Правило Диксон - Эль Кеннеди

и у меня из горла вырывается хриплый отчаянный звук.

Понятия не имею, что за чертовщина с нами творится, но хочу еще. Хочу узнать, каков на вкус каждый дюйм ее кожи.

Но ничего не происходит.

– Время! – объявляет Лили, и они с Джией принимаются восторженно приветствовать заработанный их командой балл.

Я же меж тем пытаюсь осознать, каким образом умудрился заработать стояк от одного поцелуя с Дианой Диксон.

– Линдли, – шепчет она, проводя рукой по моему голому плечу.

Я отстраняюсь. В голове туман. Я не могу отвести от нее глаз. Ее зеленые глаза – хуже наркотика.

Я тяжело сглатываю, не в силах произнести ни слова. Мой член просто закаменел, и это никак не скрыть. Я знаю, что Диана чувствует его бедром.

– Да? – хрипло откликаюсь я.

Она склоняется к самому моему уху и шепчет:

– Победа за мной.

Глава девятая

Диана

Эй, а можно мой лучший друг тебя трахнет?

Вечеринка стихает, а вот мое сердцебиение так и не приходит в норму.

Я поцеловала Шейна Линдли.

Да, я сделала это назло и чтобы моя команда выиграла, но все же.

Это неприемлемый поступок. Вопиющий. Это просто…

Самый потрясающий поцелуй в моей жизни?

О господи. Я мысленно советую предательскому внутреннему голосу заткнуться. Как тут расслабиться, когда собственное подсознание вставляет палки в колеса?

И все же мне никак не отделаться от этой мысли. Ну и что, что я капельку – совсем капельку – возбудилась от этого поцелуя? Как можно было сохранить хладнокровие, когда ко мне прижимался его возбужденный член? И кстати, весьма… значительный. Как говорила моя подруга Брук, описывая достоинство одного своего парня, щедрый пенис.

К сожалению, пресловутый щедрый пенис принадлежит невыносимому нахалу Шейну Линдли. Так что приближаться к этому пенису я не буду, спасибо большое.

Я как раз складываю в мусорный мешок пустые пивные бутылки (кстати, я сама не понимаю, как меня приобщили к уборке, – это ведь даже не моя вечеринка), когда меня отводит в сторонку Уилл Ларсен.

– Слушай, можно я сегодня переночую у тебя? – потихоньку спрашивает он.

Я одариваю его непонимающим взглядом.

– Зачем? Ты же близко живешь. И ты не так много выпил – несколько кварталов пройдешь.

– Да, я даже не захмелел, – он оглядывается через плечо.

Проследив за его взглядом, я замечаю Беккетта и Лили. Я слышала, что она согласилась пойти сегодня к нему, а теперь обвилась вокруг него, как кашемировый шарф.

– Да ладно, Ди. Пусти меня. И… э-э-э… ты не могла бы подыграть, как будто мы с тобой замутить решили?

Я фыркаю.

– Я серьезно, – настаивает Уилл. – Просто… знаешь… чтобы казалось, что у меня есть причина подняться к тебе.

Карие глаза взирают на меня с такой мольбой, что я начинаю беспокоиться. Уилл только недавно съехался с Бекком и Райдером – как раз после того, как Шейн перебрался в «Медоу-Хилл». Так почему же он не хочет домой? Всего неделя прошла. Вряд ли у них так быстро возникли какие-то проблемы.

Так или иначе, я не в состоянии отказать человеку, когда он расстроен, и, когда к нам присоединяется Шейн, я сую ему мешок с мусором, а сама беру за руку его сокомандника.

Наши пальцы переплетаются, и Уилл, подмигнув мне, кричит Беккетту:

– Эй, возвращайся домой без меня. Я заночую здесь.

Беккетт на мгновение застывает. Потом замечает наши сцепленные руки, и уголок рта у него ползет вверх.

– Понятненько. Увидимся завтра.

Как только Беккетт с Лили уходят, я тащу Уилла за собой.

– Пойдем уже.

Шейн пялится на нас, открыв рот.

– Серьезно? Вы, гады, даже не поможете? – он обводит рукой столики, заваленные коробками из-под пиццы и пустыми бутылками.

Я ухмыляюсь.

– Не моя вечеринка, не моя ответственность.

Уилл только плечами пожимает.

– Прости, брат. У меня другие планы.

Шейн испепеляет его взглядом.

– Старик, не надо. Она же тебя живьем сожрет. Еще можно принять правильное решение.

– Он просто ревнует, – заверяю я Уилла. – Клянусь, он мной одержим.

– Мечтай, – ворчит Шейн. – И не забывай, кто кого поцеловал.

– Не забывай, у кого член встал и чья вагина осталась сухой.

– Да ты была сырее воды в Атлантическом океане, – не остается в долгу он.

– Я была суше Сахары. Но ничего страшного. Уверена, однажды тебе удастся возбудить женщину. А пока попрактикуйся на секс-кукле.

Небрежно помахав ему на прощание, я утаскиваю Уилла подальше от бассейна, по направлению к дому. Оглянувшись, я вижу, как расстроенный Шейн, ссутулившись, убирает оставшийся мусор.

– Ты могла бы быть с ним помягче, – говорит Уилл. В свете луны я вижу, что он слегка улыбается.

– Могла бы, – соглашаюсь я. – Но не буду.

И ни за что не позволю ему узнать, как мне понравилось с ним целоваться. Почему наглые придурки всегда целуются лучше всех?

Оказавшись в безопасности моей квартиры в «Ред-Берч», за закрытой дверью, Уилл поворачивается ко мне и говорит:

– Спасибо за то, что ты сделала.

Говорит он, кстати, совершенно искренне.

– Ты правда останешься на ночь?

Он кивает.

– Ты ведь не против, да?

– Не против, конечно, просто…

– Не волнуйся, я не рассчитываю, что между нами что-то произойдет.

– И славно. Потому что ничего не произойдет. Но за хлеб и кров я требую нормального объяснения.

– У тебя найдется лишняя простыня и одеяло или что-нибудь, что можно постелить на диван?

– Не глупи. Будешь спать в моей постели. Мы оба прекрасно поместимся, она большая. Правда, тебе придется вытерпеть мой вечерний моцион – я никогда не ложусь спать, не уделив должного внимания коже. – Я внимательно изучаю его. – Знаешь, тебе немного заботы о себе тоже не повредит. Ты, кажется, немного обгорел.

– Я всю неделю работал на воздухе.

– Отлично. Прошу в мой кабинет.

Он улыбается, и я невольно замечаю, что он хорош собой – в нем есть простота и очарование этакого соседского мальчишки. Уилл – прямо-таки типичный американский паренек из тех, что в старших классах носят куртку с эмблемой школы и играют за школьную команду, потом заканчивают колледж, получив практичную профессию, берут в жены ту, кто родит им двух с половиной детишек и будет печь печенье по выходным. Потом осенью они вместе отправляются на тыквенное поле, фотографируются всей семьей в одинаковых оранжевых свитерах.

– Ты в порядке? – прерывает мои размышления голос Уилла.

– Прости. Представляла тебя на тыквенном поле.

– Голым?

– Нет, конечно. Это бы отпугнуло остальные семьи.

Теперь вид у Уилла откровенно озадаченный.

– Ты меня с семьей представляла?

– Долгая история.

– Как скажешь, – смеется он.

Мы заходим