Женьшеневая карамель - Рия Ли

class="p1">И новый презренный взгляд для Тэджи уже не оказывается неожиданностью — ждала этого, выжидала. И теперь с вызовом смотрит на «соперницу». Точнее, она вовсе не соперница — она вредительница. Ей доверили практически святое — лицо самого Ким Джинсо. А эта мадам только и делает, что отвлекается, переживая больше о своей личной жизни.

…насколько дёшево.

— Как же некоторые люди любят тратить впустую чужое время, — тяжело вздыхает Чон Сындже, завершая разговор и кладя телефон на столик рядом с ноутбуком. — Прошу прощение за ожидание. Ты что-то хотела? — его внимание теперь целиком и полностью принадлежит лишь Тэджи, но ей до этого будто и дела нет. Тут идёт настоящая война в гляделки. И Джи не собирается отвлекаться: ни от работы, ни от этого боя. — Тэджи? — окликает он, и она едва не подскакивает на месте, приходя в себя:

— Простите, Вы мне? — переспрашивает, понятия не имея, что он сказал чуть раньше. Совсем не слушала.

— Мы уже договорились общаться неформально, — напоминает он, морщась, услышав обращение на «вы». — Чёрт, как же он любит подливать неловкость в и так пылающий костёр некомфортной обстановки. — Ты к нам по делу или просто решила порадовать своим присутствием? — усмехается он, вальяжно откидываясь на спинку дивана и перекидывая ногу на ногу.

— А, ой! — тут же спохватывается Джи, подрываясь с места и протягивая ему папку: — Я сценарий принесла.

— Талантливая девушка не должна подрабатывать курьером, — улыбается звёздный менеджер, забирая сценарий и небрежно швыряя его на диван рядом с собой.

Сто процентов визажистка сейчас прожигает в затылке Тэджи дыру — она буквально чувствует это, хоть и не оборачивается.

— Не буду больше тратить ваше время, — теперь Джи обращается ко всем присутствующим, кланяясь и звёздному менеджеру, и стилисткам, и Джисо, который до сих пор сидит с закрытыми глазами, пока ему доделывают макияж, и, кажется, спит.

Пора валить отсюда и как можно скорее. Поэтому Тэджи поспешно покидает гримёрную, стараясь больше ни с кем не встречаться взглядами. Какой-то сумасшедший день. Хорошо, что Джинсо всё же не увидел, в каком помятом состоянии находится Тэджи. Зато мерзкая визажистка увидела. Небось ещё и позлорадствовала.

— Тэджи, подожди! — окликают сзади, и Джи оборачивается, так и не успев покинуть коридор. — Ты так быстро убежала, что я чуть не забыл отдать тебе это, — Сындже спешит к ней, протягивая плотный конверт.

— Что это? — не понимает она, принимая конверт без единой надписи.

— Джинсо просил передать тебе лично в руки. И попросил сказать, чтобы ты держала его подальше от жидкостей, — видит вопросительный взгляд и добавляет: — Не смотри на меня так, я не знаю, что он имел ввиду.

— Оке-е-ей, — она тоже не имеет понятия, что может быть внутри.

Протягивает руку, чтобы принять конверт, но Сындже не отпускает его, продолжая смотреть Джи в глаза и не отпуская свой край, даже когда она ещё раз тянет его на себя.

— Ты ещё что-то хотел? — напряжение этого дня явно достигло предела, что вот-вот выбьет пробки.

— Ты любишь самгёпсаль?

Если бы Тэджи видела господина Чона в первый раз, то могла бы подумать, что он сам стесняется этого разговора и жалеет, что его начал. Но это, чёрт возьми, звёздный менеджер. Он лично работает с самим Ким Джинсо. О каком стеснении может идти речь?

— А кто-то не любит? — какой-то глупый вопрос. Все корейцы обожают свежеприготовленное мясо.

— Я знаю неплохое место, — Сындже опускает взгляд на конверт, который они до сих пор держат с разных сторон: — От студии можно дойти пешком. Мне кажется, тебе там должно понравиться.

Смотрит на неё исподлобья, словно смущается или боится отказа, а у Джи в голове полнейший диссонанс, вызванный его поведением.

— Ты мне на что-то намекаешь? — так себя может вести только влюблённый парень. Либо, манипулятор, желающий казаться простачком. И Джи относит Чон Сындже ко второй категории — лучше тоже притвориться дурочкой.

— Не подумай ничего. Я просто хотел, чтобы мы снова собрались компанией, которой были вчера в клубе, — нервно смеётся Сындже, будто и в мыслях не было звать её на свидание. — Поэтому решил поинтересоваться, вдруг ты не любишь жареное мясо. Но судя по твоему ответу, вопрос был глуповат.

Он больше не держит конверт и отходит на шаг назад, как будто боясь обжечься.

Да, день не мог закончиться ещё более неловко.

Пока что Тэджи не готова повесить окончательное клеймо на Чон Сындже — он отлично притворяется. Только ещё не совсем понятно, в чём именно: в своей симпатии или в своей уверенности.

— Думаю, можно как-нибудь собраться, — пожимает плечами Джи, не решаясь отказать. Тем более, вдруг Сындже опять платит. — Я всегда не против поесть мяса.

— Круто, — приободряется он, прочёсывая чёрную чёлку пальцами, а сам будто хочет вытереть невидимый пот со лба. — Тогда, надо выбрать незагруженный день и вперёд!

— Но больше никакой выпивки за твой счёт. Только самгёпсаль, — ставит условие Джи и видит лёгкую растерянность в глазах звёздного менеджера.

— А что такого? Ты разве плохо вчера отдохнула?

— Не знаю, как остальные, но я отдохнула так, что мне теперь понадобится отдых от отдыха, — вскидывает брови Джи, давая понять, что у щедрости тоже должна быть мера.

…как и у халявной выпивки.

Может, и хорошо, что Тэджи мало помнит события минувшей ночи. А вот Чон Сындже знает меру выпитому алкоголю, так что не страдает амнезией. И если бы Джи знала, что он всё видел, то больше никогда бы не показалась на глаза Сындже.

— Я тебя понял, — до него быстро доходит, к чему она клонит, так что тему дальше не развивает. — Никакой выпивки, только самгёпсаль и приятная компания.

— Спасибо, — какое облегчение. — А то мне придётся искать другую работу, — нервно усмехается Джи, уже собираясь открыть дверь и выйти из коридора в павильон.

— Ты выглядишь очень мило, даже когда переборщишь с коктейлями, — произносит Сындже ей вслед, моментально вгоняя в краску.

— Не правда! — обернуться — смерти подобно. И Джи поспешно семенит к выходу из павильона, слыша, как сзади скрипит медленно закрывающаяся дверь.

— Правда! Я всё видел! — успевает выкрикнуть Сындже, пока дверь окончательно не захлопывается.

Ага, мило. Джи бы посмотрела, как бы он заговорил, выверни её на его брюки.

* * *

Середина дня, и в автобусе есть свободные