Обманный бросок - Лиз Томфорд

хмурит брови, не сводя с меня глаз:

– Да? Что тут особенного?

Особенное – то, что Кеннеди, которая не привыкла к нежностям и в таких ситуациях чувствует себя неловко, только что обняла двух женщин, с которыми познакомилась совсем недавно. Я с гордостью наблюдаю за ней.

Вчетвером они направляются на задний двор, в патио, где накрыт стол для ужина. Солнце почти скрылось за горизонтом, но гирлянды, подвешенные над столом, дают достаточно света, и я вижу, как Миллер обнимает Кеннеди за плечи, как будто она ее младшая сестра, хотя Кеннеди старше.

Кеннеди обнимает Миллер за талию, и они усаживаются рядом. Моя невестка достает из холодильника пиво и предлагает Кеннеди «Корону». Та кивает, и вот между пальцами Миллер оказываются четыре бутылки пива, которые она несет к столу.

– Спорим, это пиво не для нас? – спрашиваю я брата: мы оба наблюдаем за ними, скрестив руки на груди.

– Нет ни малейшего шанса.

– И это твоя невеста… – напоминаю я ему.

– А это – твоя жена!

Я не могу сдержать легкой улыбки. Как же приятно это слышать!

Зандерс и Райан подают на стол начинку для бургеров и соусы, а мы с Каем – булочки и котлеты, в том числе вегетарианские для Инди. Рио следует за мной с картошкой фри и бутылкой текилы.

– Кто хочет? – спрашивает он, когда я сажусь на свободное место рядом с Кеннеди. – С тех пор, как вы стали слишком старыми, чтобы опрокидывать шоты один за другим, мы пьем текилу маленькими глотками.

– Жаль, что нам уже не по двадцать пять, – замечает Зандерс.

Стиви поднимает руку:

– Я не могу. От текилы меня клонит в сон.

– Серьезно? – спрашивает Миллер. – А я от нее возбуждаюсь.

– Господи, женщина… – качает головой Кай. – Ты же мать!

– Да, черт возьми, так и есть.

– А я из-за текилы вышла замуж. – Кеннеди протягивает мне руку, чтобы я дал ей пять.

Я соединяю наши ладони:

– Именно так.

– Ребята, вы такие милые! – Миллер улыбается нам, сидя с другой стороны от Кеннеди. – Кен, ты моя любимая невестка.

– Она твоя единственная невестка, – добавляет Кай.

– И, Исайя, я просто живу, смеюсь, люблю тебя.

Мое внимание переключается на Кеннеди, сидящую между нами и прикусывающую нижнюю губу, чтобы удержаться сдержать смех.

– Это ты ей рассказала?

Кенни пожимает плечами.

Я наклоняюсь, стараясь говорить тихо, чтобы слышала только она:

– Что случилось с конфиденциальностью между врачом и пациентом?

– Здесь это неприменимо.

Я прищуриваюсь, глядя на нее и, пытаясь разозлиться, но не могу. Я чертовски одержим этой девушкой, и единственное, что могу сделать, находясь так близко, – это наклониться и быстро ее поцеловать.

– Я на минутку в туалет. – Кеннеди встает, а в то время как все остальные начинают собирать бургеры.

– Ты помнишь, где он? – спрашивает Инди.

– Помню. Сейчас вернусь.

Как только Кеннеди заходит в дом, я беру ее тарелку и накладываю еду, чтобы все было готово, когда она вернется. Накалывая помидор на вилку, я замираю, так и не донеся его до тарелки, потому что все вокруг резко замолкают. Подняв глаза, я замечаю, что мои друзья смотрят на меня.

– Что? – спрашиваю я, по очереди глядя на каждого из присутствующих.

– Черт возьми, тебе лучше сказать ей, что ты не хочешь, чтобы она уезжала, – говорит Зандерс, откидываясь на спинку стула.

– Да. – Я усмехаюсь, прежде чем продолжить собирать бургер для Кеннеди. – Но я не скажу.

– Почему? – спрашивает Стиви.

– Мы весь сезон были женаты для того, чтобы сохранить ее репутацию, пока она не пройдет собеседование на новую должность. Чтобы в ее трудовой книжке не было записи об увольнении.

– Но все изменилось, – вмешивается Инди. – Это было до того, – она взмахивает руками, указывая между мной и пустым креслом Кеннеди, – до всего этого.

– Ты бы поехал с ней? – спрашивает Райан.

Мое внимание немедленно переключается на Кая. Он на мгновение задерживает на мне взгляд, прежде чем опустить его на свои колени.

– Вся моя жизнь здесь.

Слова, слетающие с моего языка, кажутся неприятными на вкус, потому что, когда Кеннеди уедет, вместе с ней уйдет и бо́льшая часть моей жизни. Но Кай, Миллер и Макс здесь. Как и мои друзья. Как и мои товарищи по бейсболу. Как и команда, за которую я играю.

– Что думаешь, Рио? – спрашивает Миллер. – Что-то ты притих.

Гребаный нарушитель спокойствия! Мы все знаем, что единственное, что Рио может сказать, это…

– Я просто не понимаю, почему я единственный, кто остался холостяком. Это неправильно.

За столом раздается смех.

– Я серьезно. Ты знаешь, как долго я нахожусь в поиске?

– Тебе всего двадцать пять, – смеется Зандерс. – Стало быть, не так уж долго.

Вмешивается Инди:

– Я думаю, что самое трудное для тебя – найти девушку, которая будет уверена в серьезности ваших отношений и примет тот факт, что ты всегда будешь любить моего мужа сильнее, чем ее.

Райан качает головой.

– Чертовски верно подмечено, – указывает на него Рио.

– Честно, Рио, – говорит Стиви, – есть ли кто-нибудь, с кем бы ты не был откровенен? Ты кажешься достаточно открытым для всех.

– Это жажда, Ви, – перебивает Зандерс. – Он жаждет общения со всеми.

– Это неправда, – говорит Рио. – Есть один человек, которому я никогда не уделил бы внимания.. – Он позволяет заявлению повиснуть в воздухе. – И не то чтобы я хотел завести девушку просто для того, чтобы она у меня была. Я ищу серьезных отношений. А Исайя всего лишь напился в Вегасе – и нашел себе жену. Я тоже так пробовал – ничего не вышло.

Кеннеди возвращается и присоединяется к нам за столом. Я ставлю перед ней тарелку с ее бургером, прежде чем приступить к приготовлению своего.

Она садится, но не притрагивается к еде, а просто смотрит на нее.

– Что не так? – тихо спрашиваю я, пока остальные слишком заняты разговором, чтобы нас услышать.

– Ты положил картошку фри в мой бургер.

– Да. Тебе же так нравится.

Она смотрит на меня своими большими карими глазами:

– Как ты это запомнил? Мы с тобой ели бургеры лишь один раз.

Я смеюсь:

– Я помню о тебе все, Кенни. На случай, если ты еще не поняла, ты – мой любимый предмет для изучения.

Кеннеди скользит рукой по моему колену. Ее голос звучит тихо, когда она прислоняется к моему плечу и говорит:

– Спасибо.

– Не за что, детка.

Сев, она обеими руками берет свой бургер с картошкой фри, добавленной под булочку, и замирает, не донеся его до рта.

– Эй, Исайя?

– Да?

– Я тоже живу, смеюсь и люблю тебя.