Под одним небом - Валентина Мельникова

звучал мой голос в эту минуту! Что-что, а этим я владею отлично. Плевать, что творится в душе. Он не узнает. Какое ему до этого дело?

– А почему мы раньше не могли «просто поговорить»? – продолжила я. – Пришёл бы, сказал: «Энн, я увлёкся другой, ты мне больше неинтересна, давай разъедемся».

– Энн, я не…

Я снова не дала ему вставить ни слова.

– Что, Ларри? Что ты хочешь сказать? Что у меня фантазия разыгралась из-за беременности и эта блондинка в твоих объятиях мне померещилась? Или что ты пожалел меня из-за ребёнка? Тебе есть что сказать? Так говори!

Как там говорится? «Нельзя принимать решение, пока не выслушаешь человека. Нужно дать ему шанс оправдаться». Ну, пожалуйста! Послушаем этот бред.

Я настроена категорично? А как ещё я должна быть настроена, если только что на моих глазах… Устроила сюрприз мужу!

А если бы я не приехала неожиданно, то узнала бы гораздо позже? Или вообще не узнала бы и продолжала жить в счастливом неведении, и дальше участвуя в этом спектакле под названием «идеальная пара»?

А в туре, на съёмках, в студии? Я ведь не знаю, действительно ли он там, когда мне звонит. Его постоянно нет дома, и я всему верю. Сколько это уже продолжается? Может быть, это уже не первая его интрижка у меня за спиной?

Сволочь! Сволочь!!! Почему? Как он мог?

Я потом… Потом позволю себе поорать, поплакать, позлиться, побить подушку. Потом.

Ларри медленно сел на диван и устало потёр руками лицо.

Я смотрела на его профиль и ждала объяснений.

Настроение за эти пять минут, что я дома, успело смениться кардинально. Я словно стала другим человеком.

Как просто разрушить наш иллюзорный идеальный мир. Вот была семья – и почти нет.

Наконец Ларри заговорил, не поворачивая головы:

– Послушай, я не буду ничего отрицать… Я действительно слишком увлёкся…

Я фыркнула. Но это от горечи. Вырвалось.

Он даже не стал притворяться.

– Я так и поняла. И давно это длится?

– Что – это?

– Ваше «общение»? – я пару раз согнула указательный и средний пальцы, изображая кавычки и помогая себе в выражениях не только словами, но и жестами.

– У нас ничего не было. И… да, мы выпили лишнего, я слишком расслабился. Но я бы никогда этого не допустил – того, о чём ты только что подумала.

Я смотрела на него спокойно и уверенно. Весь шок куда-то исчез, и я как будто просто продолжала играть свою роль. Временную. Ненастоящую.

– Я тебе не верю, – произнесла ледяным тоном.

И сама ужаснулась: так страшно это прозвучало.

Не должно было прозвучать. Не с нами. Не на самом деле.

– Энн, я не знаю, как доказать тебе то, что чувствую.

– А это не нужно, Ларри. Она ведь давно в твоей жизни, правда? Однажды она ответила на звонок с твоего телефона.

Брови Ларри удивлённо взметнулись вверх.

– Она не говорила тебе об этом?

Ну конечно! Вот только она к своей победе давно готовилась.

– Энн, мы просто работаем вместе на съёмочной площадке. Тей – актриса. Она очень помогла мне с раскрытием образа моего героя.

И не только с этим, как видно.

– Но мы никогда с ней… Нет, один раз мы вместе поужинали, но в этом не было ничего предосудительного. А сегодня у нас обоих выходной, и Тей предложила порепетировать. Я позвал её к нам – и всё. Мы выпили, немного расслабились и… Послушай, я не собирался с ней спать.

Ну да, обычно мужчины так и говорят. А вот в её планы, похоже, входило и это.

Ларри то ли меня держит за дуру, то ли сам верит в то, что говорит. И обе версии мне казались маловероятными. Тогда где же истина?

– То есть, по-твоему, это нормально: приводить домой, пока жены нет, разных девок и «репетировать» с ними полуголым?

Ларри помолчал пару секунд и качнул головой с досадой:

– С тобой невозможно разговаривать.

А потом встал и прошёл мимо, едва не задев плечом.

Входная дверь громко хлопнула.

Он просто сбежал.

Я не могла поверить.

Он выставил виноватой во всем меня! Будто я не хочу его слушать, а он не совершал ничего предосудительного! Уму непостижимо.

Я поднялась на второй этаж, закрыла дверь в комнату и медленно опустилась на кровать, подняв голову к потолку.

Роскошный дом, известный муж, путешествия по всему миру – не жизнь, а сказка.

Да, сказка…

За окном едва начинало смеркаться, и я не знаю, сколько так пролежала, просто глядя в потолок и думая, думая. Прокручивала в голове всё сначала по несколько раз.

А потом вспомнила про ящик первой ссоры. И нехотя спустилась вниз, чтобы взять его из чемодана.

Ларри так и не вернулся.

Может, отправился к Тей за утешением?

Горько усмехнулась. Крепче зажала в руках заколоченный ящик, который помнил ещё, вероятно, тот счастливый момент нашей свадьбы, когда мы, довольные своей жизнью, заколачивали его вместе.

Как быстро всё изменилось. Как сильно боль впилась в сердце.

Как могло так случится, что мы перестали друг друга ценить? Почему я не почувствовала ничего?!

Я с омерзением швырнула ящик об пол. Он упал с глухим стуком. Бутылка, вероятно, разбилась.

Я вспомнила про письма и поспешила его открыть, пока бумага не пропиталась влагой и не стёрла написанные слова. Что он там написал?

Бутылка и впрямь разбилась, но до неё мне не было дела.

Поспешно достала конверты, откинула в сторону свой и открыла тот, что предназначался для меня.

«Однажды мы станем старенькими и будем говорить друг другу: «Мне так повезло разделить свою жизнь с тобой». Мы знакомы всего пару лет, а уже успели так сильно привыкнуть друг к другу! Мы думаем одинаково, несмотря на большую разницу в том, где и как мы воспитывались. Нам не нужно спрашивать друг у друга, чего нам хочется – мы и так это знаем. И что, думаю я порой, ждёт нас дальше? Разве может быть лучше? Лучше и не нужно. Пусть всё будет так, как есть, ладно? Чтобы ты и я – всегда вместе. Ну и ещё несколько карапузиков рядом.

Ты – лучшая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты очаровываешь и вдохновляешь. Ты делаешь меня лучше.

Если любовь существует, то у нас – именно она. Самая настоящая.

Я люблю тебя, принцесса Энн.

Навечно твой, Ларри Таннер».

Глава 27

Не помню, как я уснула.

С письмом Ларри, написанным в день нашей свадьбы, поднялась в нашу спальню, и ещё несколько раз перечитала его, чувствуя на щеках слёзы и не понимая, как сопоставить реальность с этим письмом, с этими чувствами.

Я не слышала, как вернулся Ларри, но со мной он не ночевал – его часть постели была нетронутой.

Однако, спустившись вниз, я увидела, что всё чисто. В том месте, где я оставила разбитую бутылку и своё письмо к нему, ничего не было. Служба уборки придёт только завтра. Значит, это он всё убрал?

А моё письмо? Выбросил или оставил на память?

Я выглянула в коридор. Чемодан на месте. Значит, ещё не всё потеряно.

Нужно было решить, как жить и вести себя дальше. Но я не знала. Гордость не позволяла простить его и поверить в то, что его поведение вчера было просто ошибкой. Он не стал юлить и сознался, что превысил границы доверия, но – как знать? – действительно ли он остановился бы на этом, если бы не моё внезапное появление? И мы ещё полгода не прожили в браке, а его уже тянет «на сторону».

И всё-таки был один аргумент, который не позволял моей гордости победить. Не могла я собрать свои вещи и уйти.

И дело было вовсе не в будущем ребёнке, который пока ещё был настолько мал, что даже не подавал явных признаков своего присутствия кроме редкой тошноты по утрам. И не в чужой стране, где мне было некуда податься. Я могла обратиться к Кате, позвонить Мэй или Люде. Маме, в конце концов. Они бы дали совет и поддержали в момент, когда мне так сильно этого не хватает.