Отпуск на двоих - Эмили Генри

Я выделила слово, чтобы удалить его, и тут произошло кое-что абсолютно ужасное.

Я совершенно случайно задела кнопку «отправить», и СМС ушелестело прочь.

– Черт-черт-черт! – зашипела я и принялась неистово трясти телефон в надежде, что он отдаст СМС назад. – Нет-нет-не…

Треньк.

Я застыла с открытым ртом. Сердце в груди колотилось, а живот скрутило спазмом.

Новое сообщение. Отправитель: Александр Великий.

И в нем одно только слово: «Эй».

Я была настолько ошарашена, что чуть не отправила «Эй» в ответ. Как будто я ему вообще ничего не писала, как будто это Алекс вдруг появился из ниоткуда и принялся мне эйкать. Но он, конечно, не тот человек, который стал бы так делать. Это я тот человек.

И поскольку я тот человек, который отправляет наихудшие текстовые сообщения в мире, теперь мне предстоит понять, как перевести эту беседу в более естественное русло.

Что же мне сказать?

«Как ты?» звучит слишком серьезно? Если я спрошу у Алекса, как он, будет ли это выглядеть так, словно я хочу получить следующий ответ: «Поппи, я по тебе ужасно скучаю. Просто не представляешь, насколько»?

Может, начать с чего-нибудь более безобидного? «Чего нового?», например?

Но то, что я пишу Алексу спустя столько времени – уже само по себе чрезвычайно странно, и если я буду это игнорировать, то ситуация станет еще более странной.

«Прости, что я написала тебе «Эй» по СМС», – набрала я. Затем стерла и предприняла вторую попытку в более забавном ключе:

«Наверное, ты теряешься в догадках, зачем же я тебе пишу».

Получилось совсем незабавно, но что я могла поделать? Я стояла на своем крошечном балкончике, трясясь от нервного ажиотажа, и боялась, что если не отвечу как можно скорее, то момент будет упущен.

Так что я отправила сообщение и принялась ходить взад-вперед. Правда, балкон у меня совсем маленький и стул занимает добрую половину пространства, так что, по сути, я просто крутилась на месте, сопровождаемая стайкой мотыльков, прилетевших на свет моего телефона.

Снова тренькнул телефон, и я свалилась на кресло, открывая сообщение.

«Это насчет сэндвичей, которые пропали из комнаты отдыха?»

Секунду спустя пришло и второе сообщение:

«Потому что я их не брал. Там же не стоят камеры наблюдения, правда? Потому что если стоят, то я приношу извинения».

На моем лице расцвела улыбка, и напряжение в груди ослабло, смытое волной облегчения.

Дело было вот в чем: когда-то давно Алекс был уверен, что его уволят из школы. В то утро он проспал и не успел позавтракать, а во время обеденного перерыва у него был назначен прием у врача. Времени зайти пообедать у него не было, так что он отправился в учительскую, надеясь, что с чьего-нибудь прошлого дня рождения в холодильнике остались пончики или парочка черствых кексов.

Но то был первый понедельник месяца, а учительница американской истории мисс Делалло (которую Алекс втайне считал своим заклятым врагом) каждую последнюю пятницу месяца неукоснительно вычищала весь холодильник и кухонный столик, выкидывая все, что ей казалось лишним. Относилась она к этому очень серьезно и явно ожидала благодарности – хотя, честно говоря, все в основном только страдали, оттого что в процессе мисс Делалло случайно выбрасывала чей-нибудь замороженный обед.

Словом, единственное, что Алексу удалось найти в холодильнике, – это сэндвич с тунцом. Рассказывая мне эту историю, Алекс пошутил, что это буквально визитная карточка Делалло.

Так что он съел сэндвич в качестве жеста протеста (и еще потому, что был голоден). Следующие три недели Алекс провел, будучи полностью уверенным в том, что кто-нибудь узнает о его преступлении и его уволят с работы. Не то чтобы работать учителем литературы в старших классах было пределом его мечтаний, но платили ему неплохо, к должности прилагался приличный соцпакет, и к тому же школа находилась в нашем родном городе, штат Огайо. Для меня это было существенным минусом, но для Алекса это значило, что он будет жить неподалеку от своих трех младших братьев и их отпрысков, которых они усиленно начали заводить.

А работу, которую он действительно хотел – преподавать в университете, – в то время найти было не так уж и просто. Так что Алекс не мог позволить себе потерять работу – и к счастью, все закончилось хорошо.

«СэндвичИ? ВО МНОЖЕСТВЕННОМ ЧИСЛЕ? – написала я. – Умоляю, скажи, что ты стал полноценным вором сэндвичей с морепродуктами».

«Делалло не большая любительница сэндвичей с морепродуктами, – ответил Алекс. – В последнее время ей больше нравится мясная начинка».

«И сколько сэндвичей с мясом ты успел украсть?» – спросила я.

«Учитывая, что нас может читать АНБ, отвечу, что нисколько».

«Ты учитель старших классов в Огайо. Конечно же, нас читает АНБ».

Алекс ответил мне грустным смайликом.

«Думаешь, я недостаточно важная личность для того, чтобы за мной следило правительство США?»

Я знала, что он шутит, но с Алексом Нильсеном вот какая штука. Несмотря на то, что он высокий и широкий в плечах мужчина, который чрезмерно любит спорт и здоровое питание, само воплощение сдержанности, он еще может состроить лицо грустного щеночка. Ну, по крайней мере, он обладает способностью мгновенно его изобразить. У Алекса всегда немного сонные глаза, под которыми виднеются мешки – явное свидетельство того, что он не такой большой фанат здорового сна, как я. У него пухлые губы идеальной формы с ярко выраженной впадинкой. Наконец, у него вечно взъерошены волосы – на эту часть своей внешности Алекс не обращает внимания, – и все это в сочетании придает его лицу некий мальчишеский вид, который при правильном использовании вызывает у меня чисто инстинктивное желание защитить Алекса от всех невзгод.

Когда его глаза расширяются и начинают влажно поблескивать, а рот растягивается в форме грустной буквы «О», эффект получается примерно такой же, как если бы я услышала жалобный визг брошенного песика.

Когда другие люди шлют мне грустный смайлик, я просто отмечаю, что они чем-то слегка расстроены. Когда Алекс шлет мне грустный смайлик, я знаю, что это электронный эквивалент его лица грустного щеночка, которое он всегда использует, чтобы меня поддразнить. Помню, когда мы напивались, то иногда садились играть в шахматы или «Скрэбблс». Стоило мне только начать выигрывать, как Алекс строил такую грустную рожу, что я начинала истерически смеяться и в итоге падала со стула, умоляя его перестать.

«Ну конечно же, ты очень важен, – напечатала я. – Если бы в АНБ знали о силе Лица Грустного Щеночка, тебя бы уже вовсю клонировали в правительственной лаборатории».

С