Бесишь меня, Ройс Таслим - Лорен Хо

за выступлениями других конкурсантов, даже на Верна не стала смотреть, без конца повторяя свои реплики. Я настолько в них погрузилась, что даже не заметила, как он вернулся в комнату ожидания. Только после хлопка по плечу я обернулась и увидела его улыбающееся лицо.

– Как все прошло? – спрашиваю я.

Ройс поднимает взгляд со своего места неподалеку, следя за нашим разговором.

– Волшебно, – говорит Верн, и глаза у него горят. – Я попал в каждую ноту. – Затем он заключает меня в объятия: – И всем этим я обязан тебе, Агнес. Твоя поддержка значит для меня все.

Его объятие, с одной стороны, похоже на привычное для меня дружеское, но в то же время оно – другое. Верн прижимает меня к себе крепче, дольше, собственнически. И это объятие выглядит совсем не платоническим.

– Прекрати, – тихо бормочу я, пытаясь высвободиться, но хватка Верна только усиливается.

– Отпусти ее, – рычит Ройс.

Я чувствую, как Таслим отрывает от меня руки Верна и толкает его. Верн оборачивается с удивлением на лице. Я стою, потрясенная таким поворотом событий. Ройс встает между мной и Верном, защищая меня.

– В чем проблема, Ройс? – спрашивает Верн, растягивая слова. – Ревнуешь?

– Она сказала тебе отвалить к чертям, – произносит Ройс таким тихим голосом, что я почти не слышу его из-за выступления комика на сцене.

Мой взгляд падает на его кулаки, сжатые так сильно, что я вижу, как пульсируют вены.

Верн смотрит на меня, теперь в глазах у него плещется беспокойство.

– Прости, Агнес, но что не так?

– Я… я… – говорю, все еще дрожа.

Я не совсем понимаю, почему мое тело так реагирует. Верн ведь не сделал ничего плохого. Или сделал?

Ройс делает шаг к Верну:

– Только тронь ее еще раз, и я разорву тебя на части.

– Прямая угроза! Я должен вызвать охрану, – улыбается Верн, хотя его взгляд остается жестким. – Я должен вызвать охрану и попросить их отстранить тебя от участия в конкурсе.

Другие комики перешептываются у нас за спиной.

– Да, позовите охрану, – слышу я и делаю глубокий вдох.

– Ребят, – говорю я фальшиво-веселым голосом, – давайте не будем ссориться, пожалуйста, и чуть сбавим обороты токсичной мужественности, лады?

Мне не хотелось, чтобы у кого-то из них были неприятности.

Несколько парней хихикают, и ситуация разряжается. Один из организаторов высовывает голову из-за стола и окликает Верна, спрашивая его данные. Верн уходит, небрежно кивнув мне, будто ничего не произошло. Будто все это иллюзия, возникшая в моей голове.

А голова у меня раскалывается. Я сажусь на одну из коробок с костюмами. Ройс стоит рядом, не касаясь меня, и от него исходит невероятная энергия, когда он, внимательно глядя на меня, спрашивает, нужно ли мне что-то, а я продолжаю тупо качать головой, которая словно набита ватой.

Издалека я слышу, как кто-то зовет меня по имени, приглашая выйти на сцену. Я моргаю и беру стакан с водой, который протягивает мне Ройс. Его глаза встречаются с моими, и мое оцепенение проходит.

– Не знаю, что это было, но, Агнес, через пять минут – твой выход. Мне нужно, чтобы ты вышла и разгромила конкурентов.

Я качаю головой, обхватывая себя руками.

– Я… я не знаю, что-то настрой совсем пропал… Не уверена… смогу ли я вообще выступить…

– Конечно, сможешь, Агнес. Ты самый сильный и храбрый человек, которого я знаю. Ты можешь все. Просто отключи весь этот шум в голове. Закрой глаза.

– Я… я…

– Смотри, как я это делаю.

Ройс закрывает глаза, и после некоторого колебания я следую его примеру.

– Соберись, возьми себя в руки перед игрой и мысленно представь, как ты выходишь на сцену.

Закрываю глаза. Это мой ритуал визуализации того, что придает мне силы, могущества, надежды. Я представляю, что бегу, представляю своих родителей, Рози. Представляю Зи.

Я представляю Ройса.

Он кладет свою руку на мою и сжимает.

– Я здесь, чтобы помочь тебе, если понадобится, – говорит Ройс. – Всегда.

В горле у меня от волнения встает ком. Я смотрю в его карие глаза, полные нежности, а не жалости, как всегда предполагала. В голове прояснилось.

– Я готова.

И вот наконец моя очередь. Выхожу на сцену, готовая показать миру, кто я такая.

Я рассказываю о маме, о своей семье, в которой столько всего намешано. О школе и о том, как успех выглядит для меня по сравнению с моими одноклассниками. О потере старой и создании новой личности как о хроническом сверхуспевателе, человеке, вкалывающем по-черному и превосходящем самого себя.

Реплики то слетают с моих губ легким перышком, будто я говорю о пустяках, то летят, звеня, как стрелы из лука. Публика жадно впитывает их. Когда я заканчиваю выступление, раздаются оглушительные аплодисменты.

Я ухожу со сцены и вижу Ройса, который так громко хлопает и так лучезарно улыбается мне, что у меня внутри все переворачивается, а колени подкашиваются. Даже если бы в зале сидела сама Большая Желтая Птица[51], я бы ее не заметила. Я вижу перед собой только Ройса, окутанного солнечным светом.

Ройс всегда был рядом – просто я этого не замечала, потому что боялась того, что это может значить. Но теперь вижу.

Я вижу правду: Ройс любит меня такой, какая я есть.

Меня больше не волнует разница между нами. Особенно после сегодняшнего вечера. Особенно если он хочет заполучить меня, так же как и я его.

Я хочу…

Лицо у меня вспыхивает. Нет, мне следует успокоиться. Джит, его телохранитель, без сомнения, будет рядом, чтобы, как говорится, вставить палки в колеса. Он наверняка будет наблюдать. Неодобрительно. Не телохранитель, как в сете Ройса, а некий странный гибрид стража и надзирателя, который знает крав-мага[52] и секреты работы на местах преступлений, то есть знаком с искусством сокрытия тел.

Заканчивается выступление последнего участника, и судьи удаляются в комнату, чтобы определить двух победителей, которые отправятся на финал в Нью-Йорк. Я закрываю глаза и пытаюсь спокойно дышать. Ройс рядом со мной выполняет какое-то дыхательное упражнение.

– У тебя получилось, Агнес, – бормочет он. – Несмотря ни на что, ты уже победительница. Ты была – огонь!

Не знаю, как это происходит, но внезапно я обнаруживаю, что мы держимся за руки – и я словно выхожу из оболочки собственного тела, а каждая моя клеточка наматывает круги вокруг долбаной Луны – просто сюр какой-то.

Судейство занимает больше отведенного получаса. Уже почти половина десятого, и, несмотря на адреналин из-за раннего подъема утром и напряженных выступлений, в зале ожидания царит тишина. Затем один из членов орггруппы зовет