Сделка для Золушки (СИ) - Ева Геннадьевна Никольская

Крепко-крепко! А лучше поцеловать так, чтобы она забыла о своей трагедии и думала только обо мне. Но вместо этого я присел рядом с ней на корточки и осторожно позвал:

— Детка, ты слышишь меня?

Девушка не ответила. Она продолжала все так же сидеть, гипнотизируя взглядом обломки.

Убью гадин! И Яд, и эту розовую дрянь, строящую из себя милашку. Наверняка она тоже поучаствовала в уничтожении скрипки.

— Посмотри на меня! — потребовал, собирая щепки и корпус, по которому, похоже, не просто потоптались, но и попрыгали. Вот же сволочи! — Я все исправлю! — Обещание вырвалось раньше, чем мне удалось оценить размер ущерба.

С другой стороны, какая разница? Есть мастерские, способные творить чудеса, и принтеры, печатающие идеальные копии… да практически всего! А главное, у меня на все на это есть деньги.

— Исправишь? — прошептала Риша усмехнувшись.

Недобрый знак!

Голову так и не подняла, продолжая прятаться за волосами. Убрав с ее лица длинные пряди, взял девушку за подбородок, вынуждая посмотреть на меня. Ресницы ее дрогнули, поднимаясь — и я замер, глядя в пугающе-холодные серые глаза, полные боли и тоски, от которых мне так хотелось оградить мою мышку.

Огненные язычки побежали по рукам помимо воли.

Бездна! Не хватало еще пожар тут устроить для полного комплекта!

— Я все починю, — произнес максимально спокойно и уверенно, загасив огонь силой мысли.

А она продолжала смотреть на меня, будто сквозь, и улыбаться… жутко так, словно не в себе. Хотя о чем я? Разумеется, она не в себе! Для нее потеря этой чертовой скрипки — удар, соизмеримый с похоронами отца, похоже.

Будь мой друг-ментал на планете, вызвал бы его прямо сюда. На Эламбрусе мозгоправов, способных заблокировать ее душевную боль, нет. Шаман разве что, но его точно не стоит подпускать к Иришке из-за ее секретов.

— Это будет уже другая скрипка, — произнесла Риша, сфокусировав на мне взгляд.

Хвала звездам! Она слышит меня и даже рассуждает. Вполне логично, кстати. Значит, не все так страшно, как показалось сначала.

— Отреставрируем эту! — уперся я.

Погладил подушечкой большого пальца подбородок девушки, не сводя с нее глаз. Такая маленькая, хрупкая и печальная — сердце кровью обливается.

Желание разнести к чертовой бабушке не только комнату, но и все здание, росло и крепло, зажигая искры моего дара. Огонь опять вспыхнул, причем ярче прежнего, освещая погруженную в полумрак комнату и нас.

Риша ничего не ответила, и я с жаром продолжил:

— Скрипка твоя бесценна, но только как память о прошлом. Ты можешь петь и без нее. Голосом Иры, Тени, Ники — кого угодно! Это все ты, Риша! Понимаешь? Это ТВОИ голоса. Каждая твоя «маска» — это ты. Твоя пси-способность уникальна. Ты не копируешь других людей, ты исполняешь собственные песни в их манере, — сказал, потому что, даже притворяясь Николеттой, Тень пела немного иначе и… да что там — гораздо лучше оригинала! Уверен, и с другими голосами дела обстоят так же. — Ты единственный такой псионик на Гере, понимаешь? Незаурядная и совершенно потрясающая вокалистка. Со скрипкой или без.

— Значит, я смогу петь? — выслушав мою пламенную речь, переспросила она.

— Да!

— Завтра в финале?

— Естественно! — Уверенности моей я невольно позавидовал сам.

Сможет ли? Эта скрипка слишком много значит для Риши, ее потеря — дичайший стресс. Но она сильная и талантливая девочка, с готовностью отвечающая на любой вызов. Должна смочь!

Несколько долгих секунд Ирина смотрела на меня, будто искала в глазах подтверждение моим словам, а потом едва слышно шепнула «оптимист», и, обняв за шею, поцеловала.

Благодарственный такой поцелуй без намека на страсть или нежность, а меня будто молнией шарахнуло — и пламя, которое я задолбался гасить, полыхнуло жарким заревом, окутывая нас и отрезая от суровой реальности, в которой осталась лежать сломанная скрипка.

Ирина Снежина

Я цеплялась за Кая, как за спасательный плот в бушующем море, царапала его спину, плечи, пытаясь притянуть парня к себе еще ближе! То гладила его, то опять впивалась ногтями в кожу, оставляя на ней борозды и даже не осознавая этого.

Жадные и порой агрессивные поцелуи сменялись нежными, легкими и игривыми. Дыхание сбилось, голова пошла кругом, а по телу разлился тот самый жар, утолить который можно было лишь одним способом.

Вру — двумя, но в холодный душ я сейчас точно не пойду. Ни за что!

Ведьмак продолжал целовать меня, бесстыдно лаская спину. И без того короткий белый топ жгутом свернулся где-то в районе шеи. Волосы спутались, а лицо горело, как, впрочем, и все тело, хотя свое пси-пламя Кай все-таки погасил — значит, не от него.

Сознание то уплывало, погружаясь в жаркий водоворот страсти, то опять выныривало, натыкаясь на осколки реальности, которые ранили, словно бритва.

К черту все! Не хочу ни о чем больше думать! Есть только я и Кай, здесь и сейчас. Он нужен мне, как воздух… нет — как огонь, способный вернуть тепло в заледеневшее сердце.

Эта мысль добавила мне не только сил, но и смелости. Недостаток опыта с лихвой компенсировала решимость, с которой я прильнула к парню, стремясь то ли зацеловать его до потери пульса, то ли просто придушить. А может, и пометить когтями, как самка кебера своего самца перед близостью.

Понятия не имею, чего именно я добивалась — мне просто хотелось забыться, сбежать от разрывающей сердце боли, погрузившись в пучину совсем других чувств. И — черт возьми! — у меня получилось. Яркие, острые, крышесносные ощущения снесли в бездну весь негатив, вернув мне желание жить, любить и, главное, быть любимой.

Тьма тьмарская! Это просто космос! Может, Кай и бабник, но он точно шикарен.

Всего несколько минут назад я сидела полностью опустошенная и погруженная в свои сумрачные мысли, бездумно смотрела на то, что осталось от Лалали, и даже сил, чтобы пойти отомстить двум стервам, не было, а потом появился ОН. Словно свет в конце мрачного тоннеля, насквозь пропитанного безнадегой.

Сказал, что я особенная, и что буду петь дальше, невзирая ни на что. Я сомневалась, но так отчаянно хотела в это верить, что предпочла закрыть глаза на факты и довериться ему — такому уверенному в себе стихийнику, а еще отчего-то бесконечно близкому, будто мы не неделю друг друга знаем, а целую вечность.

И вот я уже лежу топлес на покрытом белым ковриком полу, и зачарованно смотрю в янтарные глаза полуголого ведьмака, рубашку с которого успела стянуть даже раньше, чем он снял с меня топ. Кай нависает надо мной, пожирая глазами