Из Лондона с любовью - Сара Джио

уверена, что у меня хватит сил пойти вечером куда бы то ни было, особенно в место под названием «Секс-…акула»?

– «Рыба», – поправляет она.

Я закатываю глаза и натягиваю платье через голову.

– Так неохота это надевать.

– Обалдеть, – кивает Лайза. – Серьезно, Вэл, ты выглядишь на миллион баксов.

– Скорее, на пять баксов, – говорю я, хмуро одергивая подол. – Или на четыре пятьдесят.

– Вот. – Лайза роется в своем набитом до отказа шкафу и извлекает что-то мерцающее. – Тебе нужна накидка. – Она протягивает тряпицу мне. – Надень-ка. – Она набрасывает ее мне на плечи и подталкивает меня к зеркалу. – Смотри, смотри, как ты шикарно выглядишь! Пойдем с нами!

– Хорошо, – говорю я, поворачиваясь, чтобы увидеть свое отражение сбоку. Дэниел в Шотландии до завтрашнего утра, и… почему бы не завести новых знакомых? – Уговорила.

Мы входим в «Секс-рыбу» под аккомпанемент басов, грохочущих из кабинки диджея; над головой болтается сверкающий стробоскоп. Я вспоминаю люстру в Королевском автомобильном клубе и улыбаюсь контрасту. Сейчас я чувствую себя так, словно меня затащили на запись музыкального клипа, разве что я постарше девчонок студенческого возраста, стоящих в очереди. О, и еще я не умею танцевать.

Я нервно оглядываюсь, пока Лайза разговаривает с хозяйкой. Мне интересно, как ей удается общаться под такую громкую музыку, но потом я понимаю, что, возможно, в этом-то и дело.

– Наш столик там, – говорит она, махая парню в кожаной куртке и с обесцвеченными волосами. – Это Дэмиен. – Он машет в ответ и жестом приглашает нас к столику. – Он, вероятно, попытается приударить за тобой, но не бойся, он безобидный.

Я киваю, пытаясь натянуть платье ниже на бедра, но оно предательски задирается с каждым шагом.

Подойдя к столику, я сажусь на свободный стул и радуюсь, что мои ноги теперь под защитой столешницы. Лайза представляет меня своим друзьям: это Дэмиен, который задерживает мою руку в своей на несколько мгновений дольше, чем надо; Рауль, задумчивый персонаж с татуировками, ползущими вверх по ключице; Кара, лет двадцати с небольшим, с черными как смоль волосами, смотрящая в рот Дэмиену; и Трина, с крашеными рыжими волосами, собранными на макушке в хвост, открывающий ее наполовину бритую голову. Она кивает ровно настолько, сколько требует вежливость, и снова утыкается в телефон.

Кто, кроме Лайзы, соберет такую разношерстную команду?

Дэмиен что-то говорит, но громкая музыка заглушает его слова.

– Извини, – одними губами произношу я, указывая на ближайший динамик. – Я ТЕБЯ НЕ СЛЫШУ. – Едва эти слова слетают с моих губ, я чувствую себя семидесятипятилетней.

Он наклоняется ближе ко мне: эффект незапланированный, но, по крайней мере, я наконец-то его слышу.

– Я заказал нам выпить и кое-какую еду, – говорит он.

– О, СПАСИБО.

Лайза, болтая с Карой, бросает на меня милосердный взгляд. Когда приносят напитки, я делаю вид, что увлечена палочкой для помешивания коктейлей в форме рыбы, чтобы не встречаться взглядом с Дэмиеном. Но у Лайзы явно другие планы. Я смотрю, как она говорит ему что-то, чего я не слышу, и показывает ему свой телефон.

– «Книжный сад»! – восклицает он, поворачиваясь ко мне. – Любимый магазин моей мамы. Лайза говорит, у тебя неприятности? – Он тянется за телефоном. – Я сделаю пожертвование прямо сейчас.

– Вот это да, – говорю я, бросая взгляд на Лайзу. – Большое спасибо, но, уверяю тебя, я пришла не за тем, чтобы попрошайничать.

– Чепуха, – говорит он. – Моя мама, упокой ее душу, любила ваш магазин. Это меньшее, что я могу сделать, чтобы искупить вину за все свои художества в подростковом возрасте.

Я улыбаюсь и благодарю его; Лайза украдкой поднимает вверх большой палец. После второй порции выпивки Рауль, который в какой-то момент, казалось, задремал, оживляется и предлагает нам пойти куда-нибудь еще. Он говорит, что знает паб, где играет обалденная группа. Все согласны, что это отличная идея… кроме меня.

– Большое спасибо за выпивку – и за все, – говорю я Дэмиену, который оплачивает счет. – Ненавижу портить вечеринки, но я устала. Так что, ребята, дальше без меня.

– Ах, – говорит Дэмиен, кладя локоть на стол и утыкаясь лицом в ладони. – Но мы же только что познакомились.

– Извини, – говорю я. – Может быть… продолжим в другой раз.

– Ты в порядке? – шепчет Лайза, когда подъезжает такси, в которое они, похоже, собираются втиснуться всей компанией, прихватив еще одного парня, с которым столкнулись на улице.

– В полном, – говорю я. – Было очень весело. Я просто устала как собака.

– Ясненько, – говорит она. – Может, мы подбросим тебя? Мы с Триной потеснимся, и тебе хватит места!

– Спасибо, не стоит, – говорю я. – Я прогуляюсь, подышу свежим воздухом.

– Хорошо, – говорит Лайза. – Осторожнее только в этом платье.

Я улыбаюсь, машу всей компании, и Лайза забирается в такси. Когда они отъезжают, я глубоко вздыхаю, плотнее закутываюсь в накидку и иду вперед, вдоль линии уличных фонарей. Пройдя пару кварталов, я ловлю такси.

– Куда едем? – спрашивает водитель.

– Беркли-сквер, – не задумываясь говорю я. Пару дней назад, когда мы разбирали книги, Милли упомянула этот легендарный лондонский парк. По ее словам, здесь росли самые старые в Лондоне деревья, некоторые посадили в начале 1700-х годов, и к тому же здесь часто бывала мама. Я хочу увидеть это своими глазами.

Несколько минут спустя, когда я выхожу из такси и осматриваю легендарные стволы – а ведь им больше лет, чем Соединенным Штатам Америки, – на меня накатывает воспоминание: пластинка, которую мама часто слушала в нашей гостиной в Санта-Монике. Пластинка с песней Ната Кинга Коула «На Беркли-сквер пел соловей».

Папа не разделял ее привязанности к старой мелодии, но я обожала эту песню, и у меня в ушах – и в сердце – сразу же зазвучали слова: «Висит над Лондоном луна… Ей невдомек, что от нашей любви перевернулся мир».

Я поднимаю взгляд на фонарный столб и вижу, как в темное небо взлетает птица – не соловей ли? Я смотрю вниз, под ноги – ох уж эти Лайзины шпильки! – думая, стояла ли когда-нибудь мама прямо здесь, на этом самом месте.

Впереди я вижу садовую скамейку, останавливаюсь, сажусь и гляжу в небо. Над головой что-то вроде созвездия, и я не могу избавиться от ощущения, что звезды появились сегодня вечером только для меня.

Уже поздно, но на Беркли-сквер шумно. По дорожке мимо меня проходят люди. Мужчина с собакой, по-видимому, охотничьей: она прижимает нос к тротуару, как будто в разгаре очень важной охоты на лис. Молодые родители, у которых выдалось несколько спокойных минут, пока ребенок дремлет в коляске; я не могу не заметить, что они, похоже, о чем-то спорят. Женщина