Любить и беречь (СИ) - Радкевич Алекс

- Глеб, он специальный массаж делает, это скорее силовая гимнастика, чтобы восстанавливать мышцы. А я тебя считай, что глажу.

- И это мне нравится больше!

- Ну понятное дело! Тебе не больно?

- Нет! Мне неприятно! Меня лапает чужой мужик!

- Господи, тебе не угодишь! Девушка-врач – плохо, парень-массажист – тоже плохо.

Тем временем массажист повернулся к Нику и начал что-то сбивчиво ему объяснять. По обрывкам фраз Никита понял, что ему предлагают самому делать с Глебом упражнения под контролем медика. Он согласно закивал.

- Что он говорит? – насторожился Глеб.

- Что я могу сам с тобой это делать под его контролем. Видимо, ему надоело, что ты вырываешься.

- Я еще и покусать могу, будет потом уколы от бешенства делать, — мрачно пообещал Глеб, явно расслабляясь.

Никита подошел к кушетке вплотную. Поняв, что с ивритом у собеседника нелады, массажист стал объяснять жестами, что делать. Так, ага, левую ногу согнуть в колене. Держать рукой. Теперь правую, ага. И вместе подтягивать их к груди Глеба, самому упираясь коленями в кушетку. Господи, какая неприличная поза-то получилось.

Глеб и сам понял двусмысленность положения, и теперь, окончательно расслабившись, с ехидным выражением лица наблюдал, как Никита краснеет.

- Ничего не напоминает? – поинтересовался он. – Еще бы мои ноги тебе на плечи положить, и этого придурка отсюда выставить. И будет чудненько!

- Иди ты нафиг, родной, — пропыхтел Никита. – Вот вернемся в номер, я отыграюсь!

- Весь в нетерпении!

И все-таки из кабинета массажиста Никита выходил почти счастливым. Глеб ругался, язвил и даже шутил, то есть проявлял целый спектр эмоций. И это радовало неимоверно.

На завтрак нужно было возвращаться в жилой корпус, правда, Глеб заявил, что устал после массажа и сам не «поведет», пришлось Никите толкать коляску. Если учесть, что она была с электроприводом и управлялась двумя кнопками, можно было не сомневаться – просто привлекал к себе внимание, хотел получить очередную дозу любви и ласки. А ему что, жалко что ли?

На въезде в столовую Глеб занервничал, начал возмущаться, почему он должен являться на завтрак, почему нельзя поесть в номере. Но увидев, что здесь, как в хорошем ресторане, все столики разделены перегородками на уютные кабинеты, успокоился. У каждого стола стоял с одной стороны диванчик, с другой –стул. Можно было остаться в кресле, отодвинув стул или пересесть на диван. Глеб предпочел второе, перебравшись самостоятельно к радости Ника. Кормили на редкость прилично, Глеб налегал на яичницу с беконом, а Никита цедил кофе и мучился от невозможности закурить. А потом у Глеба упала вилка.

Ник даже не придал значения этому происшествию. В случае с Глебом нормальная ситуация, штатная. Но Глеб почему-то вместо того, чтобы кликнуть официанта и потребовать заменить прибор, полез его доставать. Неловко наклонившись, задел стол, зацепил скатерть, и стоявшая на краю чашка слетела на пол и разбилась.

- Не обжегся? – Ник вернул скатерть назад и повернулся к Глебу. – На тебя чай не попал? Глеб?

Любимый застыл с каменным выражением лица. И опять эта безысходная тоска в глазах, от которой они с таким трудом избавлялись.

- Глеб? Глебушка, родной, ну ты чего? – он начал тормошить любимого, стараясь поймать его взгляд. – Да черт с ней с чашкой, сейчас другую принесут.

- Не надо.

- Почему?

- Я наелся. Пошли в номер? Лечь хочу.

Начинается! И голос опять тихий-тихий, и смотрит куда-то на свои колени.

- Какое лечь? У тебя бассейн сейчас. Поплаваешь. В воде Мертвого моря. Знаешь, как классно? На воде можно сидеть! Тебе понравится!

- Ник, я не вчера родился. И я купался уже в Мертвом море. Когда еще мог плавать.

Никите захотелось завыть. Ну опять. И из-за чего! Из-за чашки!

Он уже хотел было уступить, но вспомнил Ташу, ее пожелание засунуть диплом психолога в одно интересное место и то, как она сама управлялась с Глебом. И проявил настойчивость:

- Нет, мой хороший. За все заплачено! Сейчас пойдем плавать, потом заворачиваться в грязь, потом на магнит. А после обеда можешь ложиться в кровать и хандрить до завтрашнего утра.

- У меня спина болит, — уперся Глеб.

- В бассейне пройдет.

- И настроения нет.

- Купаться можно без настроения, поверь.

Никита ждал. Если Глеб с ним согласится и поедет в бассейн – хорошо. Если упрется рогом, ему придется выразить открытый протест и самостоятельно отправиться в палату, что тоже неплохо – лучше проявление эмоций, чем хандра. Глеб выбрал первое. Правда, ворчал всю дорогу.

В бассейне он тоже ворчал: спуск неудобный, вода холодная, народу полно. Хотя на самом деле спуск был отличный, вода нормальная, а в огромном бассейне купалась только одна девушка, никак на Глеба не среагировавшая. Инструктор помог Глебу спуститься в воду, предупредил, что купаться можно не более пятнадцати минут, а потом, если есть желание, можно продолжить водные процедуры в соседнем бассейне с пресной водой.

- Еще делать нечего, — пробормотал Глеб, цепляясь за специальный поручень – слишком соленая вода выталкивала его, не давая окунуться.

- Ложись на воду, — посоветовал Никита. – Ложись, не бойся, она будет тебя держать.

Судя по недоверчивой мордочке, наврал он, что уже купался в Мертвом море, точно наврал. Но все-таки улегся на воду.

Когда пятнадцать минут прошли, и с помощью автоматического подъемника Глеб выбрался из бассейна, от мрачного настроения не осталось и следа.

- Понравилось? – Никита помог ему вытереться. – Ну что, в душ или в пресный бассейн?

- В бассейн!

- Чудненько!

В пресном бассейне вообще никого не было, и Никита полез с Глебом в воду. В одиночку Глебу пришлось бы плескаться только возле поручня, в огороженном «лягушатнике». С сопровождающим же можно было плавать по всему периметру, правда, в спасательном жилете.

- Позорище, — ворчал Глеб. – Как трехлетний карапуз. Я вообще-то отлично плавал раньше.

- Я тоже. Вот закончишь изображать инвалида, увезу тебя в Сочи и устроим соревнование, кто круче плавает. Спорим, ты не умеешь с буны нырять?

- Кто не умеет? Я? – тут же завелся Глеб. – А в водное поло ты играть умеешь?

- Конечно умею! Хочешь сыграем? Тут вот мячик есть!

Мячики и правда имелись, не совсем такие, как надо, но за неимением лучшего сойдет. Никите, конечно, приходилось поддаваться, но Глеб этого не замечал. Глаза азартно заблестели, он уже забыл и про жилет, и про детскую глубину, и про пристально следящего за ними инструктора – лишь бы дотянуться до мячика, кинуть посильнее, забить гол.