Вечная дева. Шанс на счастье - Екатерина Овсянникова

— Что?! Двойня?! — восклицала удивлённая гостья, вытаращив на меня глаза, словно рыба.

— Мой дар так просто не обманешь, — ответила я, поднявшись с края кровати и растерянно пожав плечами. — Так что поздравляю, скоро ты в очередной раз станешь матерью.

В глазах подруги ярко засветились искорки счастья. Сие важное событие в жизни Марии, казалось, вдохнуло в душу надежду, что и на моей улице когда-нибудь будет праздник, просто надо этого дождаться. Несколько месяцев я тщательно следила за состоянием будущей матери двойняшек, подготавливая самые лучшие снадобья и заговаривая те мощнейшими наговорами, пока в итоге не настал заветный день, когда малыши появились на свет.

Роды были в какой-то степени тяжёлыми, но, к счастью, мне хватило опыта, чтобы оказать подруге должную помощь. Так Мария в итоге дала жизнь двум прекраснейшим сыновьям, чему она и её супруг были несказанно рады. Первое время, несмотря на все горести русалочьего дара, я с неугасимым интересом помогала подруге и её супругу с малышами. Дети в столь небольшом возрасте всё равно мало что помнят, поэтому меня не смущала пропажа воспоминаний обо мне у Марии и её супруга. Хранительница очага в этом плане была непреклонна — она научила мужа и Катрину в ночь на Ивана Купала читать все записи в особом фолианте, заранее купленном на рынке. С каждым разом он всё больше пополнялся воспоминаниями о наших с подругой приключениях, что не могло меня не радовать.

Младшие дети достаточно быстро росли и уже научились ходить, отчего необходимость в моих услугах постепенно пропадала. Так я стала всё чаще оставаться одна дома, посвящая дни или же ночи своим увлечениям. Мрак, боль и отчаяние вернулись с новой силой, а надежда на светлое будущее стремительно исчезала. Подруга, в отличие от меня, не бессмертна и ей уже давно не восемнадцать. Страх однажды потерять её с каждым днём усиливался в разы.

Сколько лет ещё продлится сей кошмар русалочьего дара? Хотя… Может проще назвать его проклятием?

Судя по мукам, которыми сия магия терзала мою душу, наверное так и есть…

Глава 20

Раннее солнце, ударившее в глаз яркими лучами сквозь занавески, заставило меня недовольно поморщиться и открыть глаза. К кукареканью я уже привыкла, а вот светило небесное, к сожалению, так просто не переборешь — даже через самые плотные шторы оно умудрялось досаждать и тревожить сон. Поворчав о нарушенном покое, я поднялась с кровати, умылась и подошла к зеркалу.

По ту сторону зазеркалья на меня смотрела всё та же молодая и прекрасная рыжеволосая девушка, что и два десятка лет назад. Разве что теперь в её голубых глазах почти не сиял свет. В понуром сапфировом взгляде отчётливо читались боль, отчаяние и безразличие.

Пока я одевалась, чтобы выйти на улицу и накормить скотину, домовой то и дело в очередной раз отчаянно взывал к моему разуму:

— Роксана, хозяйка, может хоть сегодня на рынок сходишь? Ты ж почти две недели дома сидишь.

Окинув чёрного, жуткого и волосатого стража дома строгим взглядом, я осуждающе мотнула головой и пошла на улицу.

Сходить на рынок… Да ни за какие коврижки! Чего я там не видала? Вся торговля снадобьями и оберегами, если понадобится, уже много лет мной велась через перекупщиков. Тайники давно ломились от вырученных денег, а снадобий для личных дел травнических требовалось не так уж много. Нужные крупы, овощи и фрукты, если понадобится, мне тоже привозили к дому на повозке. Так зачем тогда идти на рынок? Завести ещё одно бесполезное знакомство и послушать сплетни?

Угощая кур крупой, я, подняв задумчивый взгляд к небу, попыталась вспомнить тот день, когда у меня последний раз были пациенты. Первое время мне нравилось помогать людям, а по деревне то и дело разносились слухи о таинственной доброй деве, что оберегала мужчин и женщин от козней русалок, но постепенно желание заниматься подобным угасло, как и уважение жителей к таинственной помощнице, исчезнувшей из этого мира вместе с воспоминаниями.

Отшельнический образ жизни как-то пришёлся мне по душе, да и из-за русалочьего проклятия, что воспоминания у людей обо мне уничтожало, желание быть известной как-то пропало. Растворилось, кануло в Лету, как и мечты о собственном счастье.

Под громкое «Ме!» я неожиданно вздрогнула и вернулась из раздумий. Козлёнка Ивара, к сожалению, уже давно не было в загончике, но я до сих пор помнила его весёлую жизнь. Он вырос таким здоровым красавцем, что некоторые семьи, прознав о нём, стремились привезти своих коз на вязку именно сюда. Так что у Ивара, можно сказать, была насыщенная жизнь. Много женщин, а уж детей-козлятушек сколько… Признаться честно, иногда я даже ему завидовала, ведь так и оставалась одинокой, лишь со стороны наблюдая за жизнью некоторых знакомых.

Бабы Нины, разумеется, за столько лет не стало, и на рынке, поговаривали, до сих пор не сыскалось женщины более общительной и чудесной, чем она. Про родную мою мать и говорить нечего — бедняжка скончалась на третий год после моего пробуждения русалкой. Всё время, представляясь давней подругой Роксаны, я поддерживала с ней общение хотя бы через письма, а после и в этом отпала надобность. Так в итоге у меня больше не осталось родных людей…

Закончив с кормёжкой скотины, я перешла к грядкам и клумбам. Несмотря на то что большая надобность в травах уже давно отпала, я всё равно продолжала ухаживать за двориком. Так и мне было приятнее, и дань уважения соблюдалась к некогда любимому мужчине, что всю эту красоту построил. Хотя чего греха таить, в глубине души очень хотелось ещё хотя бы раз встретиться с Владиславом. Только вот у него уже давно своя жизнь: дети его выросли, да по своим семьям разбежались, а сам он помогал нянчиться с внуками. Больше Владу нет дела до той, что когда-то была готова отдать ему руку и сердце…

Мысленно упрекнув себя за слабость, я с боевым рыком дёрнула толстый корень сорняка. Повырастало их что-то в этом году много, приходилось часто полоть грядки для лучшего урожая.

— Лексана? — услышав голос, неожиданно раздавшийся позади, я подскочила и с испугу выронила лейку с водой. Подобрав инструмент и отставив в сторону, повернулась, чтобы буркнуть на незваного гостя, но очам моим предстала знакомая фигура.

— Мария… Уф, ты ж меня до чёртиков напугала, — сначала я немного поворчала, но вскоре голос мой