Соната незабудки - Монтефиоре Санта

Одри охватила паника, но она нашла в себе силы покачать головой.

— Конечно, нет. А мама и папа уже приходили поздороваться с ним?

Луис присел на диван, с которого удобнее было смотреть на Одри. Она опустилась в кресло напротив. Он думал о том, что эта гладкая прическа прибавляет ей пару ненужных лет. Неужели нежная девушка, в которую он когда-то влюбился, для него безвозвратно потеряна?

— Я видел твоих родителей и тетю Эдну, — ответил он. — Они немного постарели, но почти не изменились.

— Генри устроил в клубе вечеринку по случаю возвращения Луиса, — сказал Сесил и мягко добавил: — Роуз хочет заказать поминальную службу по Айле, раз Луис теперь с нами. Она ждет твоего возвращения.

Одри опустила глаза. Столько всего произошло в ее отсутствие!

— Хорошо, — ответила она, нервно играя ручкой своей сумочки. — Это прекрасная мысль. А ты надолго приехал?

Боже, как же ей хотелось, чтобы он остался!

Сесил осушил стакан и поставил его на стол, чтобы налить еще. Он прилагал массу усилий, чтобы контролировать дрожащие руки.

— Я не знаю. У меня нет определенных планов.

— Если он останется, ему придется жениться на Нелли, — пошутил Сесил. Алкоголь притупил чувства, и боль оставила его. — Бедняжка, она уверена, что Луис вернулся из-за нее.

— Нелли? — вскипела Одри.

— Хильда так говорит. Ее Агата замужем, а Нелли все еще ищет жениха.

— На днях мы ходили на ужин к Хильде, — вздохнул Луис. — Конечно же, она посадила меня рядом с Нелли. Бедняжка! Природа не была к ней милостива, не так ли? Хотя она не такая уж неприятная. В отличие от матери.

Для Одри это было уже слишком. Она встала и потерла лоб ладонью.

— Я очень устала. Не возражаете, если приму ванну и отдохну? Сесил, ты извинишься за меня перед Мерседес? Я навешу ее, когда спущусь к обеду. У меня для нее письмо от Алисии.

— Конечно, дорогая. Тебе чего-нибудь принести?

Она покачала головой и выдавила робкую улыбку.

— Нет, спасибо. После сна мне станет лучше. — Одри направилась к двери, но, внезапно обернувшись, остановилась. — В доме очень тихо, правда? — грустно констатировала она.

Луис посмотрел на брата, который вперил взгляд в пустой стакан. Пепел сигары упал на ковер.

Одри добралась до спасительного убежища — своей спальни — и заперла за собой дверь. Мысль о том, что она вернулась в пустой дом, ужаснула ее. Она не могла думать о дочерях без слез. Так мучительно больно было оставить их и уехать из Англии, где их, по крайней мере, разделяли километры, а не океан! Но появление Луиса стало еще большим шоком.

Одри опустилась в ванну, и вода сняла напряжение, сковавшее ее мышцы. Почему Луис не злится? Как он мог сидеть рядом с ней и Сесилом, мужем и женой, и улыбаться, словно это было чем-то само собой разумеющимся? На что он теперь надеялся, зачем вернулся? Одри нащупала золотое колечко на безымянном пальце. Она замужем. Все изменилось, кроме чувств, которые продолжали жить в ее сердце.

Ванна навеяла дремоту, поэтому, свернувшись калачиком под одеялом, Одри заснула очень быстро. Ее разбудил легкий стук в дверь. Она открыла глаза и посмотрела на часы. Было два часа дня.

— Одри, пора обедать, — сказал Сесил, пытаясь повернуть ручку. — Почему ты закрыла дверь?

— Разве я ее закрыла? — спросила она, разыгрывая недоумение.

— Можно мне войти?

— Конечно, — ответила она, вставая с кровати.

— Ты выглядишь теперь гораздо лучше, — сказал Сесил, как только дверь открылась. — Тебе лучше?

— Намного, — честно ответила Одри. — Сон — великий лекарь. — Она открыла шторы, впуская в комнату весеннее солнышко.

— Луис пережил удивительные приключения, — начал муж, присаживаясь у окна и наблюдая, как Одри застилает постель.

— Правда?

— Да, он восемь лет жил в Мексике, преподавая детям музыку.

— У него это должно получаться, — сказала она и вспомнила, что Луис находится в доме, совсем рядом. По телу прошла дрожь волнения.

— А самое удивительное, моя дорогая, что эти дети — глухие.

Одри посмотрела на мужа и нахмурилась.

— Глухие?

— Именно. Мне самому это казалось невероятным. Но Луис объяснил, что научил их закрывать глаза и выражать чувства посредством пальцев. Я думаю, они ощущают вибрацию или что-то подобное. Он привез несколько вырезок из местных газет. Его метод обучения музыке стал сенсацией.

Одри улыбнулась, вспоминая, как они с Луисом впервые вместе играли на фортепиано. Он учил ее точно так же.

— Я всегда знала, что он особенный, — тихо сказала она.

Подбородок Сесила заострился, и на щеках заиграли желваки.

— Да, ты знала, — осторожно сказал он, не сводя с нее глаз. — А теперь так считают все в Херлингеме.

— Правда? — Одри надела белые брюки и рубашку, а затем присела за туалетный столик, поправила макияж и уложила волосы в строгий узел.

— Да, его возвели в ранг романтического героя. Даже оставшиеся в живых «крокодилицы» приняли его с распростертыми объятиями. Матери готовы отдать ему своих незамужних дочерей, и у него столько приглашений, что ему позавидовал бы любой холостяк.

— Это приятно, — сказала Одри, на самом деле ощущая горькое разочарование. «Как непостоянны люди, — грустно думала она. — Если бы они полюбили его, когда он приехал в Херлингем, мы бы сейчас жили в счастливом браке».

Вставая, Одри заметила, что Сесил наблюдает за ней со странным выражением лица. Она улыбнулась ему и нахмурилась. Он улыбнулся в ответ, но это не помогло скрыть недовольство, исказившее его черты.

— Ты прекрасно выглядишь, дорогая, — игриво сказал он, собираясь с мыслями, но в его глазах застыла грусть, которой она прежде не замечала.

— Спасибо, — ответила Одри, направляясь к двери.

— Хорошо, что Луис вернулся, правда?

— Да. — Она старалась казаться равнодушной, как будто он был для нее просто родственником, братом мужа, который приехал их навестить.

— Я считаю, очень кстати организовать поминальную панихиду по Айле.

— Да. — Она чувствовала, что в его вопросе был какой-то скрытый подтекст. — Айле такая идея пришлась бы по вкусу.

— Луис смог побороть своего демона. Давай надеяться, что он найдет хорошую девушку-англичанку и женится на ней.

— Это было бы замечательно, — твердо ответила Одри, выходя в коридор.

Супруги молча спустились на первый этаж. Одри старалась не смотреть в сторону спален Алисии и Леоноры, а Сесил, который за последние месяцы привык к пустоте, даже не испытывал в этом потребности. Одри вспомнила, как несколько часов назад со сдержанной вежливостью поприветствовала его в аэропорту. Они обменялись сухими быстрыми поцелуями, их разговор в машине в основном касался детей и школы. В голосе Одри звучала горечь. Да, она не скрывала, что все еще ставит ему в упрек холодность и бесчувственность по отношению к ней и их девочкам. Она немного успокоилась, когда они сменили тему и стали говорить о Сисли, Марселе и цыганах. Сесил никогда не слышал о Марселе, а Сисли, такой как Одри ее описывала, он никогда не знал.

— Ты знаком с Марселем? — спросил Сесил Луиса, когда они сели обедать. Было слишком прохладно, чтобы установить стол на веранде, но двери были открыты, и свежий бриз наполнял комнату сладкими запахами цветущего сада.

Луис не мог оторвать взгляд от Одри, красота которой, казалось, расцвела вместе с весенними цветами. Ее глаза, недавно опухшие от слез, сияли жизнью, щеки горели, не давая усомниться в том, что она знает, что он смотрит на нее.

— Да, я останавливался у сестры в прошлом году, — ответил Луис. — Я не очень часто видел Марселя. Большую часть времени он проводит на чердаке. А иногда — в постели с Сисли.

— О боже! — Сесил подавился супом. — Кто бы мог подумать!

— Сисли уже не та женщина, которую ты когда-то знал, Сесил, — сказал Луис с усмешкой.

Одри в очередной раз удивилась, как Луису удается сохранять такое хорошее настроение. Почему он не злится на нее и не сердится на брата? Это просто не укладывалось в голове.