Все закончится на нас - Колин Гувер

Атлас ушел после того, как мы закончили смотреть «В поисках Немо». Когда вчера вечером родители уснули, он влез в окно моей комнаты. Предыдущей ночью он спал в моей постели, потому что ему было плохо. Я знаю, что мне не следовало этого делать, но перед тем как лечь в постель, я отправила его одеяла в стиральную машину. Он спросил, где они, а я ответила, что ему придется снова спать в моей постели, потому что я отправила их в стирку, чтобы они были чистыми и он бы не заболел снова.

На минуту мне показалось, что Атлас вылезет обратно в окно. Но потом он закрыл его, снял обувь и лег рядом со мной в постель.

Его больше не рвало, но когда он лег, я решила, что тоже, наверное, заболела, потому что почувствовала тошноту. Но я не заболела. Меня просто всегда подташнивает, когда он так близко.

Мы лежали лицом друг к другу, когда Атлас сказал:

– Когда тебе исполнится шестнадцать?

– Через два месяца, – прошептала я. Мы продолжали смотреть друг на друга, и мое сердце билось все чаще и чаще. – Когда тебе исполняется девятнадцать? – спросила я, чтобы поддержать разговор и чтобы он не услышал, как тяжело я дышу.

– Только в октябре, – сказал Атлас.

Я кивнула. Я гадала, почему он спросил о возрасте и что он думает о пятнадцатилетних. Смотрел ли он на меня так, словно я была всего лишь ребенком? Что-то вроде младшей сестры? Мне было почти шестнадцать, и разница в два с половиной года не имеет большого значения. Может быть, когда людям пятнадцать и восемнадцать, это кажется слишком большой разницей. Но как только мне исполнится шестнадцать, держу пари, никто никогда не вспомнит о разнице в два с половиной года.

– Я должен тебе кое-что сказать.

Я затаила дыхание, не зная, что именно он собирается сказать.

– Сегодня я связался с моим дядей. Мы с мамой раньше жили у него в Бостоне. Он сказал мне, что, как только вернется из деловой поездки, я могу приехать и остаться у него.

Мне следовало бы от души радоваться за него в этот момент. Мне следовало бы улыбнуться и поздравить этого парня. Но я почувствовала всю незрелость своего возраста, когда я закрыла глаза, и мне стало себя жаль.

– Ты поедешь? – спросила я.

Атлас пожал плечами:

– Не знаю. Мне сначала хотелось поговорить с тобой.

Он был так близко ко мне в постели, что я чувствовала тепло его дыхания. Я заметила, что от него как будто пахнет мятой, и я подумала, что он, наверное, чистит зубы перед тем, как прийти сюда. Я каждый день отправляла его домой с большим количеством воды.

Я поднесла руку к подушке и принялась вытаскивать из нее проткнувшее наволочку перо. Вытащив его, я начала крутить его между пальцами.

– Не знаю, что сказать, Атлас. Я счастлива, что у тебя будет дом. Но как же школа?

– Я мог бы окончить ее там.

Я кивнула. Это прозвучало так, будто он уже принял решение.

– Когда ты уезжаешь?

Я задумалась, как далеко отсюда Бостон. Вероятно, до него ехать несколько часов, но это огромное расстояние, если у тебя нет машины.

– Я до конца не уверен, что уеду.

Я бросила перо на подушку и опустила руку.

– Что тебя останавливает? Твой дядя предлагает тебе дом. Это хорошо, верно?

Атлас сжал губы и кивнул. Потом взял перо, с которым я играла, и тоже начал крутить его между пальцами. Как и я, он положил его обратно на подушку и сделал то, чего я от него не ожидала. Он поднес палец к моим губам и коснулся их.

Боже, Эллен. Я думала, что умру на месте. Это было наивысшее наслаждение, которое я ощущала всем телом. На несколько секунд его пальцы замерли на моих губах, и он сказал:

– Спасибо, Лили. За все.

Он запустил пальцы мне в волосы, нагнулся и поцеловал в лоб. Мне было так тяжело дышать, что мне пришлось приоткрыть рот, чтобы захватить больше воздуха. Я видела, что его грудь поднимается и опускается так же тяжело, как и моя. Атлас посмотрел на меня, и я видела, что он смотрит на мои губы.

– Тебя когда-нибудь целовали, Лили?

Я покачала головой и подняла лицо к нему, потому что мне нужно было немедленно это изменить, иначе я просто не смогу дышать.

И тогда – так осторожно, словно я была сделана из яичной скорлупы, – Атлас коснулся губами моих губ и замер. Я не знала, что делать дальше, но мне было все равно. Мы могли оставаться так всю ночь и никогда больше не шевелить губами. В этом было все.

Его губы сомкнулись на моих губах, и я почувствовала, как дрожит его рука. Я начала повторять движения его губ. Я почувствовала, как кончик его языка один раз коснулся моих губ, и мне показалось, что мои глаза закатились. Он сделал это еще раз, потом еще один, и тогда я сделала то же самое. Когда наши языки впервые встретились, я вроде как чуть улыбнулась, потому что я много думала о моем первом поцелуе. Как это будет, с кем это будет. Но я даже представить не могла, что буду при этом чувствовать.

Он перекатил меня на спину, прижался ладонью к моей щеке и продолжил целовать меня. Поцелуй становился все лучше и лучше по мере того, как я чувствовала себя комфортнее. Больше всего мне понравилось, когда он на секунду оторвался от меня, посмотрел на меня сверху, а потом поцеловал еще крепче.

Я не знаю, как долго мы целовались. Долго. Так долго, что у меня заболели губы, и я не могла держать глаза открытыми. Уверена, что, когда мы заснули, его губы все еще касались моих.

Мы больше не говорили о Бостоне.

Я так и не знаю, уедет ли он.

– Лили

* * *

Дорогая Эллен!

Я должна перед тобой извиниться.

Прошла неделя с тех пор, как я писала тебе, и неделя с тех пор, как я смотрела твое шоу. Не волнуйся, я по-прежнему записываю все выпуски, чтобы у тебя был рейтинг, но каждый день после школы Атлас быстро принимает душ и мы целуемся.

Каждый день.

Это потрясающе.

Не знаю, как ему, но мне с ним так хорошо… Он такой нежный и заботливый. И никогда не делает ничего такого, что мне не нравится. Но пока Атлас и не пытался делать ничего такого.

Я не уверена, что мне следует распространяться об этом здесь, так как мы с тобой лично не встречались. Позволь мне просто сказать, что если раньше он и гадал о том, какие у меня сиськи…

То теперь он знает.

Я представить не могу, как люди живут день за днем, когда им кто-то нравится до такой степени. Если бы это зависело от меня, мы бы целовались дни и ночи напролет, а в перерывах, может быть, немного разговаривали. Атлас рассказывает смешные истории. Мне нравится, когда он в разговорчивом настроении, потому что такое случается нечасто. Но он много работает руками. А еще он много улыбается, и его улыбку я люблю даже больше, чем его поцелуи. Иногда я просто говорю ему, чтобы он заткнулся и перестал улыбаться, или целоваться, или разговаривать, чтобы я могла смотреть на него. Мне нравится смотреть в его глаза. Они такие голубые, что он мог бы стоять в другом конце комнаты, а другой человек все равно бы увидел, насколько они голубые. Но мне иногда не нравится его целовать, когда он закрывает глаза.

И нет, мы все еще не говорили о Бостоне.

– Лили

Дорогая Эллен!

Вчера, во второй половине