Сделка - Дарья Белова

— Что, прости? — хочется откашляться. Голос низкий и хриплый от шока.

Раздеться?

— Ты до сих пор в платье, Марта, — уточняет, но делает это снисходительно, как… С ребенком общается. Это, черт возьми, крепче удара под дых.

— Спасибо. Отвернись тогда.

Опускаю взгляд и жду, пока Эдер сделает то, о чем я его прошу. Алекс медлит, но по маленьким шагам поворачивается лицом к стене.

Пальцами нащупываю потайную молнию, тяну вниз. От волнения дрожь сыпется по всем конечностям.

Начинаю дергать молнию и жалеть, что не попросила Эдера покинуть мою спальню. Какого фига он здесь забыл?

— Помочь?

— Справлюсь, — черт! — Ладно, помоги. Только это, — повышаю голос. Теперь почти визжу от волнения, — глаза закрой.

Вспоминаю эпизод в гардеробе. Я в одном нижнем белье, а Алекс в дверях. Сейчас мои просьбы выглядят комично. И тут же хочется исправить себя. Сказать типа: я передумала, ничего страшного нет, если ты глаза не закроешь.

Но будет звучать и выглядеть очень глупо. Как и сама я сейчас.

— Молнию заело, потому что зажевало ткань.

— Это плохо? — шепчу сдавленно.

Пальцы Эдера то и дело касаются моей голой спины и ребер. Я чувствую каждый орнамент на подушечках.

— Придется рвать.

Сглатываю.

Дальше звук рвущейся ткани, наполняющий мою комнату, мой вдох и выдох Алекса. Все это вмещается в одну секунду. И тишина…

Придерживаю платье руками, когда оно готово упасть на пол. Тяжелое, скользкое и очень дорогое.

Вино будто и не пила. Я пьяна по другой причине, и имя ему — Алекс Эдер. Стоит, улыбается, словно ничего не рвал и не трогал мою спину и область под грудью.

На негнущихся ногах, неровной походкой дохожу до кресла, куда утром кинула ночную сорочку и… Леденею от мысли, что платье-то надо полностью снять.

— Я не буду смотреть, — слышу со спины. И это совсем не облегчает мне задачу.

На счет «три», опускаю руки. Ткань падает, оголяя грудь. Сорочку удается схватить не сразу. Пальцы не слушаются, они трясутся.

Кое-как продев голову, шелк, обласкав разгоряченную кожу, струится вдоль тела, оставляя бедра на виду. Слишком короткой кажется, еще днем мне виделась она неудобно длинной.

Эдер не отворачивался. Я застукала его с опущенным взглядом и хмельной улыбкой. Да и сам он сейчас как будто пьяный, в отличие от меня.

— Теперь можешь идти. Я спокойно лягу и усну.

Алекс смотрит выжидательно. Упрямый гонщик.

За два шага преодолеваю расстояние и ныряю под одеяло. Зажмуриваюсь, что есть силы. Можно теперь подумать, что после всего, смогу уснуть.

— Спокойной ночи, Марта.

— Спокойной ночи, Алекс. И это… — открываю глаза. — с тебя новое платье. Мое любимое ты разорвал. Я хочу фиолетовое.

— Ну разумеется.

— Купишь?

— … Куплю.

Наконец, расслабляюсь. Пусть я и заноза, но Алекс не стремится ее вытащить, то есть избавиться от меня. Дело вовсе не в контракте. В эту минуту конкретную ощущаю именно так. Надеюсь, мои чувства вызваны не начинающимся похмельем. Пусть все это очень странно, неправильно и до безобразия опасно — так думать.

— Я и правда могу влюбиться в тебя, — шепчу очень четко. Для себя, для него. Вдруг неважно.

Стены задрожали от моего шепота и пробивающего все ткани пульса.

Алекс замирает в дверях на долю секунды. Я всеми фибрами души чувствую копошение его мыслей в голове. Но понять, хорошие они или плохие — не могу. Эдера в целом иногда сложно понять.

— Это верный путь к разбитому сердцу, Марта.

Глава 20

Марта

— Алекс, это правда я?

Смотрю на маленький экран телефона, где крутится реклама «Glaze». Глазам не верю. От смущения и неверия ладошки потеют.

— Я такая красивая здесь, — говорю, не задумываясь. Ответа не жду, но он случается.

— Красивая, — правда чуть посмеивается.

Одновременно поднимаем взгляды и встречаемся ими поверх экрана. Возмутительно долго смотрим.

Боже, он видел меня в белье, потом без белья, а я призналась, что и правда могу влюбиться. Чувство, что сдалась с потрохами.

— У меня еще планируется реклама, и есть такой дизайнер, японец, вот его коллекция будет участвовать в Неделе моды. Я буду принимать участие. Там платья, костюмы… Все довольно симпатично, и японец этот ничего такой… — мешаю все слова и предложения в кашу.

— Я знаю, — снова этот смешок.

— Точно. Менеджер, — прикусываю уголок губ.

Алексу удается вести себя непринужденно. Мы будто всегда общались, дружили и по утрам пили зеленый смузи после тренировок. Вот и сейчас он откидывается на мягкую спинку дивана прибрежного кафе и без каких-либо видимых забот переводит взгляд на океан.

Около получаса назад у нас была пробежка и тренировка на берегу. Я встала в пять, и сейчас не совсем люблю мир вокруг, пусть это и Майами, а напротив меня звезда автоспорта. И да, костюм на мне купил Алекс, как и завтрак, и тренера, который занимался с нами.

Просто поставьте будильник на десять и дайте сначала чашку горячего американо. Можно эспрессо.

Зеваю, прикрыв ладонью рот. Пусть Алекс и нацепил темные очки на глаза, чувствую его частые любопытные взгляды.

— Что? — осмелев, спрашиваю.

— Сегодня я улетаю.

Точно!

Сразу собираюсь всем телом и мыслями.

С того дня, как Эдер меня спас, мы почти не расставались. Интересно, а я имею право скучать? В договоре об этом не сказано.

— Ты же будешь вести себя хорошо?

— Пф-ф! Я когда-то вела себя плохо?

Алекс вместо ответа тяжело вздыхает и вновь на океан смотрит. Сегодня как-то ветрено и волны большие. Никогда не видела шторма, но, мне кажется, это оно.

Без лишних слов мы поднимаемся и нога в ногу идем по тротуару.

— Свое расписание ты знаешь, адрес дома, надеюсь, запомнила.

Издевается! В шутку пихаю его в ребра. На другой стороне улицы замечаю двух девчонок, которые навели на нас камеры телефона. Алекс привык к этому, мне все еще чудно и немного боязно.

Быть в центре внимания вообще как-то не вписывается в обыденную жизнь Марты Вавиловой.

— И главное, — останавливается, пока на пешеходном переходе ждем «зеленый» сигнал.

По плечам бегают мурашки. Точно будет шторм. И как Эдер полетит?

— Никаких мужчин, — буднично говорит, — особенно арабов.

Снимает с себя фирменную ветровку, чтобы накинуть