Крах всего святого (СИ) - Попов Илья В.

      Наш путь лежит туда, за край,

      Где ждут любимые глаза.

      Эй, брат! Смотри, не умирай,

      Ты ж обещал прийти назад.

      Пускай, что неча нам уж жрать,

      Пускай, в боку торчит стрела,

      Но друг, не смей здесь умирать!

      Нас ждут родимые края.

      Сказали топать – мы идем.

      Коль скажут сдохнуть – мы умрем.

      Пока мы живы – мы поем

      О том, что ждет в краю родном…

      Бретен Трубадур, «А мы идем, идем на юг»

     После Ведьминого Котла дальнейший путь, по сути, представлял собой легкую прогулку. Припасы, которые дал им с собой Тедельмид, почти закончились – тем более, что добрых две трети из них они благополучно потеряли при побеге из монастыря – но в сумке того странного хударя с зелеными губами оказалось достаточно хлеба и сыра, чтобы они не голодали, а воду они набирали из многочисленных ручьев, встречавшимися им по дороге. Пожелтевшие луга вскоре сменились полями с усталыми крестьянами, занятых последним урожаем, которые обращали на их четверку не большее внимание, чем на любых чужаков, а из прочих существ их лишь раз побеспокоила наглая белка, стащившая у зазевавшегося Стефана кусок сухаря. Последние пару ночей они настолько расслабились, что даже Джейми перестал настаивать на карауле, предпочитая ему лишний сон.

     Но он никогда не забывал о том, куда они идут, к кому и зачем. Хоть умом Джейми и понимал, что Этьен всего лишь выполняет волю своего господина, но в глубине души нет-нет, да и думал о том, что вся их миссия есть не что иное, как предательство. Перед друзьями по оружию, лежащими в земле. Перед родной деревней, сожженной дотла. Перед Ро. И вот спустя несколько дней как они покинули болото – дело уже шло к вечеру, а солнце медленно, но верно катилось к горизонту – вдалеке показались высокие стены крепости и квадратные башни. Этьен не сдержал радостного вопля, да и Стефан с Мелэйной разом повеселели в предвкушении ночлега и ужина, а вот Джейми едва ли разделял их радость.

     – Наконец-то пожрем как люди, – Стефан мечтательно закатил глаза. – Сейчас бы барашка, да прямо с вертела, да под кружку медовухи, чтоб слезы вышибала...

     – Искупаться нам бы тоже не помешало, – добавила Мелэйна и понюхала свой рукав. – Мне кажется, от нас за лигу несет. Придется в пене до утра отмокать.

     – Времени хватит, – с легкостью согласился Стефан, раздобревший от мыслей о еде. – И перекусить, и помыться. Пару деньков-то уж точно передохнем, а там видно будет...

     – Нет, – отрезал Джейми, одним словом вбив в пыль все их мечтания. – Мы собирались проводить Этьена, а о том, чтобы остаться, речи не было. Уйдем этим же вечером. До заката. Переночуем где-нибудь еще.

     Стефан с Мелэйной обменялись долгими взглядами, как в один из тех редких моментов, когда мнение их полностью совпадало; но не успел хоть один из них открыть рот, как сзади донесся грохот копыт, свист и крики: «С дороги!», «Пропускай!», «Свали, пока не затоптали!». Они едва успели сойти с дороги, как мимо них пронеслись вооруженные всадники. Один из них нес знамя с вышитой на нем рыбой, выпрыгивающей из волны – вероятно, герб хозяина местных земель – а вот другой, одетый в кольчугу и острый шлем, нес совсем другой флаг. Тот самый, который Джейми не видел уже несколько лет. Черный змей, изрыгающий огонь, свернувшийся на темно-зеленом фоне. По спине Джейми невольно пробежал холодок, а рука сама собой схватилась за рукоять меча, хоть визриец, ехавший впереди всей процессии, уже был в тридцати-сорока шагах от него.

     Но вот Этьен вдруг ринулся прямо на дорогу и выпрыгнул перед одним из отставших от остальных всадников, едва не попав под копыта вставшей на дыбы лошади, и замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание ее седока. Небезуспешно – выхватив с седла длинную плеть, мужчина замахнулся и рявкнул:

     – Ты совсем чтоль ошалел, блоха худосочная?! Да конь дороже тебя стоить будет! А если б он ногу поломал?! А?! Сейчас я тебе...

     – У меня послание принцу Гордиану из династии Йиглов, – поспешно ответил Этьен и вжал голову в плечи, но не отступил ни на шаг; пошарив за пазухой, он достал запечатанный футляр и поднял его как можно выше над головой.

     Едва пыхтящий словно котел мужчина разглядел печать, как тут же убрал плеть. Сложив ладони у рта, он криком подозвал своих спутников, которые наблюдали за разговором издали; а когда те вернулись, обратился к одному из них – поджарому мужчине с плюмажем на шлеме и золотой брошью в виде карпа на плаще.

     – Это, господин Мару, тут малец утверждает, что сыну императорскому весть везет. И вроде не врет же – на знак гляньте. Это ль не Черного Принца печать?

     Тот ткнул сапогами бока лошади, и, подъехав почти вплотную к мальчику, наклонился и протянул руку – через мгновение, проведя подушечкой пальца по воску, Мару хмыкнул и отдал донесение обратно.

     – Верно, печать семьи Фабио, – он обвел глазами их четверку, особенно задержав взгляд на Джейми и Стефане. – Вам несказанно свезло – промедли вы хотя бы пару-тройку дней, и от Гордиана и его людей осталась бы только пыль на дороге. Но мы ждали Черного Принца лично, да еще и несколько дней назад. Что случилось? Где он? Едет следом?

     – Рай... мой господин мертв, – произнес Этьен и пнул лежащий под ногой камешек. – Меня зовут Этьен, я оруженосец... бывший оруженосец Черного Принца. Его предательски убил Северин Броди, один из бродячих рыцарей, вставший под его знамена. А после он меня похитил, но я сумел сбежать, однако меня нашел Лягва – ну, это один из людей Северина – однако мне сказочно повезло, ведь я встретил...

     Некоторое время Мару внимательно слушал сбивчивую, торопливую речь мальчика, но потом нахмурился, тряхнул головой и поднял руку: