Марк Еленин - Семь смертных грехов. Роман-хроника. Соль чужбины. Книга третья

— Почти как у Дюма, — замечает «Цветков».

— Почти, — соглашается Венделовский. — Покои пусты, но повсюду следы их владельца. Цанев продолжает грубо допрашивать адъютантов, но те твердят: царь на охоте. Убедившись, что Бориса во дворце нет, обескураженные члены нового правительства выходят во двор. Прислуга, отправленная на поиски монарха в парк, возвращается ни с чем. Положение трагикомическое. Уже утро. Что происходит в Софии, Цанков не знает. После короткого совещания решают искать монарха до одиннадцати, после чего возвращаются в столицу. Цанев рассылает по парку разъезды для поиска Бориса. Безрезультатно! Цанков связывается по телефону с кем-то из своих соратников. Вероятно, просит совета или старается прояснить политическую ситуацию. После звонка — одиннадцать уже наступило — решено ждать еще полчаса. И тут слышится приближающийся конский топот. Галопом мчится княжна Надежда. Не обращая ни на кого внимания, она скрывается во дворце, следом — адъютанты. Капитан Драганов под нажимом заговорщиков соглашается провести их в покои сестры царя. Княжна бледна, испугана. «Ваше высочество, — с обидой говорит Цанков, — Стамболийский низложен, Я — председатель нового правительства. Со мной — коллеги, прибыли для представления главе государства и ждем более четырех часов. Мы утверждаем, что царь был уведомлен о нашем визите, но, несмотря на это, покинул дворец. Это вынуждает нас вернуться в Софию, снять ответственность за все неожиданности». Княжна в панике: «Я ничего не знаю... Царь, наверное, на охоте... Подождите, господа, я разыщу... Он вас примет... Подождите». Все опять выходят во двор, прогуливаются по парковой аллее. Их догоняет адъютант: царь возвратился, он переодевается и сейчас их примет. Борис абсолютно спокоен. Извиняется, что заставил их ждать, словно речь идет о десятиминутной задержке, говорит: «Как только я узнал о софийских событиях, я пошел в лес, чтобы обдумать их развитие. Альтернативы мрачные, господа. Что вы хотите сказать мне? «Цанков с почтением повторяет то, что уже говорил княжне. Он уверен, что царь одобрит их акцию. «Я уже не царь, — лукавит Борис. — После случившегося, что остается от прерогатив главы государства, от его права обдумывать каждый шаг и поступать в соответствии со своим разумом и интересами народа? Я уже не царь, господа». — «Вы — царь болгар, ваше величество, никто не дерзнет это оспаривать!» — восклицает премьер. Монарх, хитря, возражает! «Когда установленный законами порядок нарушается, функция главы государства лишаются смысла». Начинается спор без конца и края. Первым не выдерживает Цанков. Он ставят вопрос прямо: с кем царь, с армией или против. Жребий брошен, новое правительство выполнит свой долг и без монарха. Последствия этого падут на династию. Цанков достает заготовленные указы и кладет их на стол. Общее молчание. Наконец Борис со словами; «Помогай вам бог, желаю успехов нашему отечеству, прошедшему черев столько испытаний», — подходит к столу и подписывает указы. Данков просит царя немедля вернуться в Софию. Борис обещает, прощается и исчезает в своих апартаментах. Все! Теперь проанализируем: эпизод в «парке Враня» — комедия или действительное стремление не участвовать в событиях?

— Умелая комедия! — горячо восклицает «Цветков».

— А дружеский визит в сопровождении сестер к Стамболийскому, интерес к его работе и новым проектам?

— Машина переворота пущена, и Борису это известно.

— Доказательства?

— Операция началась в три ночи. Телефонная связь в руках путчистов. Столица спит. Если бы Борис не знал о перевороте, он спал бы во дворце, а не прятался в парке.

— Логично. Кто же извещал его о событиях?

— Без сомнения, Вылков и Калфос, те самые, что решительно отказались от участия в новом кабинете.

— Скорей всего они. Так... А почему Борис прятался от Данкова?

— Пребывание его в лесном тайнике, как мне кажется, имело две задачи. Свидетельствовало о непричастности к перевороту и позволяло дождаться победы той или иной стороны. Он только играет в нерешительность. Это неколебимый человек. Для своих тридцати лет личность незаурядная. Действует умно, расчетливо, очень тонко, политически дальновидно.

— Лавирует, умело руководя и Стамболийским, и Данковым, и «Военным союзом».

— Против газетных утверждений одинаково далек я от германофильства, и от англо-саксонской ориентации. Ищет дешевой популярности, ловко изображает «народного царя», любимца народа. Фаталист: ездит повсюду без охраны. Чрезвычайно скрытен.

— Мудро. Ты хорошо изучил своего монарха. Итак, в Болгарии власть захватила реакция. Думаешь ли о реальном сопротивлении со стороны Земледельческого союза и компартии, их способности поднять народ?

— Если земледельцы и компартия договорятся. Там много расхождений.

— К сожалению. Уверен, что и врангелевцы поддержат Данкова.

— Есть ли опасность для нас?

— Только в случае арестов людей, контактировавших с Военным отделом партии.

— Советую: немедленный переход на нелегальное положение и отъезд хотя бы на время. Я еду в Париж. В Белграде буду через четыре дня. Там и встретимся, дружище...

В ЦЕНТР ИЗ ПАРИЖА ЧЕРЕЗ «ДОКТОРА» ОТ «0135»

«Стамболийский с отрядом охраны и группами селян принял бой близ своей дачи в Славовице после неудачных попыток захватить Пазарджик. Был арестован капитаном Харлаковым в деревне Голак, препровожден в городские казармы. Военному министерству была послана телеграмма: «Во исполнение приказа я арестовал премьер-министра, но по дороге из Пазарджика на автомобиль напали крестьяне , похитившие Стамболийского. Я приказал преследовать нападавших. Мы идем по их следам». Во второй телеграмме, посланной на следующий день, говорилось: «Преследуемый и нагнанный бывший премьер-министр Александр Стамбалийский во время оказанного сопротивления был застрелен на местности Эледжик. Капитан Харлаков». Преднамеренное убийство санкционировано и организовано правительством. Болгария, лишенная международных амбиций, устраивает Александра больше.

Следует ожидать немедленных репрессий против советских организаций Красного Креста и «Союза возвращения на родину». Дело против убийц Агеева прекращено. В пригороде Плевны зверски убит уполномоченный Красного Креста Митрофан Васильевич Шелепугин. Труп найден в виноградниках. При осмотре обнаружены: пулевая рана в висок, ножевая — в сердце и в спину, ноги исполосованы. Жертву пытали. Корешков и Корецкий от имени советской миссии Красного Креста официально заявили протест.

По просьбе генерала Ронжина новое правительство реабилитировало всех чинов русской армии. Как невинно пострадавшим, им разрешено вернуться в Болгарию. Приказано возвратить все бумаги и документы, принадлежавшие главному командованию и штабу корпуса.

Репатриация будет тормозиться всеми способами: убийствами активистов, арестами, запугиванием. По распоряжению министра внутренних дел Русева создана комиссия по расследованию деятельности миссии Красного Креста. Газеты печатают «проверенные сообщения» о связи миссии с болгарскими коммунистами, о детальных планах коммунистического переворота в стране.

На улице Милоша в Белграде банковский служащий пять раз выстрелил в авто сербского премьера Пашича. Пашич ранен в левую руку, плечо. Стрелявший схвачен. Серьезные политические мотивы отсутствуют. На Дворской улице Врангель, шедший в сопровождении двух адъютантов, был остановлен русским полковником, кричавшим: «В Севастополе вы обещали повести нас спасать Россию. Мы поддерживали вас. На нас большая вина. Но на вас, генерал, грех, великий грех!»

0135».

В ЦЕНТР ИЗ СОФИИ ОТ «ЦВЕТКОВА»

«Усиление фашистской диктатуры вызвало выступления многих районов Болгарии, руководимые компартией и левой частью БЗНС. Создан ревкомитет — руководством Коларова, Димитрова. Благодаря недостаточной координации, слабой работе в армии, несогласованным забастовкам на железной дороге, почте, телеграфе восставшие вынуждены перейти к обороне. Цанков, требуя помощи, разослал приказ о мобилизации русских контингентов: «Предлагаю немедленно, по барабану, мобилизовать казаков и русских, заявив им, что насилия к ним применено не будет, но что, если они желают спасти свою жизнь, они должны принять участие в борьбе. С гибелью нашей погибнет и русская эмиграция». Черные сотни во главе с генералами Абрамовым и Макаровым, полковником Гребневым, мстя болгарам за недавние унижения, уничтожали крестьян и рабочих. Особо «отличились» отряды бывших марковцев, дроздовцев в районе Перника, Пловдива и Старой Загоры; в Введенском округе — отряд генерала Курбатова, сооруженный и переодетый в болгарскую форму; отряд капитана Романова; отряд из тысячи человек, разбивший восставших при Фердинанде. Шестьсот казаков, получивших оружие, выступить отказались, заявив, что будут при необходимости лишь защищаться. Белогвардейцам объявлено: они получат по сто левов за каждый боевой день, по пятьдесят — за небоевой. В Болгарию приезжал Кутепов, останавливался в русском посольстве.