Бесишь меня, Ройс Таслим - Лорен Хо

отца по гольфу? У вас ведь это так работает, разве нет?

Ройс замирает.

– Агнес, я не имею к этому никакого отношения. И мой отец тоже. Я спрашивал. Его деловой партнер принял это решение сам, никто его не просил.

– Ну, конечно. Конечно. Никакого конфликта интересов. Бедный, ни в чем не повинный Ройс!

Я отворачиваюсь и устремляюсь к дороге, одновременно пытаясь поймать такси, объятая водоворотом противоречивых эмоций.

«Это не протест, – думаю я про себя, отчаянно смаргивая слезы. – Просто я дура. Наивная дурочка, глупая девчонка». Но рыдать на глазах у Ройса я не собираюсь.

Ройс догоняет меня и пытается схватить за запястье. Джит неуверенно следует за нами с глубоко несчастным лицом.

– Пожалуйста, Агнес, я не имею к этому никакого отношения. Абсолютно никакого.

– То, что ты не жал на курок, не означает, что ты не поставлял боеприпасы. Ты просто молчаливо позволил этому случиться.

– Скажи, что я должен сделать, чтобы исправить ситуацию и чтобы ты мне поверила.

– Откажись от участия в конкурсе.

– Что? – теперь Ройс выглядит по-настоящему возмущенным. – Это нелепо. Я никак не влиял на судейство. Судьи независимы, их выбирает TentPole! Я честно занял третье место.

– Ты бы не попал в финал, если бы друг твоего папы не оплатил твое участие.

– Он действовал по собственному желанию, и ни я, ни мой папа не сделали ничего, чтобы подтолкнуть его к этому решению. Мы ничего не знали, пока об этом не объявили.

– Ну и что? Ты все равно извлек из этого выгоду.

– Так же, как ты извлекла выгоду, когда Верн попросил зрителей похлопать громче женщине-комику. Разве нет? – тихо спрашивает Ройс.

Я дергаюсь, будто мне дали пощечину. Внутри вспыхивает чувство вины.

– Я к этому не имею никакого отношения, – огрызаюсь я.

– Так же, как и я не имею никакого отношения к решению спонсора, – настаивает он.

Ройс снова протягивает ко мне руку:

– Послушай, Агнес, давай лучше вместе попробуем все исправить. Я узнал об этом только после объявления дополнительных мест и хотел рассказать тебе. Я сильно поссорился с отцом, просил его поговорить с другом и отменить это решение, потому что знал, как это будет выглядеть, если кто-нибудь узнает о связи между ними, но у меня ничего не вышло. Потому что решение принимал не только его друг, но и другой спонсор, который тоже с ним согласился. Послушай, мы в одной лодке. Я ни о чем таком не просил.

Я отшатываюсь. Это правда. Импровизированные комментарии Верна о женском стендапе действительно повлияли на судейство, я не могу этого отрицать. Но когда папин друг оплачивает тебе дорогу на конкурс… как это вообще можно сравнить с тем, что сделал Верн?

– Я очень долго об этом думал, но так и не нашел справедливого решения, – говорит Ройс.

– Заяви судьям о конфликте интересов и посмотри, что они скажут.

Он разводит руками:

– Но почему я должен это делать? Во время судейства никакого конфликта интересов не было. И в финале его тоже не будет.

Предполагалось, что судить будет группа стендап-комиков, личности которых до сих пор оставались неизвестными.

– Но, если ты заставишь меня заявить об этом, моя репутация, скорее всего, будет погублена, Агнес. Навсегда.

– Если ты не заявишь о конфликте интересов, то как минимум прибереги все, что хочешь сказать, для следующей дуры, – выпаливаю я, отталкивая его руку. – Тронь меня еще раз, и я закричу.

Ройс опускает руку. Я ловлю такси, которое мне не по карману, запрыгиваю в него, и в глазах у меня тут же вскипают настоящие слезы.

* * *

Я отправляю сообщение Зи с просьбой перезвонить мне. И когда она перезванивает, из меня начинает литься непрерывный поток слов, горячих и яростных, и, пожалуй, впервые подруга теряет дар речи.

Через некоторое время Зи приходит в себя.

– Послушай, – осмеливается произнести она, – не думаю, что все выглядит прям таким уж черно-белым.

«Конечно, именно так Зи и должна была сказать, – включается у меня в голове радиовещание Верна. – Ее семья – старинная династия с политическими связями. Они наверняка постоянно имеют дело с такими серыми ситуациями, как эта. Подмигни, подмигни, подтолкни, подтолкни, точно тебе говорю».

– Нет, – заявляю я Зи. – Некоторые вещи на самом деле черно-белые, по крайней мере для меня. Я просто думаю, что иногда бездействие может быть таким же плохим поступком, как и действие. Кроме того, мне никогда не нравилось, когда меня дергают за ниточки. Ах, пожалуйста, – завожу я высоким, скрипучим голосом, – я сделаю пожертвование на строительство больничного крыла, если вы позволите мне участвовать в испытаниях вашего препарата! Ах, пожалуйста, примите моего сыночка в Гарвард, и я пожертвую вам четверть миллиона! Это конкурентный тендер, а ваше предложение – нет, но поскольку мы с вами однокурсники по университету, я приму его!

Я резко втягиваю воздух и слишком поздно осознаю, что в большой семье Зи недавно произошел именно такой случай.

– Я уважаю твое мнение, – резко отвечает Зи, – но, по крайней мере, в данном случае не думаю, что все так однозначно.

– Верн говорит…

– Я не придаю особого значения тому, что говорит этот парень, – перебивает меня Зи.

Я обиженно смотрю на телефон. Почему Зи так скверно реагирует на Верна? Почему она так сильно его ненавидит?

– Ты ревнуешь меня к Верну?

– Да прям, ни в коем случае. В нем нет ничего, что бы мне хотелось.

Зи не это имела в виду, но внезапно голос Верна снова включается у меня в голове: «Для таких людей, как Зи, главное то – что ты можешь им предложить. На данный момент она заинтересована в тебе, потому что ты – другая. Они с Ройсом существуют как в коконе, в своем собственном герметично закрытом мире. Ты ей интересна, потому что в тебе есть все, чего нет в ней, и она любит подглядывать, правда же? Это ее увлечение реалити-шоу, плебеями и чернью, короче. А когда она окончит школу, то поступит в колледж, не связанный с Лигой плюща, верно? Беркли, ты говорила? Станет студенткой факультета кино и медиа? Фу-ты ну-ты. И как только Зи окажется в Калифорнии, в окружении более крутых версий тебя, ты перестанешь быть особенной. Она сбросит тебя как ненужное бремя. Ты ее потеряешь».

У меня перед глазами все расплывается.

– Ты смотришь на него свысока только потому, что Верн не такой, как ты, – говорю я. – Ты не видишь того, что вижу я, потому что ему нечего тебе предложить.

– Что за фигню ты несешь? Совсем спятила?

«Сбрось