Пока не закончатся звезды - Инма Рубиалес

Я отодвигаюсь. Лиам отдергивает руку. Сразу становится холодно, но я заставляю себя думать о чем-нибудь другом.

– Спасибо, что подыграл мне, – я нарушаю молчание.

Лиам отвечает не сразу.

– Не стоит благодарности. Мы хорошая команда.

– Услуга за услугу, так ведь?

Мне кажется, я чувствую его улыбку. Мы лежим на спине, и я смотрю на звезды на потолке.

– Откуда они там? – спрашивает он несколько мгновений спустя.

– Это придумал папа. Он говорил, что каждая звезда символизирует опыт и то, как мы его интерпретируем. Каждый раз, когда одна из них падала, мы с сестрой должны были выбрать: приклеить ее обратно или выбросить в мусорку.

Повисает короткая пауза. Кажется, я никогда не говорила с ним о Денеб. Я жду привычных вопросов, но он просто говорит:

– Когда одна из них отклеивается, это похоже на смерть, да?

Удивительно, как хорошо он улавливает такие вещи. Я искоса бросаю на него взгляд.

– Задумывался ли ты хоть раз, как умирает звезда?

Лиам колеблется и наконец качает головой.

– По правде говоря, нет.

– Чтобы светить, звезды превращают водород в гелий. Спустя какое-то время водород заканчивается, в ядре остается лишь гелий, и звезда становится холоднее и ярче. Происходит взрыв. Звезда умирает, и ее останки порождают раскаленную нейтронную звезду. Такое явление известно как сверхновая. Это один из сценариев. Другой – образование черной дыры. – Говорю я не моргая. – Вот что имел в виду мой отец. Наши неприятности подобны звездам. И мы можем выбирать: или мы научимся чему-то на них, превратимся в сверхновые и станем лучше, или же позволим им утянуть нас во тьму.

Мне кажется, за свою жизнь я слишком часто видела, как умирают звезды. Сначала умер отец. Потом Денеб попала в аварию. И каждый день, когда вижу ее без сознания в больнице, я вновь и вновь проживаю смерть звезды. После всего случившегося я не думаю, что звезды – это просто моменты жизни. Иногда это люди.

А еще мне кажется, что я сама все больше похожа на черную дыру.

Я поворачиваюсь к Лиаму.

– Можешь остаться.

Он также поворачивает голову в мою сторону.

– Правда?

– На несколько недель, пока не найдешь квартиру. Но ты будешь спать на диване, когда Стива и мамы не будет дома. Насчет аренды…

– Отдам тебе половину за месяц. Для меня это не проблема, ты же знаешь.

Ненавижу, когда он так говорит: это напоминает мне о том, как легко ему достаются деньги, но я не могу его винить. Да и нет больше смысла прикрываться гордостью. Он своими глазами видел, как обстоят дела в моем доме.

– Хорошо, – говорю я, и он добавляет:

– И с меня готовка.

– Две недели питаться сэндвичами? Нет уж, увольте.

Я не вижу его лица, но уверена, что он улыбается.

– Я найду новые рецепты. В конце концов, у меня теперь полно свободного времени. Смотри, я начал с того, что уснул в твоей машине, а теперь буду готовить для тебя. Неплохо, да?

Я громко фыркаю, чтобы он меня услышал. Лиам разражается хохотом. A в груди разливается приятное ощущение, но я заставляю себя не обращать на это внимания. Потом я понимаю, что он снова собирается лечь на пол.

– Я не против, если ты будешь спать на кровати, – говорю я. – Тут хватит места для двоих, и между нами останется пространство.

Это плохая идея, я знаю, но так будет вежливо.

Ему требуется секунда, чтобы осмыслить мои слова, но потом он кивает и ложится, закинув руки за голову. Я быстро откатываюсь на другой конец матраса.

– Твое желание – закон, – весело говорит он.

Я со стоном натягиваю на себя одеяло.

– Подвинешься на миллиметр ближе, и я отрежу тебе яйца.

– Тебе никогда не говорили, что ты немного жестока?

Я с трудом сдерживаю улыбку.

– Спокойной ночи, Лиам.

Прежде чем ответить, он смотрит на звезды на потолке.

– Спокойной ночи, сверхновая.

15

Всего лишь спектакль

Лиам

Первую неделю в доме Майи я провожу в состоянии легкого шока. Последние несколько лет я варился в удушающей рутине из-за ютуба, социальных сетей и постоянного давления со стороны Адама. Теперь, когда всего этого нет, у меня ничего не осталось, и мне понадобилась целая ночь, чтобы осознать это. Рано утром Майя уходит на работу. Вечером она возвращается обычно такая уставшая, что ложится спать не ужиная. В обычных обстоятельствах я бы настоял на том, чтобы она что-нибудь съела, но сейчас я настолько увяз в собственных заморочках, что мне не до этого.

Я почти не осознаю, что целыми днями лежу на диване. Смотрю незнакомые программы, ведь раньше у меня никогда не было времени на телевизор. И слава богу, потому что это редкостная чушь. Я отключил телефон, чтобы не видеть оскорблений, которые наверняка продолжают приходить мне в соцсетях. От Адама, Эвана и Мишель никаких вестей. Все вокруг рушится, но мне все равно. Может, Мишель была не так уж и не права, когда назвала меня эгоистом.

Я замечаю, что погружаюсь в черную дыру, только на пятый день, когда Майя, вернувшись домой с работы и увидев беспорядок в гостиной, поднимает одну из футболок, валяющихся на полу, и бросает мне в лицо.

– Собирай свой мусор сам, – говорит она мне, прежде чем уйти в спальню.

Пора положить этому конец. Я не могу жалеть себя вечно. Нравится мне это или нет, но жизнь продолжается даже без ютуба.

На следующее утро Майя встает рано и выходит из дома не попрощавшись. Уверен, она на меня злится, и вполне обоснованно. Теперь я сплю на диване, потому что ее мать пару дней назад уехала со своим мерзким бойфрендом и до сих пор не вернулась. Полагаю, Майя беспокоится, но ничего не говорит. Она в принципе со мной не разговаривает. Думаю, это отчасти моя вина. Я вел себя как придурок с тех пор, как приехал сюда.

С трудом поднявшись с дивана, я раздвигаю шторы. В гостиной царит беспорядок. Я направляюсь на кухню, чтобы сделать завтрак, но в холодильнике шаром покати. То ли потому, что у Майи не было времени сходить в магазин, то ли потому, что у нее нет денег, и я надеюсь на первое. У меня кружится голова. Нужно привести себя в порядок, так что, не обращая внимания на урчащий желудок, я иду в душ. Там я замечаю, что на полу лежит занавеска для ванной. Уже давно. А я даже не потрудился повесить ее обратно.

Черт, в каком мире я жил всю последнюю неделю?

Кроме того, у меня закончилась зубная паста. Вздохнув, я проверяю тумбочку под раковиной – не нужно ли купить что-то еще. Иду по списку: гель для душа, шампунь, кондиционер… Меня одолевает любопытство, и я тщательно изучаю содержимое ящиков. Не нахожу ни одного бритвенного лезвия, но облегчения не испытываю. Возможно, они ей больше не нужны, а может она просто хранит их в другом месте.

Я переодеваюсь, нацепив кепку и солнцезащитные очки, беру бумажник. К счастью, у меня много наличных. Я не могу расплачиваться картой, иначе Адам отследит мое местонахождение. В худшем случае всегда можно проехать несколько километров и снять деньги в банкомате. Положив в карман ключи Майи – в последнее время она оставляет их на столике в прихожей, – я впервые за почти что неделю выхожу на улицу.

Я решаю прогуляться пешком. Телефон я включать не собираюсь, поэтому придется спросить дорогу у прохожих. Большинство соседей – старики, так что меня точно никто не узнает. Двадцать минут спустя я нахожу неприметный продуктовый магазин, который разительно отличается от больших лондонских супермаркетов, но для моих целей он подходит. Я покупаю продукты, чтобы забить холодильник на несколько дней, и отправляюсь обратно.

При входе в дом я осознаю масштабы катастрофы. Убрав еду, я впервые в жизни беру в руки швабру. Но сначала надо прибраться, так что кладу ее на место. Я навожу порядок в гостиной и снимаю простыни с дивана. А также выбрасываю пустые емкости в ванной и вешаю занавеску обратно. Проходя мимо комнаты Майи, я