Из рода волхвов - Мирослава Раевская

class="p1">— Да вот так — ни одной живой души там сейчас не водится, — хмыкнула девица. — Я-то думала, ты знаешь. Об этом не так давно слухи распускать стали, потому что деревенька твоя в такой глуши находится, что до неё не всякий ещё добраться сможет. Но вроде как один охотник из ближайшего города заплутал в лесу и случайно забрёл в ваши края. Сказал, что жутко там и пусто… Вместо домов — одни кочерёжки торчат.

Веселина поражённо молчала, не смея рот открыть, чтобы ненароком не сказать чего лишнего. В голове у неё роились мысли — одна другой страшнее. Она в ту ночь ничего дурного деревенским не сделала и в этом могла пред идолом самого Рода поклясться. А кроме неё, пожалуй, в Берёзовке других волхвов и не жило — пришлый Буслай не считался. Не отрицала Лина, конечно, ещё один дурной вариант — ненасытную нечисть. Но была ли в их краях такая чудовищная тварь, которая могла сжечь целое поселение? Огяники избегали холодов и зимой спали беспробудным сном, поэтому точно напасть не могли, а аспиды не водились там, где нет скал. Неужто и правда волхвы…

— И что же, не узнали, кто такое сотворил? — осторожно поинтересовалась Лина.

— Да как тут узнаешь, — фыркнула Звана, и лошадка гугукнула, поддерживая её недовольство. — Если б новость о случившемся до нас дошла на полгода быстрее, может, мы раньше бы туда прибыли, когда ещё можно было что-то на руинах отыскать. Мы, кстати говоря, и о тебе-то думали… Ну, сама понимаешь — что именно.

Лина невесело хмыкнула в ответ, но Звана её молчаливой задумчивости будто бы и не заметила.

— Мы Яну поэтому говорить ничего не стали, — продолжила она. — Он по кабакам сплетни не собирает — и к лучшему. Думали, сорвётся, побросает все дела и тебя искать броситься.

— Да ну, — с сомнением проронила Веселина. — На кой чёрт я ему сдалась? Мы с ним едва день были знакомы.

— Глупая совсем, что ли? — хитро усмехнулась волхва, прищурив синие глазищи, в которых сверкнул лукавый огонёк. — Ничего-то ты в чувствах не смыслишь! Любовь не пожар, загорится — не потушишь. Волхвы любят иначе, чем люди, — если уж встретили своего человека, так будут с ним до самого конца. Мне мама в детстве рассказывала, что в древности даже существовали особые руны, позволяющие чувствовать свою половинку сквозь столетия. Так влюблённые находили друг друга в разных своих перерождениях. Здорово, да?

Веселина с интересом прислушивалась к её словам, невольно улавливая каждое. В груди потеплело от мысли, что Ян мог броситься искать её, если бы узнал о трагедии, случившейся в Берёзовке. Пусть эти пустые девичьи мечты были никчёмной безделицей, ей до безумия хотелось верить, что слова Званы — это не пустая болтовня. Однако их неторопливую беседу прервал торопливый стук копыт и рыжие патлы Вацлава, развевающиеся на ветру. Он нёсся в их сторону на всех порах, не щадя своего несчастного рысака, и в лице его было что-то тревожное, отчаянное. Он поравнялся с ними, когда их кобылка ступила на тракт, заваленный тополиным пухом. Веселина встретила удивлённый взгляд волхва приветственным кивком, но Вацлав быстро потерял к ней интерес, ошалевшими глазами вглядываясь в лицо Званы.

— Ты чего вылупился, как баран на новые ворота? — раздражённо спросила девица, так и не дождавшись от юноши хоть каких-то слов. — Я же просила ждать меня в городе — сама бы тут со всем справилась.

— Князь умер этим утром, Звана. Яна обвиняют в убийстве, — сказал, наконец, Вацлав, но взгляд его оставался всё таким же очумевшим. Словно он и сам не верил в то, что произносили его губы. В дрожащей от напряжения руке юноша сжимал свиток с княжеской печатью. — Так в послании сказано. Недавно голубь принёс.

— Ты чего мелешь, дурак!

Звана выхватила несчастное донесение из его рук и, чуть ли не разрывая его на кусочки, развернула. Веселина чуть привстала, чтобы тоже вглядеться в содержимое, пока в груди у неё испуганно бухало сердце. В свитке холодно и, пожалуй, излишне высокопарно изобличали командира Громового взвода в государственной измене, в цареубийстве и в том, что он, ни капли не стесняясь и не испытывая ни малейших угрызений совести, скрылся из города и отказался ответить за свои грехи перед участниками вече. В связи с этими трагическими событиями всем княжеским волхвам надлежало немедленно вернуться в Пряценск, на поклон к княгине Братиславе, которая с сего дня стала законной государыней и правительницей княжества. Вплоть до тех пор, пока юный княжич не сможет занять её место.

— Живым не брать?.. — пролепетала Звана, побледнев от ужаса, и разъярённо бросила княжеское послание в дорожную пыль. — Эта чокнутая ведьма что, совсем из ума выжила?! Да я сама лично с неё шкуру сдеру!

— Она сделает это первой, — невесело хмыкнул Вацлав. — Я уверен — это она за всем стоит. После смерти князя Ратимира Братислава — единственная претендентка на роль правителя, поскольку ни братьев, ни дядьёв у него нет. А отпрыску их всего четыре годка. Как ни крути, но она выиграла с этого больше всех.

Веселина стала невольной свидетельницей их беседы, а потому вмешиваться не спешила, раздумывая над тем, чем вообще она могла помочь в такой ситуации. Новость о том, что Ян вдруг превратился в изменника и предателя, внушила ей ужас и заставила сердце пуститься вскачь. Она потёрла потные ладошки друг об друга, пока мысли — одна другой страшнее — метались в её голове, подобно потревоженным пчёлам в улье. Медальон на груди, спрятанный под платьем, грел ключицы, напоминал ей о том зимнем дне и улыбке, тенью мелькнувшей во взгляде молодого волхва. Лина соврала бы, сказав, что не желает новой встречи. Лина соврала бы, сказав, что желает остаться в стороне от хаоса, который разрастался вокруг имени командира Громового взвода.

Её недавние видение были размытыми и мутными, как грязная вода, а потому воспринимать их буквально не хотелось. Однако она точно видела смутно знакомую фигуру в чаще густого и тёмного леса. Быть может, этот образ принадлежал вовсе не Яну — но других зацепок у неё не было.

— Я думаю, что Ян сейчас на половине пути к Мирне, — сказала Веселина, уверенно выглядывая из-за плеча Званы, которая после её слов, наконец-то, перестала изрыгать из себя отборную ругань.

Вацлав с подозрением прищурился, оглядывая её с привычной недоверчивостью во взгляде.

— С чего бы ему ехать в Мирну? — едко поинтересовался он. — И вообще, ты же та самая, из деревни-Берёзовки! Откуда вообще вылезла