Контроль особых посещений (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

  - Под дверью что ли? - удивилась Людмила. - Зачем? Здесь же гораздо удобнее, - она показала на мягкие диваны возле столиков с журналами. Вам подадут чай или кофе.

  - Спасибо, не надо. Пойдёмте лучше к комнате Клима.

  - Я вас поняла, - кивнула медсестра. - Прошу за мной.

  Она двинулась к выходу из холла, Кира поспешила за ней, думая, что вряд ли Людмила действительно поняла, зачем посетительнице понадобилось нести караул возле комнаты 'отца' Владислава, потому что она и сама этого не знала. Просто жуткие события последних дней научили её ко всему относиться с подозрением и быть постоянно настороже.

* * *

  - Ну как? - спросила Кира, когда медсестра вышла из комнаты Клима, мягко притворив за собой дверь. Разговора Людмилы с Брусенцовым слышно не было, а позориться, прикладывая ухо к двери, не хотелось, мимо периодически проходил кто-то из персонала или жильцов клиники.

  - Всё в порядке, - шёпотом сказала Людмила. - Он обрадовался, что вы пришли, и очень хочет вас видеть, я даже удивилась - насколько!

  - Что ж, отлично, значит, я могу идти! - Кира двинулась было к двери, но медсестра удержала её за локоть.

  - Подождите... Мне надо вам кое-что объяснить.

  - Объяснить? - не поняла Кира.

  - Давайте чуть отойдём, - Людмила увлекла гостью к торцу коридора и, остановившись у окна, сказала: - Понимаете, Клим Брусенцов - человек не вполне здоровый.

  - Это я знаю.

  - Я имею в виду не только физическое здоровье, - Людмила многозначительно посмотрела на гостью. - Он сказал, что ему надо немедленно с вами поговорить, но я должна предупредить, что в последнее время он иногда стал нести такой бред, уж простите за прямоту! Раньше он всё больше помалкивал, а сейчас, наоборот, прямо какое-то словесное недержание наступило. Не знаю, что он будет вам рассказывать, но вы должны быть готовы к тому, чтобы не выдать своего отношения к его словам. Иначе он начнёт плакать и унять его будет можно только уколом транквилизатора. Такое уже было позавчера. После укола он проснулся мрачнее тучи и отказывался от еды и воды. Мне пришлось поить его насильно и целый день упрашивать хоть что-нибудь съесть. Поэтому обещайте мне, что не станете спорить с ним, или, не дай бог, насмехаться.

  - Ну ладно, - кивнула Кира. - Ничего страшного. Время у меня есть, так что даю слово, я спокойно выслушаю всё, что он скажет.

  - Надеюсь, - медсестра тяжело вздохнула.

  - Неужто это так трудно? - недоверчиво улыбнулась Кира.

  - Да я бы не сказала, но, знаете, люди разные бывают. Это мы тут ко всему привычные, а другие реагируют далеко не так спокойно. Лет пять назад у нас тут жила женщина под метр девяносто ростом, которая считала себя колибри и беспрерывно махала руками, желая питаться исключительно цветочным нектаром. Вот с ней было гораздо труднее, чем с Климом. Он, в принципе, был не хлопотным пациентом, но последние дни совсем с катушек съехал... Вдруг заявил мне, причём на полном серьёзе, что он и его сын - оборотни!

  - Оборотни?! - Кира не верила своим ушам.

  - Вот поэтому я вас заранее и предупреждаю, - рассмеялась Людмила. - Потому что не все готовы такое слушать.

  - Я готова! - не сдержавшись, слишком громко воскликнула Кира и, чтобы сгладить свою горячность, поспешила добавить: - Просто я очень люблю фэнтези!

  - Ладно, - кивнула медсестра. - Комната двести восемь. Как захотите уйти, нажмите кнопку возле кровати - и я сразу приду. Одного его не бросайте, пожалуйста, ведь он только что потерял сына!

  - Хорошо, Людмила, спасибо.

* * *

  Клим Брусенцов оказался сухим, высоким, седым как лунь стариком. Белый ежик коротко остриженных волос контрастировал с покрытой старческими пятнами чуть смугловатой кожей, в светло-карих глазах под набрякшими веками затаилась боль.

  - Здравствуйте, Клим... не знаю вашего отчества, - вдруг сообразила Кира.

  - Не надо никакого отчества, мы с сыном стараемся вообще не использовать имена... старались то есть...

  - Примите мои соболезнования.

  Старик подошёл к Кире и замер, пристально глядя ей в лицо, - гостья так и стояла возле самой двери, чуть ли не упираясь в неё спиной.

  - Спасибо, - спустя минуту наконец сказал он. - Я вижу, сын и вам тоже был далеко не безразличен, я прав?

  - Да, - каким-то чужим голосом выдавила Кира. - Не безразличен...

  - Проходите, пожалуйста! - пригласил её Клим. - Присаживайтесь, - он показал на стул. - Сын говорил мне, что если с ним что случится, ко мне придёт человек, которому я могу доверять. Видимо, это вы и есть.

  - Да, да! Это я, не сомневайтесь, - откашлявшись, подтвердила Кира. - Сл... ваш сын доверял мне. У нас... были отношения.

  - Это я уже понял, - улыбнулся старик. - И вы правы, что не стали называть его по имени, обойдёмся без этого. Мне так легче и привычнее. В две тысячи тринадцатом году, когда я стал здесь жить, он в очередной раз сменил имя, которое так мне и не сказал. С тех пор я, как и все в этом заведении, зову его просто: 'сын'. Звал.

  - Он скрывал информацию о вас. Мне сказал, только когда стал серьёзно опасаться, что с ним что-то может случиться. Но и то, дал только телефон медсестры и даже записать не позволил - наизусть выучить заставил.

  - Сын заботился о моей безопасности - так он говорил. А телефон только у медсестры и есть - у меня бы он всё равно работать не стал: я на любую электронику очень плохо влияю, ни один смартфон не выдерживает...

  - Серьёзно? - удивилась Кира. - А медсестра ничего мне об этом не сказала.

  - Они тут не из болтливых, - улыбнулся Клим. - Лишнего не говорят. Сын предупреждал, чтобы и я не болтал, не то себе же хуже сделаю, но теперь это уже не имеет значения.

  - Почему?

  - Потому что самое позднее через месяц я умру.

  - С чего вы... - начала было Кира.

  - Нет-нет! - перебил её Клим. - Я не рисуюсь, не думайте! И говорю так не из-за того, что тоскую по сыну, а просто потому, что мою скорую смерть невозможно предотвратить, кто бы что ни делал, это факт!

  - Ясно, - мягко сказала Кира, памятуя о просьбе медсестры не возражать старику. - Значит, через месяц, я поняла.