Пока не закончатся звезды - Инма Рубиалес

после нескольких дней бури. Я не хочу отстраняться, но мне следует извиниться за недавнюю сцену, поэтому я заставляю свои одеревеневшие мышцы работать и поднимаю голову.

– Боже, Лиам, – говорю я, глядя на него, и едва ли снова не плачу.

Драка и для него не прошла без последствий. Я беру его за руку и вижу разбитые и опухшие костяшки пальцев. Это все моя вина.

А этот придурок еще смеет улыбаться, пускай и одними губами.

– Расслабься, я выживу.

– Я принесу аптечку.

– Не нужно, Майя.

– Сядь. – Это звучит не как приказ, а как мольба.

Он со вздохом уступает, и я иду в ванную искать аптечку. Она лежит в шкафу под раковиной. Выпрямившись, я случайно смотрю на себя в зеркало, и от увиденного у меня перехватывает дыхание. От Майи, которая ушла отсюда несколько часов назад, не осталось и следа. Тушь размазалась, волосы растрепались. Я осторожно прикасаюсь к порезу на щеке, и кровь пачкает пальцы. Я морщусь. Жжется.

И вот уже я снова рыдаю как ребенок.

Ополоснув лицо, я стираю макияж и собираю волосы в небрежный пучок. Когда я возвращаюсь в комнату, Лиам сидит на кровати и рассматривает свои пальцы. Ну почему эта ночь должна была закончиться именно так! Подойдя ближе, я открываю аптечку, достаю спирт и несколько ватных дисков, смачиваю один и беру Лиама за руку:

– Будет щипать, – предупреждаю я, прежде чем прижать вату к костяшкам. Наши пальцы соприкасаются, и это до боли приятно. Лиам молча смотрит на меня, и глаза снова наполняются влагой. – Прости, что тебе пришлось пострадать из-за меня, – всхлипываю я, не в силах сдержаться.

– Что?

Я не хочу, чтобы он видел мои слезы, поэтому поспешно отворачиваюсь, чтобы взять другой диск, не поднимая головы.

Схватив за запястье, он разворачивает меня к себе:

– Майя, ты ни о чем меня не просила. Я сам решил вмешаться. Мне невыносимо думать о том, как он повел себя с тобой.

Я часто моргаю, в горле застрял ком.

– Значит, ты на меня не сердишься?

– А должен?

– Но ведь это я во всем виновата. Если бы… мне стоило лучше прятать деньги…

– Прекрати, – говорит он строго. – Не оправдывай его.

– То есть ты не считаешь, что это моя вина?

– Конечно нет. С чего вдруг?

«Потому что она так думает. Потому что о нем она переживает больше, чем обо мне».

– То, что ты сказал маме… – начинаю я.

– Это было грубо с моей стороны, но она должна была однажды это услышать, а ты слишком добра к ней.

Я качаю головой. Не хочу, чтобы он извинялся. Наоборот.

– Спасибо, что защитил меня.

Не знаю, что случилось бы, не будь его рядом. Не только сегодня, но и каждую ночь, которую он провел в этом доме.

Лиам улыбается и пожимает плечами, желая разрядить обстановку.

– Надеюсь, тебе нравятся крутые парни, как я.

И даже в этой ситуации ему удается рассмешить меня.

– Ты отделал его как следует.

– Да ладно тебе, я просто дал ему в нос.

– Скорее, перекроил.

– Бесплатная ринопластика. Не понимаю, на что он жалуется?

– Ты невыносим.

– Он это заслужил.

От шутливого тона не осталось и следа. Нельзя оправдывать насилие, но я согласна с Лиамом. У меня нет ни капли сочувствия к Стиву. Я ненавижу его всеми фибрами души, пусть даже это делает меня плохим человеком.

Я продолжаю обрабатывать его ссадины. Лиам молча наблюдает за мной, и от его пристального взгляда меня бросает в приятный жар. Мы притворяемся парой уже несколько недель, но, кажется, еще ни разу не держались за руки. Для меня это очень интимный жест, даже интимнее, чем поцелуй. Я поглаживаю его запястье, пока не заканчиваю очищать ранку.

Я тянусь к ссадине на брови, но, не сводя с меня глаз, он переплетает наши руки.

– Не хочешь подойти поближе? – тихо спрашивает он.

Пульс учащается. Я медленно киваю.

Он притягивает меня к себе, и я упираюсь коленями в кровать по обе стороны от его тела, чтобы сесть сверху. Его руки скользят по моим ногам, и я чувствую тепло его кожи. Лиам продолжает смотреть на меня, и я протягиваю руку, чтобы взять новый ватный диск и намочить его спиртом. Трудно сосредоточиться, когда мое сердце скачет галопом. Я прижимаю вату к порезу, и он морщится.

– Не ной, – дразню я шепотом.

– Оставайся здесь, и не услышишь ни одной жалобы.

– Я почти закончила.

Теперь, когда я стерла кровь, ссадина выглядит уже не так плохо. К счастью, она не очень глубокая. Скорее всего, порез заживет сам собой и швы не потребуются. Я уже собираюсь закрыть аптечку, как Лиам достает еще один ватный диск.

– Твоя очередь, – буднично объявляет он и берет спирт.

Сердце пропускает удар при виде его сосредоточенного лица, но я, как обычно, притворяюсь, будто мне все равно.

– Это просто ссадина.

– Значит, мы в одной лодке.

Я напрягаюсь еще больше, когда он начинает обрабатывать ранку. Щиплет сильнее, чем я думала. Это не очень приятная боль, но он так осторожен и нежен со мной, что мне не хочется отворачиваться. Лиам продолжает касаться пальцами моей щеки, а когда заканчивает и откладывает ватный диск в сторону, заправляет прядь волос за ухо, не сводя с меня глаз:

– Ты даже не представляешь, насколько ты сильная, Майя.

– Потому что не плакала, пока ты обрабатывал ссадину? – пытаюсь пошутить я.

Он качает головой:

– Нет. Я говорю про все остальное. Ты доказываешь это каждый день.

К горлу подкатывает ком.

– Это не так, – говорю я. – Ты не знаешь, сколько раз я разваливалась на части.

– Быть сильным – не значит быть каменным. Плохие времена бывают у всех, потому что, нравится нам это или нет, такова жизнь. Разница в том, что́ ты делаешь после. Как бы ни было плохо, ты всегда идешь вперед, и именно в этом твоя сила. Ты даже не представляешь какая.

Под его напряженным взглядом я вздрагиваю. Самое мучительное, что он совершенно искренен. Лиам и впрямь считает меня сильной. Он не считает меня черной дырой. Напротив. Он дал понять, что у меня есть возможность стать лучшей версией себя. Он назвал меня сверхновой.

Я и представить себе не могла, что кто-то может так обо мне думать. А теперь, когда это произошло, я до смерти напугана.

– Ты говоришь все это, чтобы меня соблазнить? – поддразниваю я его.

Я не умею принимать комплименты не отшучиваясь. Обычно люди чувствуют себя неловко, но Лиам всегда меня понимает. Улыбнувшись, он пожимает плечами.

– Я говорю все это потому, что так оно есть, но, если тебе не терпится поцеловать меня, я к твоим услугам.

– Лучше подожду, пока не выдержишь ты.

– Ну нет, по второму кругу мы не пойдем.

Я начинаю смеяться. Погладив меня по щеке, он осторожно притягивает меня к себе для поцелуя. Первое касание его губ – сладкое, нежное. Его пальцы впиваются в мои бедра, а когда его язык проскальзывает глубже, я издаю непроизвольный стон. Я провожу руками по его волосам и позволяю ему целовать меня с такой силой, что все мысли улетучиваются, а тело умоляет о близости.

Я обхватываю его ногами, прижимаясь сильнее, но он меняет позицию. Я падаю навзничь на кровать, и Лиам нависает надо мной. Он переносит вес на свои сильные руки, его губы впиваются в мои. Если он хочет быть главным, я ничуть не возражаю. Пусть делает все что угодно, лишь бы не отстранялся. И желательно снял одежду. Эта мысль воодушевляет меня, и я дергаю его за рубашку, чтобы расстегнуть.

Тем временем его рука медленно, словно желая помучить, движется вверх по внутренней стороне бедра, и, когда он наконец прижимает ладонь к трусикам, сердце замирает. Мы только начали, а я уже кусаю губы, чтобы не издать ни звука.

– Нужно кое-что прояснить.

Я вздрагиваю, услышав его хриплый голос. Наши лица разделяют лишь несколько сантиметров, его взгляд потемнел, а дыхание участилось. Он убирает руку, что мне совсем не нравится.

– Я не девственница. Не останавливайся.

В моем голосе сквозит отчаяние, но я не замечаю этого,