Божественный рассвет - Мирэйн Дэниэль

так легко справится, а во-вторых, он должен вести их к пещере, чтобы они не заблудились еще больше.

Непревзойденными их называют не из простого желания угодить. Чем больше демон поглощает себе подобных или души людей, как Скупщик-потерянных-душ, тем сильнее они становятся.

Чжун Цзун не чувствовал опасность, исходящую от богов, потому что знал, что они ему не ровня. Не то, что Привратник-тысячи-миров. Если они и в самом деле наткнуться на Лин Куэйя, то он оставит эту проблему на богов, а сам сбежит в свою резиденцию и возведет непробиваемый массив тяжелой, демонической энергии.

Чжун Цзуну хотелось дать себе мощную оплеуху за свою слабость перед Пятым Непревзойденным Князем Демонов.

Он не спеша продолжил:

— Меня убили, и я стал призраком, жаждущим мести. И я отомстил. — Демон нахмурил брови, зло сжав черенок веера. — А после поглотил души всех членов семьи того, кто оболгал меня.

На губах Чжун Цзуна расплылась дьявольская ухмылка, а глаза налились кровью. Воспоминание о сладкой мести придавало ему небывалое наслаждение. Проведя двадцать лет в тюрьме за ложное обвинение, его душа стала необычайно черной и мстительной. Боль и страдания заставляли его полыхать в сладкой агонии. Он растягивал удовольствия, убивая всех членов семьи этого мерзкого человека, прогнившего настолько, что гадкий смрад, источаемый его телом становился невыносимым.

— Это жестоко… оболгать другого. Но почему ты не запер его на двадцать лет или не отрубил руку или ногу в назидании всем и угоду своей ненависти? — невинно спросил Сюй Мин, задумчиво подняв взгляд к ясному, нежно-голубому небу. — Почему ты убил всю его семью и почему не остановился, а продолжил убивать и поглощать души?

— Дитя. — Чжун Цзун погладил Сюй Мина по голове, едва касаясь шелковистых волос. — Ты так юн и невинен, что меня берет за душу. Я был лишен многого, и теперь моя жажда невосполнима, сколько бы золота не попало в мои руки. Я потерял свою жизнь. Свою! И эти люди оплатили своей жизнью мою.

— Как эгоистично. — Бросил Юэ Фэн, притянув к себе Сюй Мина. — Если сейчас я и не могу тебя убить, не думай, что в будущем будет так же!!!

Бог Войны сжал запястье Повелителя Воды, не отпуская того ни на шаг. Как бы сильно он не ругал племянника, тот всегда оставался глух к его просьбам и постоянно лез на рожон. Он не раз оттаскивали юношу от злой твари, которую он донимал вопросами. Кажется, будто Бог Воды и в самом деле неразумный ребенок. Ему было любопытно все и вся, и он не боялся спрашивать и не смущался, если вопросы задевали другого. Юэ Фэн до сих пор не мог понять, как он умудрился дожить до двадцати трех и в то же время осознавал, что из-за своей натуры, он и прожил так мало, прежде чем высшие силы вознесли его на Небеса.

Время близилось к вечеру, солнце постепенно опускалось за горизонт. В воздухе повис свежий аромат леса, влажной земли и мха. Светлячки переливались в высокой траве, а сверчки заиграли звонкую трель.

Караван из пяти телег остановился на небольшой поляне в глухом лесу. Люди развели костер, после чего ели и выпивали, совершенно не думая о голодных и напуганных детях. Цин Лун и Су Сянь притаились в зарослях можжевельника, наблюдая за похитителями. Мужчины очень скоро захмелели и уснули. Они не стали проверять детей, им хватило тихого поскуливания и плача со стороны телег.

Су Сянь перевел взгляд на нежные изгибы лица учителя. В темных глазах укрылась опасная красота. Он осторожно отстранился, нахмурив тонкие брови.

— Зачем им дети? — тихо спросил, ни к кому не обращаясь. Заметив пристальный взгляд мальчишки рядом с собой, юноша натянул мягкую улыбку и коснулся черной макушки.

— Мы их спасем, не стоит переживать. Ты хочешь есть?

— А у тебя есть еда? — Су Сянь вопросительно выгнул бровь.

— Да, конечно. — Цин Лун достал из широкого рукава маньтоу, завернутую в промасленную бумагу, и протянул парню.

Су Сянь улыбнулся, вонзив белоснежные зубы в пухлую булочку, и замычал от удовольствия.

Цин Лу с улыбкой наблюдал за худым мальчишкой. На секунду его разум заволокла грусть. Сколько голодных детей сидело в повозках, дрожа от страха и глотая слезы. Они еще совсем юны и не понимают, зачем их похитили.

Цин Лун вздохнул в глубине своего сердца. Он питал слабость к детям из-за пережитых ужасов прошлого. Ему всегда было их жаль и, будучи отшельником, он старался помочь каждому по мере своих возможностей. Ему с трудом удавалось бороться со своим желанием вырваться из укрытия и наподдать похитителям. Если бы он знал, куда их везут, то определенно так и поступил, а пока ему приходилось сидеть в укрытии и ждать.

Посмотрев на Су Сяня, Цин Лун устало потер переносицу, облокотившись на ствол дерева. Некогда опрятные одежды вновь посерели, смешавшись с грязью и пылью дорог. Проклятая печать делала его наравне с человеком. Он так же хотел есть, пить и ему требовался сон, так что, повинуясь желанию, Цин Лун прикрыл глаза, желая недолго вздремнуть.

Су Сянь по-прежнему сидел рядом, облизывая пальцы после ароматного маньтоу. Еда, приготовленная этим человеком, заставляла почувствовать себя на вершине небес. Он смотрел на это изящное, юное лицо и не мог понять, откуда у этого человека такой дар в кулинарии и как бы остаться с ним подольше. Жить и питаться подобным каждый день? Определенно, да! Даже если взамен нужно выполнять тяжелую работу.

Су Сянь задумался, прикидывая, как бы навязаться этому парню. К тому же, помимо готовки, он в мастерстве владел мечем, что ему не дано. А значит ко всему прочему, его будут охранять. За такое стоит побороться.

Глава 10. Черная пещера

Вечер сменила ночь. Люди и дети в повозках давно спали. Цин Лун сумел задремать, прислонившись к мягкому мху, а вот Су Сянь по-прежнему сидел не в силах сомкнуть глаз. Он все думал, как навязать себя Цин Луну, когда тот завозился и открыл миндальные глаза.

— Почему ты не спишь? — Тихо спросил учитель, подняв взгляд к небу.

Россыпь жемчужных звезд мягко переливалась в ночном небе. Серб серебряного месяца, испуская слабое сияние, освещая верхушки деревьев, посеребрив тонкие листики.

— Я не хочу. — Тихо ответил мальчик, привалившись к дереву напротив, и тоже посмотрел на небо.

Цин Лун опустил взгляд на мягкое, безмятежное лицо ребенка. Желание забрать его с собой вновь колыхнуло в его сердце. Он бы забрал всех бездомных детей, если