Дневники Красной Шапочки, или Cказки на ночь для очень плохих девочек - Саша Шу

– Я понимаю, что у вас некоторый шок и ступор, – подбадриваю я коллег. – Поверьте, я сама испытала то же самое.

И тут подаёт голос Артур:

– Ну конечно, Маша, ты у нас крутая, тебе такие таблетки не нужны! – и начинает громко ржать. Я вообще не понимаю, как в компаниях до сих пор держат таких рептилоидов, но, видимо, он приносит слишком много денег, чтобы от него избавляться. Да и по правде говоря, этих клиентов привёл он. Только теперь работать с ними приходится мне, в то время как этот идиот получает свои жирные проценты с контракта. Поэтому я просто игнорирую его тупую реплику, и продолжаю:

– Я допускаю, что некоторым из здесь присутствующих не приходилось наблюдать и одного искреннего несимулированного женского оргазма, – и я делаю ударение на словах «некоторым из присутствующих». – Однако он существует, и, я уверена, многие даже захотели бы его продлить.

– Так, ребята, давайте поднапрягитесь, – гнусавит в веб-камеру директор. – Речь идёт о слишком большой сумме, в том числе и для тебя, Артур, – орёт он на него, – чтобы вы тут просто сидели и чесали яйца! Чтобы к вечеру у меня были идеи и план вывода этой грёбаной пятиминутки на рынок! Два дня на доработку деталей и оформления коммерческого предложения, ясно?! Мне в ближайшее время надо всё отправить французам на согласование, иначе курьерами все пойдёте работать, понятно?! – коронавирус явно даётся Артёму нелегко, и если раньше он всем угрожал увольнением и перспективой работать мойщиками сортиров, то сейчас он милостиво отправляет нас на заработки курьерами.

Мы сидим за бесконечным бизнес-ланчем с Антоном и Мариной: московское лето одаривает нас щедрым зноем перед прощаньем на зиму, и здесь, на летней веранде модного рыбного ресторана TunaBar можно даже представить, что мы не в самом центре столицы, а где-то на побережье Эгейского моря. Мягкие диваны обнимают нас своими плюшевыми объятиями, ветерок теребит подол белоснежной скатерти, а кадки с оливами, лавандой и розмарином заставляют нас поверить в близость Средиземного моря. И только вечные пробки и гудение машин с Тверской мешают нам погрузиться окончательно в эту летнюю отпускную иллюзию.

– Ну что, Антон, ты у нас творческая единица, накреативил уже что-нибудь? – лениво спрашиваю я своего друга, намазывая на теплый хлебный мякиш мягкое икорное масло, которое сразу же проваливается в булочку, пропитывая её морскими солёными ароматами.

– Да вот, всё думаю над увиденным, – бормочет Антон, отправляя в рот крошечный кусочек тартара из тунца.

– Мне кажется, уводить всё в чистый диджитал не вариант, – вслух размышляю я. – Иначе бы они наняли «Магму» и всё: у тех в интернете всё намного лучше схвачено, чем у нас…

– А что ты им вообще наобещала? – интересуется Антон, разливая нам всем воду по бокалам. – Почему они на нас в итоге решили остановиться?

– Да ты же меня знаешь, вошла во вкус, как всегда: эмоции попёрли, начала размахивать руками, говорить громкие слова, даже кофточка слетела…

– Что?! На самом деле?! Ну вы даёте, Мария! – прыскает от смеха в стакан Антон. – Думаешь, они на твою грудь купились?

– Да какое там! – отправляю я в рот последний масляный кусочек хлеба. – Кому нужны мои сиськи! Я же профессионал! Начала заливать им про целевую аудиторию, богатых мужиков и искусственное создание дефицита. Вспомнила совок, одним словом. Ты-то наверняка его не застала, – обращаюсь я с набитым ртом к своей двадцатилетней помощнице.

– Нет, не застала, но мне кажется, он живёт в наших людях вечно, особенно у более старшего поколения, – мудро изрекает Марина, аккуратно отхлёбывая из серебряной ложечки своё рыбное консоме.

– Безусловно, – соглашаюсь я. – А скажи, Марина, чем дышит вообще сейчас молодежь? Какие у вас ценности?

– Ценности общечеловеческие. Самые обычные, – принимается за фетучини с кальмарами и оливками девушка. – Мир во всём мире, хорошая экология и демократия во всех развитых и недоразвитых странах. Равные права для всех полов и национальностей. И свобода, – завершает она свою декларацию, аккуратно наматывая клубок макаронин на вилочку.

– Браво! – аплодирует Антон.

– Подожди, – перебиваю я, – а как же любовь? Где любовь, семья и куча детишек в этом списке?

– Не знаю, – серьезно смотрит на меня Марина. – Я хочу быть как ты, Маша. Свободной и счастливой. Ты же сама всё время говоришь, что розовые сопли не для тебя. А детей ты вообще терпеть не можешь. А для секса всегда есть куча удобных приложений, если что.

– Ну что, не в бровь, а в глаз? – смеётся Антон. А меня пронзает молния озарения: приложение! Точно!

Все нормальные люди уже сидят по вечерним барам или домам, а мы с моей командой дружно дописываем концепцию продвижения волшебных таблеток. Окна нашего отдела светятся сквозь густую листву праздничными огнями, в то время как весь старый особняк, который снимает наше агентство, полностью погрузился в теплые воды летнего сумрака. Но вот проверена последняя запятая в презентации, выравнена последняя картинка и вставлен последний график. Я нажимаю кнопку «отправить», и моё предложение улетает начальству.

– Так, все, выключаем быстро компы! – командуя я, понимая, что если этого не сделать, то мы можем остаться работать здесь до утра. – Готовность три минуты: собираемся и выходим! – и я, дождавшись, когда все выкатятся в коридор, закрываю дверь нашего кабинета на ключ.

Антон и я бредём по бульварному кольцу, и тёмная аллея обнимает нас. Мы с ним дружим уже почти пятнадцать лет, и я уверена, что все в агентстве считают нас любовниками. Я не пытаюсь ни опровергать эти домыслы, ни подогревать их: мне абсолютно плевать на то, что обо мне думают. Меня давно уже волнуют только обороты моих клиентов и размер моей заработной платы. Я смогла пробиться в этом хмуром и жестоком городе, сделала блестящую карьеру и теперь могу позволить себе жить так, как считаю нужным: не мыть посуду и не убираться дома, покупать шмотки, которые мне нравятся, а не на распродажах, ездить на велосипеде, потому что мне не нужно никому доказывать, что я могу заработать на машину, и жить в центре Москвы, потому что ненавижу облезлые и серые спальные районы. И спать с кем хочу и когда захочу. Если это не мешает работе.

В две тысяча шестом, когда я только переехала после института из Ёбурга, я бралась за любые проекты, предложения и переработки. Я сидела днями и ночами в отделе дизайна на своём первом месте работы, в агентстве BartonBro, бесконечно