Женьшеневая карамель - Рия Ли

головой, отказываясь воспринимать его слова всерьёз.

— Ты вся покраснела, — смеётся Тэхён, и Джи тут же прикладывает тыльные стороны ладоней к щекам, как будто это поможет ей ещё и тактильно нащупать пунцовое смущение. — Расслабься, ты не моя мечта, — он чуть подаётся к ней, заглядывая прямо в лицо, отчего ещё больше смущает, но тут же отстраняется. — Мечтать о ком-то конкретном — это как будто заниматься сталкерством.

— Почему?

— Ты уже забыла? — он вскидывает брови, косясь на неё. — Люди непостоянные, как и чувства к ним. Так что стремиться к определённому человеку — бестолково. Он ведь может оказаться совсем другим.

— Когда ты говоришь такими загадками, я ни черта не понимаю, — признаётся Джи, а Тэхён впервые за их диалог закатывает глаза. Вот теперь он похож на себя. Или, на тут версию себя, к которой привыкла Джи и с которой так не хочет расставаться.

— Ты спросила, о чём я мечтаю. Я хочу стать значимым — вот о чём. Но не для тебя конкретно, — буквально разжёвывает он, глядя Джи в глаза. — А в общем и целом. Если появится кто-то, для кого я буду значимым, то я буду очень счастлив.

— Любовь ищешь? — уточняет Тэджи, потому что это первым приходит в голову.

— И её тоже, но не в том понимании, в каком ты, похоже, подумала, — усмехается он, будто поражаясь её наивности.

— А что плохого в любви?

— Ничего, — продолжает улыбаться он. — Ничего плохого в ней нет. Только я её не ищу. Она сама меня находит.

— Да ты, похоже, бабник, Кан Тэхён, — качает головой Джи, понимая, что всё сказанное им сейчас — неправда.

Но не в глобальном смысле — Тэхён вряд ли обманщик. А вот мозг Мин Тэджи тот ещё пройдоха. И сейчас всё в её голове вопит — не верь ему. Только Тэджи смотрит на Тэхёна и будто не узнаёт. Даже нет — она его вообще не знает. И это борьба с сортировкой человеческого мусора в её голове, похоже, так просто не закончится.

— А ты — тупишь чаще, чем следовало бы, — щурится он, едва подаваясь ближе к Тэджи. — Пойдём? — он поднимается на ноги, небрежно надевая свои резиновые тапки. — Мне кажется, ты сегодня слишком мало пялилась на своего красавчика.

* * *

На вечер тоже запланированы съёмки. Поэтому, поймав последние капли мандаринового заката, съёмочная группа перешла в последнюю локацию. Джи мысленно уже визуализирует, как будет пахнуть мясо, которое Джинсо пообещал приготовить для всей съёмочной группы. Вчера он тоже готовил для них, и это было восхитительно. Но он, наверное, так устал — как же он будет жарить мясо?

Однако, даже несмотря на плотный рабочий день и лишь мимолётные перекусы покупными сэндвичами, силы всё равно откуда-то есть. У Джи даже ощущение, что она может прямо сейчас пробежать по всей территории и ни капельки не устать. Все остальные тоже не выглядят измученными — скорее, удовлетворёнными. Но есть подозрения, что всех мотивирует лишь ужин и выпивка — Джи тоже ими замотивирована.

К моменту, когда они начали собирать аппаратуру, Хван Мингю любезно подготовил решётку для барбекю и разжёг угли. Джи очень не хотелось отходить от Джинсо ни на секунду, но к вечеру температура заметно опустилась, так что пришлось отлучиться в домик, чтобы надеть тёплую кофту. А парни как будто и не заметили её отсутствия, потому что, когда Джи вернулась, то они уже открыли пиво и оживлённо беседовали.

— Плед? — предлагает Хумин, когда Тэджи ёжится, чувствуя, как ночная прохлада забирается под толстовку.

— Да, спасибо, — она тут же заворачивается в мягкую ткань, оставляя лишь голову неприкрытой.

— Ты похожа старую на перечницу, — усмехается Тэхён, сидя в одной из двух кресел, которое успел занять, и попивая пиво из горлышка.

— Эй! — возмущается Джи, вскидывая подбородок. — Получишь сейчас!

— Недовольная такая, — щурится Тэхён. — Ну, точно перечница, — он подаётся вперёд, упираясь локтями в широко расставленные колени, и делает размеренный глоток, не сводя с Джи взгляда.

Хочется его ударить — сильно хочется. За то, что позволяет себе быть таким… Дружелюбным? Простым? Джи даже замахивается, чтобы стукнуть его по плечу, но замирает, теряясь в блестящих радужках его глаз, в который очаровательно отражаются светлячки уличных гирлянд.

Каждая перекладина деревянной беседки подсвечивается тёплыми огоньками искусственных светлячков. Повсюду раздаётся смех и звяканье бутылок, смешиваясь со стрекотанием неугомонных цикад. Пахнет жаренным мясом, и слюна наполняет рот сама собой.

Вот только Джи смотрит вовсе не на мясо и даже не на закуски и нарезанные фрукты, которые сама же ранее поставила на стол. Она смотрит прямо на Тэхёна, чувствуя что-то помимо голода.

Что-то, что так же скручивает живот, будто внутри всё сейчас коллапсирует, и Джи вот-вот провалится в саму себя — в самое нутро, в самое сердце. Застрянет в грудной клетке, как и сердце, которое бьётся всё сильнее с каждым ударом, будто пытаясь вырваться на волю.

— Подвинешься? — вдруг над ухом раздаётся голос Минхёка и Джи вздрагивает, не понимая, сколько они с Тэхёном пялились друг на друга.

— Да, конечно, — она сдвигается на край скамейки, чтобы рядом свободно могли сесть ещё два человека, и случайно задевает коленом ногу Тэхёна.

Бедро пропускает токовый разряд, и статическое электричество тут явно не при чём.

— А вот и еда! — объявляет Хумин, возвращаясь в беседку, а в руках у него уже огромный казан.

— Осторожнее, — предостерегает Минхёк, расчищая свободное место на столе и поспешно подкладывая подставку для горячего.

Все начинают суетиться, рассаживаясь по местам, передавая друг другу тарелки, чокаясь, смеясь и оживлённо обсуждая сменяющиеся с бешенной скоростью темы. Стол пустеет, как и запасы алкоголя, а в голове Джи всё больше мыслей.

— Что ты делаешь? — удивляется она, глядя, как Тэхён кладёт ей в тарелку два последних кружочка маринованной редьки.

— Ты пока в облаках летать будешь, тут всё закончится, — спокойно говорит он, перекладывая ей ещё и несколько кусков мяса прямо из своей тарелки.

Он выглядит не настолько пряным, как её брат, который уже сидит в обнимку с Хумином, развлекая Минхёка и Сындже.

Джинсо и его телохранитель ушли спать раньше — выпили тоже не много. Джинсо сказал, что ему стоит следить за состоянием своей кожи, а Джуну завтра за руль. А вот Хумин, похоже, проспит до полудня. Либо, кому-то другому придётся сесть