Плюсы неразделенной любви - Бекки Алберталли

мы с Ридом – к стенке. Вместе мы образовываем на полу широкий квадрат, но если вытянем ноги, кажется, коснемся друг друга ступнями.

Уилл расстегивает свою знаменитую сумку и достает бутылку водки. С виду она дорогая: матовая бутылка с красивым синим горлышком. Понятия не имею, где он берет выпивку. Может, у него есть поддельные документы? Может, они есть у всех, кроме меня? Чувствую себя как в кино.

У Кэсси пакет апельсинового сока. Она наливает немного в большой пластиковый стакан. Это ее любимый фокус – если освободить место, то можно смешать сок с водкой прямо в пакете.

– Во, это для меня, – быстро вставляю я. – Сок я выпью.

– Поделишься? – спрашивает Рид, и я ему улыбаюсь.

Я догадывалась, что пить он не будет. Но все остальные пьют, даже Оливия. Забавно. Никогда не думала, что окажусь на ночной вечеринке с бухлом. Да и на обычной тоже. И тем более не думала, что обе тусовки будут на одной неделе. Наверное, это фишка семнадцатилетия. Никогда не знаешь, что произойдет дальше.

– Угадайте, что я сегодня прочитала, – говорит Кэсси. – Вы знали, что оргазм укрепляет внутренние мышцы?

– Круть. – Макс победно вскидывает кулак.

Оливия закусывает губу.

– У меня никогда не было оргазма.

Странно, но я ей искренне завидую. Не потому, что у нее не было оргазма (привет, Эван Шульмейстер), – довольно очевидно, что у меня его тоже не было, – но я бы хотела быть человеком, который может публично это признать.

– Оливия, – обращается к ней Кэсси. – Ты очень многое теряешь.

Капитан Очевидность. Само собой – это же оргазм.

– Я слышала, он похож на чиханье, – добавляет Оливия.

– Оргазм? – Кэсси смеется. – Кто это тебе сказал?

– Интернет.

– Ты поэтому все время нюхаешь тминный порошок? – спрашивает Кэсси.

– Это научный эксперимент.

Мина хихикает:

– Ты такая милая, Оливия.

– Знаешь, на что он похож? – внезапно выдает Кэсси. Она откидывается назад и кладет руку на кровать. – Это как в «Супер Марио», когда Марио съедает листочек, а потом разгоняется и летит. – Ее ладонь взмывает в воздух.

Уилл с Максом задыхаются от смеха. А вот Оливия задумывается.

– Как красиво, – замечает она.

– Оливия, все совсем не так. Оргазмы на видеоигры не похожи, – говорит Макс.

– Ага, а ты у нас эксперт. Наверное, кроме тебя, ни у кого на свете оргазма не было. – Кэсси закатывает глаза.

А я сижу как на иголках. Мне нехорошо от одного этого разговора. Такое ощущение, что я последняя девственница во Вселенной, а все остальные занимаются сексом с утра до ночи. Только и делают, что раздеваются, ласкают и целуют друг друга. Все, кроме меня.

Конечно, это неправда. Но так я себя чувствую.

Уилл залпом осушает свой стакан и сразу же наливает новый.

– Только попробуй убиться в слюни, – предупреждает его Кэсси.

– Я не пьяный.

Она смотрит на него, сощурившись.

– Слушай, мне что, по прямой линии пройти? – говорит он и поднимается на ноги.

А потом идет по прямой линии – ко мне.

– Видишь? Абсолютно трезвый. – С этими словами Уилл съезжает по стене и садится рядом со мной – вплотную. А Рид в это время сидит с другой стороны. Честно говоря, это волнительное чувство – быть зажатой между двумя парнями. Даже несмотря на то, что Уилл мне не нравится. Точнее, нравится не так, как Рид.

Уилл просит Кэсси включить какую-нибудь музыку, а потом придвигается ближе и спрашивает, что бы хотела послушать я. Как будто проверяет.

– Florence and the Machine, – отвечаю я неуверенно.

– А.

Он кивает, но понять, что у него на уме, невозможно.

Меня переполняют эмоции. Кэсси ставит альбом Florence and the Machine, после чего разговор о сексе продолжается.

– Ладно. У меня есть теория, – говорит Рид, наклонившись ко мне.

– Теория.

– Да. – С секунду он молчит, а потом переходит на шепот: – Мне кажется, они все девственники и просто врут.

– Правда? – спрашиваю я с улыбкой.

Он многозначительно кивает:

– Это глобальный заговор. Все хвастают, какой замечательный у них секс, но на самом деле сидят дома и залипают в интернете.

– И рассказывают своим интернет-друзьям, как много у них секса, – добавляю я.

– Именно. – Рид улыбается.

– Хорошо, а как тогда объяснить беременность?

– Непорочное зачатие.

– Эй. – Уилл подталкивает меня локтем. – О чем это вы там шепчетесь?

А потом осторожно берет мою ладонь и кладет ее на свою. Его почему-то привлекают мои фенечки, и он водит пальцами по узелкам.

У меня перехватывает дыхание.

– Это от кого? – спрашивает он.

– От двоюродной сестры. – Я сглатываю. – Эбби. Она моя лучшая подруга.

– Дай угадаю: у нее такой же браслет.

– Наверно. Определенно.

Я чувствую, как Рид наблюдает за мной, наблюдает за Уиллом, и я почти уверена, что он ревнует. Может, конечно, я все себе надумываю, но мне все равно так кажется. Неплохое чувство.

Видимо, я очень, очень плохой человек.

Позже мы залезаем в спальные мешки, и я опять оказываюсь между Ридом и Уиллом. Уилл ложится почти вплотную, так что я даже не знаю, как выйти в туалет, чтобы его не потревожить. От одной этой мысли мне сразу же хочется писать. Но двигаться я не буду.

Ведь я лежу с Хипстером Уиллом.

И Ридом.

И, кажется, сердце больше не хочет оставаться в груди.

Я просыпаюсь от какого-то шороха – это Уилл ворочается во сне. Он тихонечко храпит, губы слегка приоткрыты; рядом с ним калачиком свернулся Макс, а Кэсси с Миной укутались в одеяло на верхнем ярусе кровати.

А вот нижняя кровать аккуратно заправлена. Значит, Оливия проснулась. Да и спальный мешок Рида тоже пуст.

Меня вдруг охватывает страх, но я стараюсь ему не поддаваться.

Выскользнув из спальника, я иду в туалет и на цыпочках прохожу мимо комнаты Ксавье, а потом вниз по лестнице. В гостиной горит тусклый свет. Сквозь дверной проем я вижу две взъерошенные головы над спинкой дивана. Совсем близко друг от друга.

– Привет. – Я вхожу в комнату. В голове звенит.

– О, привет! – говорит Рид. И, может, я надумываю, но, клянусь, видок у него растерянный, почти виноватый.

Оливия мне улыбается. Она сидит к нему почти вплотную.

Я вся немею.

– Давно вы проснулись? – медленно спрашиваю я, опускаясь на диванный подлокотник.

– Час назад или вроде того, – отвечает Рид. – Решили тут потусоваться.

Я пытаюсь на них не глазеть. Пытаюсь. Но мне нужно все проанализировать. Оливия под одеялом, и рук ее мне не видно. Как и его.

Немею. Или, наоборот, прихожу в себя.

Под одеялом они держатся за руки. Я почти уверена. И это