Никакой настоящей причины для этого нет - Хаинц

молчала. Хидеки саданул кулаком по полу, на котором сидел.

— Поэтому я был ужасно разочарован от твоего фальшивого признания. От того, что настолько в тебе ошибся.

Кеко беззвучно плакала, не решаясь издать вслух хоть один звук. Хидеки же продолжал.

— Но правда, в том, Кеко, что я ничуть не лучше. Я тоже повел себя крайне паршиво. И мое поведение было не менее фальшивым, чем твое признание…

— Что? — не выдержала Кеко, — Ты? Но ты же…

— Ну да, я принял твое признание, хоть и знал, что оно фальшивое… Решил наслаждаться тем, чем смогу. Я решил, что если даже таким кривым образом я смогу испытать все, что можно для человека в отношениях, да еще с девушкой, которая мне нравилась, то это само по себе неплохо. Путь и был крайне в тебе разочарован — ты в моих глазах оказалась полной фальшивкой.

Кеко опустила голову:

— Так и есть, — проговорила она.

— Но потом, — продолжил, не обращая внимания на слова Кеко, Хидеки, — когда я все же узнал тебя получше, я понял, что, видимо, у тебя не было особого выбора. И захотел попробовать построить уже настоящие отношения. Но не успел. Потому что ты меня бросила.

— Я просто хотела…

— Начать все сначала, я понял. Но мне все равно было больно.

— Прости…

— Уже все. Уже простил. Но все равно было больно. Я сам понимаю, что это глупо, нелогично и неправильно, ведь мы же не совсем по-настоящему встречались. Но все равно… Но я понимаю… Опять какие-то требования от «подружек», да? Надо было просто…

— Поговорить.

— Да, поговорить. И мы нашли бы выход вместе. И мне не было бы так больно. Смешно об этом говорить идиоту, который по своей вине оказался по уши в дерьме. — Голос Хидеки был таким горьким, и он понял, что от избытка самоиронии его понесло. — Но надо было просто поговорить…

— Не-а. — прозвучало со стороны. — Неправда, Хидеки-кун.

— Что? — не понял Хидеки.

— Не по уши. Всего-то по пояс. Полная фигня, Хидеки-кун. Вообще, не проблема.

Нервы Хидеки не выдержали, и он рассмеялся. Сначала нервно, потом весело, слыша смех присоединившейся к нему Кеко. В лишенной учеников школе на выходных в пустой клубной комнате на втором этаже нового клубного конкурса долго не стихал истерически веселый смех пары, оказавшейся вместе ввиду не самых веселых обстоятельств.

— Это была… была… довольно дерьмовая шутка… Кеко-чан… — наконец смог, задыхаясь от смеха проговорить Хидеки.

— Но помогла же, — Кеко улыбалась. — Хидеки-кун, — Она стала серьезной. — Хидеки-кун, я пока занималась наведением порядка, — Хидеки еще раз покраснел и побледнел от такого эвфемизма, — успела подумать. И кое-что осознала, что должна была понять намного раньше. Я расскажу все, Хидеки-кун. Может, не все сразу, мне надо еще кое-что проверить, но расскажу все.

Хидеки молчал, не зная, что ответить на такую жаркую речь, а Кеко, не дождавшись другой реакции, кроме нахмуренного лба, продолжила.

— Хидеки-кун, помнишь записку, которую я тебе написала? — Кеко покраснела, на секунду запнулась и продолжила, — Точнее, не саму записку… А…

— Стихотворение, да помню. Я его, вообще-то, принял за намек на фальшивое признание. — Хидеки тут же процитировал:

— Запертая наглухо

Птица в клетке

Когда же ты выпорхнешь

До рассвета?

Журавль поскользнулся

Черепаха упала

Оглянись, начинаем сначала.

— Запертая наглухо птица — отсутствие возможности отказаться. Журавль и черепаха — признаки долголетия. То, что с ними не все в порядке — намек на то, что долгих отношений не будет. Правда, как объяснить последнюю строчку — не знаю.

— Первоначально… — Начала была объяснять Кеко-чан, но внезапно остановилась, — Хидеки-кун, как ты себя чувствуешь?

— Дерьмово, конечно, — выдал очередную дурную пахнущую шутку Хидеки, — но, вроде смогу даже ходить и делать всякое руками.

— Тогда двигаем, — Кеко поднялась на ноги, покидала какие-то тряпки во все тот же пакет, в который до этого кинула обрывки веревки, а после подала руку Хидеки, — поговорим как лучше не в таком дерьмовом месте, да простят меня девочки из клуба кройки и шитья.

Хидеки покачал головой и протянутую руку не взял.

— Кеко-чан, спасибо, конечно, но я тебя тяжелее раза в два, ты меня просто не подымешь. Это в лучшем случае, а то вообще на меня грохнешься как в какой-то седзе манге. — Хидеки встал, кое-как опираясь на стену.

— Ну как хочешь, — пожала та плечами. — Вполне смогла бы, я думаю. Идем?

— Идем, — не стал спорить Хидеки. — А куда?

— Ты мне еще свидание должен, но с этим подождем немного. Давай пока найдем хоть кафе какое, вроде того, где я тебя возле окна ждала часа четыре. Поговорим уж лучше там. И у тебя же семейная встреча сегодня должна была быть?

— А, — махнул рукой Хидеки, — Как-нибудь обойдется. Отец будет только рад. Дед будет меньше стебать меня за вид. Меньше жалостливых взглядов от мамы и бабушки. Я, в любом случае не собирался идти.

— Юмико-чан волновалась.

— Это да. — Хидеки задумался. — Сестренке позвоню. — Он поискал телефон, — Вот черт, разряжен.

Кеко протянула ему свой:

— В последних звонках есть Юмико. Она мне звонила.

— Спасибо, Кеко-чан. Тогда подожди, пожалуйста, минутку.

Вышли Хидеки и Кеко тем же путем как и зашли в школу — через дырку в заборе и поход по лесопарку.

В кафе они сели в углу подальше, так, чтоб их было непросто заметить снаружи и еще сложнее подслушать.

— Так вот, по поводу записки, Хидеки-кун, — продолжила Кеко после того, как они уселись и даже получили свои напитки — кофе с молоком для Кеко и черный чай для Хидеки, — первые строчки ты понял совершенно правильно. У меня было около минуты, чтоб дать тебе какой-то намек.

— А если бы я не понял?

— Ты, конечно, прости, Хидеки-кун, но держать все свои оценки в пределах среднего балла по классу постоянно, полный идиот точно бы не смог. Особенно оценки по классическому японскому.

— Мне могло просто очень средне везти.

— Ну, в таком случае тебе должно было просто хватить собственной удачи.

Хидеки усмехнулся и все же решил спросить:

— Так что же все-таки там с последней строчкой.

Кеко ответила очень похожей усмешкой и ответила:

— Просто случайно подобрана. Чтоб красиво звучало. Ну и еще кое-что.

— А я-то ломал голову, — И Хидеки рассмеялся. Так, как не смеялся довольно давно.

— Но теперь, — не особо обращая внимания на его смех, продолжила Кеко, — я склонна видеть в этом улыбку удачи.

Крайне недоуменный взгляд был ей ответом.

— Давай будем встречаться, Хидеки-кун? Ну и, конечно же, я тебе все расскажу. А намек дам уже сейчас.

И Кеко пропела:

— Певчую