Правило Диксон - Эль Кеннеди

моя проблема, и я не собираюсь тебе помогать!

Вот теперь уже я разозлилась. А меня нельзя выводить из себя – успокаиваться я не умею. Это, пожалуй, худшая моя черта, но в данный момент я ничего не могу поделать. Он буквально вымотал меня, и мое терпение иссякло.

– Я буду с тобой предельно откровенна, даже если это прозвучит жестоко. Я не хочу встречаться с тобой. И не хочу помогать тебе справляться с комплексами. – Нам осталось пятнадцать ярдов[18] до главных ворот «Медоу-Хилл», но я слишком взвинчена, чтобы идти. Я останавливаюсь посреди тротуара, уперев руки в бока. – Мы больше не вместе и никогда не будем.

– У тебя кто-то еще есть? – тут же взвивается он.

Господи всемилостивый!

Мне хочется заорать. Очевидно, этот человек совершенно не уважает мои границы. Еще более очевидно то, что он никогда не поймет, что я попросту не хочу быть с ним. По мнению Перси, раз он мне не нужен, значит, тут непременно замешан другой парень.

И, поскольку это единственный способ достучаться до него, я кричу:

– Да!

Он отшатывается, как будто я ударила его.

– Что?

– Да, у меня есть другой. Я стала встречаться с новым парнем.

Его выдох похож на шипение.

– Это тот хоккеист?

– Ага. Ты снова прав. Мы закончили, ясно? Так что, пожалуйста, двигайся дальше, живи свой жизнью так, как сделала я.

Я пытаюсь уйти, но он хватает меня за руку и тянет на себя. Не знаю, нарочно он пытается быть грубым или нет, но такое ощущение, что он вывихнул мне руку.

– Пусти меня.

– Гребаная ты сволочь! – орет он, и его вежливая маска окончательно соскальзывает, являя миру злобные, налитые кровью глаза, красные щеки и кривой от ярости рот. Его пальцы впиваются в мою руку, будто стальные. – Ты заставила меня пресмыкаться перед тобой и умолять, а сама занималась как раз тем, о чем я думал! Я был прав!

– Пусти меня, – повторяю я.

Я пытаюсь стряхнуть его руку, но его хватка становится только крепче.

– Пусти меня, – я пытаюсь оттолкнуть его свободной рукой.

– Гребаная сволочь.

Он сжимает кулак и замахивается.

А потом следует удар.

Глава семнадцатая

Шейн

Я весь твой, если захочешь

– Привет, Линди.

Это первый звонок Линси с тех самых пор, как мы расстались. Она, конечно, несколько раз отправляла мне сообщения в духе «надеюсь, у тебя все хорошо» и прочие пустые любезности, но никогда не пыталась дозвониться и услышать мой голос. До этого момента.

– Привет, – откликаюсь я, подавив улыбку. – Как дела?

Прошло несколько дней после нашего с Дианой блестящего представления под названием «Он и она: безумно влюбленная пара». Хотя, пожалуй, точнее будет сказать «безумно похотливая пара», учитывая, что мы начали сосаться прямо у меня в кухне. Тогда мне показалось, что Линси не по себе видеть меня с другой женщиной, но потом она пропала на несколько дней, и я от этой мысли отмахнулся.

А теперь смотрите, кто звонит.

– Спасибо еще раз, что позволил остановиться у тебя в прошлые выходные.

– Да без проблем. Тайрик вроде хороший парень.

– Ага, – Линси медлит. – Диана вроде тоже ничего.

– Не то слово.

– Она очень… громкая.

Я невольно улыбаюсь.

– Не-а. Она показалась тебе громкой, потому что ты сама очень тихая.

– Я даже не про то, что она громко говорит. Она просто такая прямолинейная. И похоже, у нее тот еще характер.

Это что – оскорбление в адрес Дианы? Тон у Линси совершенно невинный, так что сложно сказать точно.

– Ладно, я звонила сказать, что официально оформила документы на перевод у куратора Либерти. С осени я буду учиться в Брайаре.

– Ого, что ж, это большой шаг. А с жильем что?

– На собеседовании декан факультета сказала, что в общежитии для старшекурсников есть несколько одиночных комнат. Не помню, как называется здание, она сказала, там живут все танцоры.

– Ты будешь жить в кампусе? Не с Тайриком?

Он смеется.

– Для этого еще слишком рано. Мы встречаемся всего месяц. Да и мне не хочется мотаться между университетом и Бостоном. Знаю, там всего час или около того, но все равно надоест. И зачем вставать пораньше, а потом тратить время на дорогу, если можно встать пораньше и порепетировать?

Я восхищаюсь ее рабочей этикой. Всегда восхищался.

– Придется, конечно, придумать, как мы будем репетировать с Сергеем. Может, найдем место между Либерти и Брайаром.

– Точно. Чемпионат. Как вы планируете готовиться?

– Мы прошли предварительный отбор, так что точно допущены к турниру. Думаю, репетиций по выходным будет достаточно. Или… – Тут она лукаво замолкает. – Или я могу украсть тебя.

Мне приходится закусить губу, чтобы не рассмеяться.

– Да неужели?

Что ж, теперь она точно флиртует.

– Возможно. – На мгновенье она замолкает. – Но правда… – В ее голосе прорезается горечь. – Меня немного злит, что ты согласился быть ее партнером. Я тебя каждый год просила, и ты постоянно отказывал.

Меня охватывает сожаление. Не стоило врать про конкурс. Кажется, я слишком вжился в роль парня Дианы. И да, я хотел, чтобы Линси ревновала, но я не пытался ранить ее, а ее следующий вопрос – тихий, с мукой в голосе – доказывает, что все же ранил.

– Просто не понимаю. Ты внезапно заинтересовался танцами?

– Нет, дело не в этом. Просто… – Я решаю возложить вину на Диксон. Она возражать не будет. – Диане трудно отказать.

В трубке повисает долгое, напряженное молчание.

– Да уж, – наконец говорит Линси. – Ты явно у нее под каблуком, судя по тому, как она тобой помыкает.

– Она мной не помыкает.

– Шейн, она явно тобой помыкает. Когда мы встречались, ты, по-моему, ни разу со мной ни о чем не спорил. Но весь вечер, что я за вами наблюдала, вы постоянно препирались. Это же нездорово.

– Может, и так, – я хмурюсь. – Но вообще это же не всерьез. Мы так развлекаемся, и…

– Что ж, в любом случае я рада, что ты участвуешь, – перебивает она, как будто я ничего и не сказал. – Значит, ты здорово повзрослел. Может, теперь ты научился поддерживать другого человека. Ставить его на первое место.

От ее слов меня окатывает радость пополам с раздражением. Приятно, что она видит во мне что-то хорошее, но мне не по себе от того, как быстро она сбросила со счетов все те случаи, когда я ее поддерживал. Да, я не хотел участвовать в танцевальном конкурсе вместе с ней, но ведь я сидел в первом ряду на всех ее выступления и аплодировал что