Зов Тайрьяры (СИ) - Московских Наталия

- За что? - удивленно спросил я.

- Ты бросился наперерез заклятью Ольцига. Рисковал жизнью, и… - она помедлила, - я, если честно, не знаю, что тебя спасло. Эта магия должна была убить.

Я лишь пожал плечами, крепче сжимая поводья Пересмешника. Мне и самому было интересно, что именно стало моим спасением. Раньше магия dassa легко как минимум лишала меня сознания. А убийственное заклятье почему-то решило помиловать. Причина оставалась для меня загадкой.

- Должна была, но не убила. Какая разница, почему?

- Ты знал, что рискуешь жизнью, Райдер? - серьезно спросила девушка.

- Мне было все равно, - честно ответил я, - не было времени ни о чем думать. Я просто хотел тебя защитить.

- Почему? - снова спросила Филисити, хотя сама прекрасно знала ответ. Впрочем, молодые особы любят слушать очевидные вещи не меньше, чем мужчины любят о них молчать. Я улыбнулся.

- Потому что ты нужна нам, - решив принять правила ее игры, я выдержал короткую паузу, добиваясь нужного эффекта разочарования, и тут же добавил, - нужна мне.

Пересмешник ускорился, сильно отрываясь от Огонька. Филисити крепко обняла меня и прижалась к моей спине, не произнося больше ни слова, но я слышал улыбку в ее дыхании.

Мы скакали так до самого рассвета. Утром Роанар предложил сделать небольшую остановку и подкрепиться перед приближением к истоку Мальяры. Внизу под небольшим холмом уже виднелись острые башни Лэс-Кэрр-Грошмора.

Название проклятого города было старше, чем сам древний язык. Самые старые трактаты, которые благодаря переводу я мог читать, называли Лэс-Кэрр-Грошмор “Городом Костяных Башен”, и, похоже, это не имело отношения к древнему языку. Возможно, бывшая столица Миянны когда-то говорила на еще более старом диалекте.

Огонек и Пересмешник беспокойно замерли на холме.

- Пожалуй, остановиться на передышку стоит прямо здесь, - предложил Роанар, - Ольциг, привяжешь лошадей?

Барон кивнул на одинокое дерево, росшее в нескольких метрах от нас.

Монах зачарованно взглянул на дома-башни, которые действительно имели бело-костяной, соответствующий названию города, оттенок, и осторожно спешился.

Я сделал то же самое и протянул руки к Филисити, однако девушка спрыгнула с коня самостоятельно и самодовольно улыбнулась, оказавшись рядом со мной на земле.

- Вроде, леди, а от положенной тебе помощи отказываешься, - хмыкнул я.

- Ведьмы привыкли справляться сами, - отозвалась она, криво улыбнувшись.

Ольциг подошел и взял Пересмешника за поводья. Я настороженно проследил за ним, надеясь, что он не выкинет никаких глупостей по отношению к Филисити. Хоть он и дал слово, что не причинит ей вреда, я предпочитал быть настороже, пока не смогу окончательно в этом убедиться.

Во второй руке зачарованный видом проклятого города dassa держал поводья Огонька. Роанар рылся в украденной из лагеря Шина торбе, в которой осталась вчерашняя добыча. Я также посмотрел на Лэс-Кэрр-Грошмор. В домах с неровными шпилями, тянущимися к небу, чем-то напоминающих одновременно осиные ульи и богатые замки, проглядывались круглые окна, больше похожие мертвые глазницы, которые, казалось, изучали нас так же, как и мы их.

Люди много веков назад покинули древний город, а вот дух Лэс-Кэрр-Грошмора остался. И от его присутствия шел мороз по коже даже на таком расстоянии.

Ольциг потянул на себя Пересмешника, и вдруг конь разразился отчаянным ржанием, поднялся на дыбы и с силой лягнул монаха в бок. Dassa с криком повалился на спину, выпустив поводья обоих жеребцов. Огоньку быстро передалась паника моего коня.

- Ольциг! - выкрикнул я, бросаясь к нему, пытаясь оградить от нового удара копытом Пересмешника.

Конь заржал. Огонек бросился обратно в сторону Норцинны. Роанар вскочил и попытался поймать поводья своего жеребца, но не успел ухватить их.

- Стой, чтоб тебя Отровы дети жрали! - с досадой воскликнул он.

Пересмешник, как одержимый, поднимался на дыбы. Ольциг лежал на земле, стеная от боли, зажимая правый бок. Я отчаянно не хотел ранить коня, но все же вытащил эсток, когда подкованное копыто Пересмешника занеслось над моей головой.

Зеленое сияние охватило почву, и земля приподнялась, сделавшись живым щитом между нами с Ольцигом и копытом Пересмешника. От удара, пришедшегося по появившемуся заслону, нам в лицо полетели крупные куски земли. Я закрыл глаза, заслоняя собой монаха.

Конь резко сорвался с места и с перепуганным ржанием понесся прочь вслед за Огоньком.

- Господи, вы там живы? - бросился к нам Роанар, оставив попытки остановить жеребцов. Я настороженно посмотрел на монаха, качая головой.

- Ольцигу досталось. Что, декс их забери, случилось с лошадьми?

Филисити прикрыла глаза, словно чувствовала себя виноватой.

- Возможно, их напугал проклятый город, - тихо отозвалась она, - простите. Я не знала, как их остановить…

- Нестрашно, - качнул головой Рон, склоняясь над монахом, - вряд ли бы их удалось приструнить сейчас, даже если бы ты заперла их в земляную клетку. Да и в Лэс-Кэрр-Грошморе толку от них в таком случае было бы мало.

Арбалетчик со вчерашней ночи не знал, как разговаривать с Филисити. Сейчас он, похоже, решил все же не обращаться к ней как к “миледи”, а стараться говорить с колдуньей, как это делаю я. Похоже, девушку это вполне устраивало. Она невесело улыбнулась и присела возле монаха.

- Сильный был удар? - спросила она, осторожно отнимая руку dassa от правого бока. На первый взгляд можно было определить, только что не было крови.

- Больно… больно… дышать, - проскрипел Ольциг, стискивая зубы.

Филисити нахмурилась.

- Ребра, скорее всего, сломаны, - качнула головой девушка, - это может быть опасно. Нужна помощь, иначе проклятый город ему не пройти. Там нужно двигаться быстро.

- Целители умеют лечить сами себя? - нахмурился Роанар. Я качнул головой.

- Насколько я знаю, они такое не практикуют.

- Это не его специальность, но он сможет, если забудет о боли и сосредоточится, - отозвалась Филисити.

Ольциг плотно сжал челюсти, словно только что услышал смертный приговор.

- Я… не смогу, - выдавил из себя монах, прикрывая глаза.

Девушка прищурилась, посмотрев туда, куда недавно умчались лошади.

- Я могла бы собрать травы и приготовить отвар, который снимет боль. Здесь, в Хальде, есть все необходимое. Но, - она хмуро посмотрела на раскинувшийся перед нами проклятый город и качнула головой, - нужно время.

Мы с арбалетчиком напряженно переглянулись. Роанар кивнул.

- Сколько времени нам придется здесь провести?

- Боюсь, что почти до темноты, - вздохнула Филисити, - это при самом плохом раскладе. Но точно не знаю.

- Не теряй времени, - качнул головой я.

- Одна она собирать травы не пойдет, - отрезал Роанар. Мы столкнулись глазами, и арбалетчик качнул головой, - можешь не бояться, Райдер. Я не причиню вреда леди да-Кар…

- Но ты не достаточно мне доверяешь, чтобы отпустить одну, - хмыкнула Филисити, - я понимаю.

Наши глаза встретились, и девушка улыбнулась мне.

- Тогда отправимся сейчас, - резюмировала она.

- Будь осторожна, - шепнул я. Роанар поднялся, взял арбалет и встал рядом с Филисити.

- Последи за нашим мэтром, - сказал он мне, после чего девушка направилась туда же, куда ускакали Огонек и Пересмешник.

- Я всех подвел… - тяжело произнес Ольциг.

- Успокойся, - мягко ответил я, - никого ты не подвел. Вот увидишь, скоро все будет хорошо.

- Если не выйдет… - отрешенно проскрипел монах, - оставьте меня здесь и уходите…

Тоже мне, герой! Я скрипнул зубами от злости, не понимая толком, на что именно злюсь.

Я собирался заверить dassa, что никто его здесь оставлять не собирается, но не успел: Ольциг прикрыл глаза и провалился в забытье.

***

Время для меня, казалось, остановилось. Час проходил за часом, а Филисити с Роанаром все не возвращались. Солнце медленно, но верно двигалось к горизонту, а у подножья холма стелился Лэс-Кэрр-Грошмор, и в какой-то момент мне начало казаться, что я чувствую его пульс…