Так далеко - Сильвия Дэй

– Так расскажи мне.

– Никогда! – прошипела я. – Если тебе недостаточно знать, что это было тяжело, детали ничего не изменят.

Он посмотрел на меня, вопросительно выгнув брови. Его взгляд был вызывающим и скептическим, как у молодого человека, который не верил женщине, потому что не мог понять ее или посочувствовать.

– У меня есть кое-какие сбережения, – сообщила я. – Я могла бы помочь тебе…

– Я могу сам о себе позаботиться. Я уже давно это делаю.

– Это несправедливо!

– Как и то, что ты делаешь сейчас. Я нуждаюсь в Дариусе, Рамине и Розане не меньше, чем они во мне, но это не имеет значения, верно? – Он встал, повернулся ко мне спиной и зашагал прочь своей широкой походкой, собака не отставала от него. – Дай мне пару часов, и я уберусь отсюда.

– Тебе не обязательно уезжать сегодня же! – запротестовала я, чувствуя, как растет мое беспокойство. Он так долго был символом моей надежды, моей движущей силой. Смогла бы я сохранить свой решительный настрой теперь, когда его не будет рядом?

Он остановился и, повернувшись, взглянул на меня. Пушок тоже посмотрел на меня с осуждением, которое меня возмутило. Кейн терпеливо ждал с непроницаемым лицом. Я чувствовала его душевное смятение и надежду и испытывала почти непреодолимое желание подойти к нему и заключить в объятия. Я покачнулась на ногах, борясь с этим желанием. Ради моего же блага я не могла противоречить себе. Ему нельзя было оставаться здесь, это небезопасно. А я не могла уйти.

С тяжелым вздохом он наконец уступил и покинул меня, поднявшись по ступенькам на второй этаж, тихо переступая через одну, в отличие от своего брата.

Однажды он простит меня. Как только Лукас исчезнет из моей жизни, Кейн увидит дальнейшее развитие событий и все это останется позади.

Мои колени подогнулись; чтобы не упасть, я протянула руку и опустилась на диван.

Но прощу ли я себя когда-нибудь?

12

Алия

Наши дни

«Буду через пятнадцать минут»

Мои пальцы дрожат, когда я читаю в телефоне сообщение Райана.

Я спешу к зеркалу, чтобы проверить помаду и поправить прическу, ожидание пульсирует по моим венам. Я замираю, когда вижу в зеркале отражение этой женщины. Даже космецевтическая линия «ЕКРА плюс» не может скрыть ужас в глубине моих глаз. Мое прошлое надежно хранилось в плотно запечатанном сейфе, но он был взломан, когда мой путь снова пересекся с Алексом Галлагером, и я больше не могу его игнорировать.

Прошла неделя с тех пор, как я напала на Алекса, и я не слышала ни слова ни от него, ни от полиции. Тишина не приносит облегчения, только нарастающее беспокойство, которое усиливается с каждым часом. В спокойные минуты я ощущаю холод неизбежности. Часть меня яростно отвергает любую возможность возвращения к воспоминаниям о деградации и мучениях. Другие воспоминания, однако, невозможно подавить. Я не могу перестать пересматривать свою жизнь, как будто смотрю фильм на автоматической перемотке. Это сводит с ума.

Я хочу радоваться тому, что сделала с Алексом Галлагером, и позволяю себе вспомнить, каково это – проткнуть нежную плоть с разрушительной силой ненависти и мести. Я смакую это удовольствие. Закрываю глаза и раскачиваюсь под музыку его криков, эхом отдающихся в моем сознании. Меня приводит в бешенство, что меня могут счесть преступницей и заставить раскрыться, чтобы объяснить мои действия.

Придав объема своим осветленным волосам, я делаю мысленную заметку, что нужно запланировать посещение салона красоты. И спа-салона. И моего пластического хирурга. Я не могу выглядеть изможденной или затравленной. Только не на работе и уж точно не на ужине, который Лили запланировала для моей семьи. Эта женщина уже считает, что у нее все под контролем. Если я проявлю хоть малейшую слабость, она вцепится в меня мертвой хваткой. И Эми. Я никогда не встречалась с ее родными. Они, скорее всего, отреклись от нее, что мне тоже хочется сделать, но у них, должно быть, хорошие гены, потому что она остается привлекательной, несмотря на то, как сильно прикладывается к бутылке.

Меня настораживает, насколько похожи эти две женщины физически. Осматривая себя критическим взглядом, я задаюсь вопросом, какие мои черты находят мои сыновья в своих женах. Хорошо известно, что мужчины женятся на женщинах, похожих на их матерей. Я пытаюсь представить, как бы я выглядела, если бы оставила свои темные от природы волосы, потому что вряд ли нас не могут связывать особенности характеров. Ни одна из моих невесток не обладает моей силой духа и упорством. Обе слишком полагаются на свою красоту и сексуальность. Лили коварна, надо отдать ей должное, но ее достоинства – ее лицо и всепоглощающая одержимость Кейна.

Я отворачиваюсь от зеркала, рассеянно разглаживая кремовое платье-свитер, облегающее мою фигуру. Я тоже использую свою сексуальность, но для того, чтобы подчинять, а не подчиняться. Когда мужчины возбуждены, они редко замечают, что их перехитрили. Они не могут одновременно думать тем, что на плечах, и тем, что между ног.

Я, вероятно, заставила Алекса стать чрезмерно сосредоточенным на своей ненависти ко мне и Полу. Он, должно быть, думает, что мы разрушили его жизнь всеми возможными способами. Если бы только это было правдой. Если бы только он был мертв.

Мучительное ожидание дальнейшего развития событий становится невыносимым, и я делаю глубокий вдох. Я не могу потерять самообладание сейчас, когда оно мне больше всего нужно.

Мои шпильки глубоко утопают в густом ворсе ковра в моем кабинете. В других кабинетах полы покрыты производственным ковролином, по которому было бы намного легче ходить, но мне нужна экстравагантная обстановка, чтобы подчеркнуть богатство. Богатство – это сила. Недостаточно иметь самый большой кабинет, так как то, что я женщина, ставит меня в невыгодное положение. Коллеги и партнеры постоянно пытаются снискать одобрение Кейна. Я хотела, чтобы мы выглядели как равные, чтобы наши кабинеты располагались рядом, но он вообще отказался от своего.

Он высокий, темноволосый и чрезвычайно привлекательный мужчина, поэтому может притворяться сторонником равноправия. Даже когда он принижает себя, это выглядит как проявление силы. Мне же приходится работать вдвое усерднее, чтобы получить то, что мне причитается.

Я замираю, раздумывая, сесть ли за стол или расположиться в зоне отдыха. Хочу ли я выглядеть так, будто усердно работаю, – на самом деле так и было, или создать видимость интимности, устроившись в одном из кресел для