Последователи - Иса Белль

на свою великолепную задницу, и продолжили выяснять отношения своих ещё не рождённых детей:

– Что ты имел в виду?

– Ничего, блядь!

Я смеялся, спускаясь по лестнице, пока не вспомнил, что Кристиан на самом-то деле прав. Не в том, что я буду просить его спрятать у себя Сию, а в том, что когда-то какой-то «Не-пойми-кто» захочет забрать себе нашу с Амелией малышку. И не один!

– Свидание с ней, – недовольно произнёс я, вспомнив слова друга. Он будет смеяться надо мной и Домиником ровно до тех пор, пока не окажется, что Кая ждёт девочку. Теперь я очень этого хотел. – Твои дяди не понимают, о чём говорят, Рисовое зернышко.

Я прижал к себе маленькое тёплое тельце, всё ещё пахнущее молоком, но не настолько сильно, насколько мне хотелось, чтобы не причинить боль самому невинному существу на этом свете.

– Будто ты когда-то выйдешь замуж. Смешно, правда?

Мне даже не хотелось думать об этом.

Хромосома Y всё-таки подвела меня, однако эта девочка не была ошибкой. Я так сильно хотел встретиться с ней и одновременно боялся этого с того самого момента, как мы с её мамой узнали, что у нас будет Калабрийская принцесса, что мысль о врачебной ошибке сводила меня с ума.

– Что они могут предложить тебе? – спросил я у неё, словно она понимала меня и могла ответить. – Виллу не берегу моря? Твой папа купил замок, чтобы твоя мама могла прятаться от твоих надоедливых дядь и теть, а иногда и от него самого. Они готовы поставить твои интересы выше своих? Нет? Разговор окончен. Ты согласна? Знала бы ты, как я этому рад, малышка.

Я вышел на террасу, собираясь устроиться в одном из мягких кресел и дать дочери до конца проснуться после обеденного сна уже на свежем воздухе, а после прогуляться с ней по берегу, но заметил девушку вдалеке от нас и передумал.

Талия сидела на краю пирса, свесив ноги к воде.

Солнце заходило за горизонт, окрашивая всё вокруг в оранжевый. Теплый ветер слегка обдул меня, и я оглянулся, на мгновение подумав о том, чтобы вернуться обратно и прихватить с собой плед. В это время из дома доносились ответы Кристиана на допрос Доминика, который с каждой секундой становился всё громче. За ними последовал смех Джулии, что была прямым доказательством того, как легко Нери могут влюбить в себя Де Сантис.

Спустившись с площадки, я ступил на теплый песок, зарывшись в него пальцами, добрался до пирса и пошёл по нему прямиком к девушке.

Когда Амелия хотела побыть одна, к ней лучше не подходить. В этом они с Талией были похожи. И всё же я решил рискнуть. Она была грустным подростком, однако сейчас я не мог назвать её состояние просто пессимистичным.

Печаль окутала её.

Добравшись до Талии, я уселся рядом с ней. Удивительно, но она не оказалась против даже на секунду. Наверное, всё дело в моей очаровательной дочери. Невозможно не желать проводить с ней время.

– Нравится? – мило улыбнувшись Сие, но обратившись ко мне, спросила Талия. Её глубокие синие глаза сливались с морем под нашими ступнями. Всегда удивлялся их неприродному цвету.

– Что? – сначала не понял я, а затем предположил: – Быть отцом?

Она кивнула в знак согласия.

– О, безусловно.

Каждый раз, когда я смотрел на дочь, сердце наполнялось такой нежностью, что порой казалось, будто оно вот-вот разорвётся от счастья. Быть отцом девочки – как перелистывать новую главу в книге, где каждая страница полна удивительных открытий и трепетных моментов.

Талия аккуратно пощекотала бока Сии, вырвав из неё забавные звуки, которые навсегда засели в моей памяти вместе со всем, что было связано с ней с самой первой секунды, как я взглянул на неё.

Это что-то новое.

Новый вид зависимости.

Я был одержим Амелией с первого взгляда, а теперь она подарила мне ещё один объект обожания в лице нашей дочери.

Не хотеть провести с ними каждое мгновение своей жизни и не получать от этого колоссальное удовольствие – абсурд, который никак не поддавался здравому смыслу.

– Ему тоже понравится, – сказал я Талии.

Улыбка сошла с её лица, и она отвернулась от меня, став смотреть на горизонт, что делала до того, как я пришёл и нарушил её покой. Солнце слепило прямо ей в глаза, но она не отвела взгляд, даже когда они заблестели из-за слёз. Хотя что-то мне подсказывало, что оно было вовсе не виновато в этом.

Я уже думал перевести тему, так как идея заговорить о Дэниеле стала казаться мне ужасно плохой, когда Талия неожиданно решила напомнить мне о кое-чём, будто я мог об этом забыть:

– Ты должен ненавидеть его, как остальные.

Ненависть друг к другу взращивали в нас с самого детства.

Я воспитывался иначе, чем Кристиан или Доминик. Папа по максимуму оттягивал момент моего посвящения в дела синдиката – когда из мальчика, проводящего свои беззаботные дни на пляже, я превращусь в солдата Ндрангеты. Сына Капореджиме Калабрии. Ему не хотелось такой жизни для меня, но у него не было выбора. Не знаю, стал бы он создавать семью, если бы однажды меня не оставили на его крыльце. Мне всегда казалось, что нет. Однако я не чувствовал вину за то, что появился у него: его действия и слова никогда не говорили о том, что он этим не доволен.

Повзрослев, я осознал, что мы были далеко не такими, как другие, и это являлось причиной, из-за которой так много людей хотели избавиться от нас. Тем не менее ещё долгое время меня не оставлял в покое тот факт, что я должен ненавидеть тех, кого даже не знал.

Я не ненавидел Каморру. А с того момента, как Арабелла Делакруз спасла мою жену, даже рассматривал их как будущих союзников. Когда-то это было вполне возможно. Сейчас же… Дэниел Ардженто и его тайная связь с Талией практически уничтожили вероятность этого.

К слову, не все ненавидели его. Лишь мужская половина нашей семьи.

– В таком случае я должен ненавидеть и Кристиана с Себастьяном, ведь они тоже обидели тебя.

Талия промолчала, не в силах признаться, что отношение братьев делало ей больно, однако я знал о сцене, которая развернулась в особняке Нери незадолго до того, как они прилетели в Калабрию. Спасибо моему верному передатчику информации. Малыш Де Сантис исправно работала на то, чтобы я находился в курсе всех новостей уже кучу лет.

– Ненавидь, – буркнула Талия. – Разве я не даю тебе?

– Конечно, – усмехнулся я. –