал, а? Ну, признайся! – подвыпивший Януся разошелся не на шутку. – Получается, что уже тогда, ты, не меньше чем я, хотел быть с Дином!

Через пару секунд, шумно выдохнув вверх, Зверь усмехнулся:

- Знает он, а? Знаток, суко... А хули признаваться, если ты сам говоришь, что это элементарно?

- Во! Е-мое! – Ян покачал головой. – Прикинь? А мы с тобой и не знали нифига...

Эмо лыбилось мне до ушей, счастливое в своей правоте до бесконечности.