Багровая река - Девни Перри

— Это не то, что ты думаешь. Я не…

— Не что? — Талия положила руку на мою, заставляя меня остановиться.

— Я не тот оттенок синего.

Где-то в глубине души я знала, что причина, по которой Вэнс уехал, была вовсе не во мне. Но сомнения всё же подкрадывались, разрушительные и разрывающие сердце. Остался бы он ради другой женщины?

Талия нахмурилась.

— Что?

— Забудь, — я выскользнула из её хватки, положила нож и включила плиту.

— Ты не хочешь говорить об этом сейчас, да?

Я покачала головой.

— Ладно, — Талия отправилась в мой кабинет и выкатила кресло. Затем моя прекрасная, счастливая сестра следующие тридцать минут обсуждала со мной имена для ребёнка, пока ела сэндвич, а потом вернулась на работу.

День тянулся, а усталость от бессонной ночи начала давать о себе знать. Моё тело казалось слишком тяжёлым. Мышцы — обессиленными. Но, как-то собравшись с силами, я всё же дотянула до конца смены. Когда я наконец повернула ключ в замке и перевернула табличку на «Закрыто», выдохнула с облегчением.

Я потянулась к выключателю, погрузив кофейню в полумрак. Свет уличного фонаря пробивался сквозь передние окна. Обычно он рассеивался, едва освещая треть зала. Но сегодня он был как прожектор, направленный прямо на пустой стол у окна.

На его стул.

Сдавленный всхлип вырвался из горла. Я больше не могла сопротивляться жжению в горле. Слёзы потекли ручьями по щекам.

Война окончена. Я больше не боролась.

Я закрыла лицо руками и дала волю слезам. Плакала по человеку, который изменил мою жизнь. По мужчине, которого я любила.

По тому, кто ушёл.

28. ВЭНС

Поездка от участка до моего дома заняла одиннадцать минут.

Все эти одиннадцать минут меня не покидало чувство, что я что-то забыл в кабинете капитана.

Не просто что-то.

Свой значок.

С сегодняшнего дня я больше не являюсь заместителем шерифа округа Кутеней. И хотя я давно всё это запланировал, одиннадцати минут явно не хватило, чтобы осознать новую реальность.

Я больше не полицейский.

На заднем сиденье моего пикапа лежала спортивная сумка с вещами, которые я забрал из своего рабочего шкафчика. А на пассажирском сиденье стояла жестяная коробка с праздничным печеньем, которое приготовила жена Алека, хотя до Рождества оставалось ещё несколько недель.

Я вытащил всё из машины, но оставил вещи на полке в гараже. У меня не было сил разбираться с этим прямо сейчас. Вместо этого я направился в дом.

Как только я открыл дверь в прачечную, из-за угла выбежала Вера. В носках она скользила по деревянному полу, как на коньках.

— Ну? Как всё прошло? Ты уволился? — выпалила она.

— Да, я уволился, — устало ответил я, положив ключи на сушилку.

Раньше рядом с дверью висел крючок, куда я вешал ключи. Но когда мы приехали в Айдахо шесть недель назад, крючок исчез, как и длинный список других вещей, которые забрала Тифф, когда съезжала.

За эти шесть недель я так и не удосужился найти новый крючок. Или прикроватные тумбочки для своей спальни. Или журнальный столик для гостиной.

Мебель была моей, но, судя по всему, Тифф это не волновало. Веру, похоже, тоже не беспокоило, что в доме теперь зияли пустоты там, где раньше стояла мебель. А я вообще ни о чём здесь, в Айдахо, не мог заставить себя думать.

За последние полтора месяца стало совершенно очевидно, что я оставил слишком много себя в Монтане.

С Лайлой.

— Ты в порядке? — спросила Вера.

— Всё нормально, — солгал я. — Ты подстриглась.

Её волосы всё ещё оставались длинными, оранжево-рыжие пряди мягко касались груди, но стали короче примерно на пятнадцать сантиметров с тех пор, как я видел её утром.

— Всё равно выглядели неаккуратно, — сказала она, касаясь одной из прядей. — Пришлось ещё немного подстричь.

Именно это парикмахер сказала ей в первый раз, когда мы пришли в салон, — вспомнил я. Тогда Вера ещё месяц боялась выходить из дома одна, так что я отвёл её на ту первую стрижку. И несмотря на советы мастера, она не захотела сильно укорачивать волосы.

Вера любила свои длинные волосы. И, думаю, она боялась, что слишком большие перемены заставят её потерять себя. Потерять ту девушку, которая провела столько лет в лесах с отцом.

Я гордился ею за то, что она сегодня сходила туда сама. За ещё один сделанный шаг.

— Очень здорово получилось.

— Спасибо, — она пожала плечами. — Мне нравится.

— Тогда это главное, — я стянул с ног сапоги, а затем снял зимнее пальто. Рад, что сегодня никуда не нужно было идти, потому что дороги вокруг города были скользкими и покрытыми снегом. — Может, и мне пора снова подстричься.

В тот день, когда я сопровождал Веру, я тоже подровнял волосы, но с тех пор прошло уже несколько недель, и они снова стали слишком длинными. А без Лайлы, которая обычно запускала в них пальцы, я не видел смысла их отращивать.

— Можем завтра прогуляться до салона, — предложила Вера.

— Или ты можешь потренироваться водить.

Она покачала головой.

Вера пока не была готова снова сесть за руль. После четырёх лет без практики ей предстояло многому научиться заново. Пока она предпочитала ходить пешком, куда бы ни нужно было. Хотя, если честно, она и из дома выходила редко.

— На обратном пути я зашла в магазин и купила продукты для супа. Он готов. Я накрыла на стол. Ты голоден?

Нет. Желудок весь день был скручен в узел, и ему нужно было время, чтобы расслабиться. Одна мысль о еде только усиливала спазм.

Но неделю назад Вера заявила, что хочет больше помогать по дому, и что я должен дать ей возможность это делать. Видимо, я её слишком опекал. Поэтому, стараясь дать ей больше свободы, я поручил ей ужин.

Если она приготовила суп, значит, время есть суп.

— Суп в холодный день — это прекрасно.

— Хорошо, — она расправила плечи, а уголки её губ слегка приподнялись. Затем Вера резко развернулась и скользнула ногами по полу в сторону кухни.

Эта маленькая улыбка была почти всем, что Вера могла показать из радости в последнее время. Трудно было вспомнить, как она выглядела, когда была действительно