Поэма о Шанъян. Том 1–2 - Мэй Юйчжэ

портреты придворных женщин и писали стихи собственного сочинения. Змей взмывал в воздух и безмятежно покачивался на ветру. Однажды змей улетел так далеко, что мы не могли найти его. Когда какие-то люди нашли его, они посчитали его сокровищем и попытались продать. Его тогда назвали «бумажный змей красавицы».

Интересно, а в этом году кому мой брат будет так же красиво расписывать змея? Цзинь-эр была права – я очень скучала по дому.

Какими бы прекрасными ни были бумажные змеи в Хуэйчжоу, они никогда не сравнятся с теми, что расписывал мой брат. Я решила, что трех лет такой жизни достаточно, не стоит дольше мучить родителей и дальше проявлять непочтительность. Этой весной я должна вернуться домой.

Девятого числа четвертого лунного месяца в Хуэйчжоу прошло грандиозное пиршество.

Стояла середина весны, и сад пестрел красотой разнообразных цветов. Здесь собрались девушки из самых известных семей Хуэйчжоу. У большинства из них взгляды на мир были такие же, как и у госпожи У. На этом празднике каждая красавица желала продемонстрировать все лучшее, что есть у нее, чтобы завоевать расположение Юйчжан-ванфэй и подняться в высшие эшелоны знатных домов.

Для них я была недосягаемая благородная госпожа, которая одной мыслью способна изменить судьбу любой из них. Они жаждали, чтобы благородные особы как-то повлияли на их судьбы, но не знали, что и моя судьба находится во власти других людей.

В сопровождении госпожи У и нескольких влиятельных местных дам я прогуливалась по саду. Все, кто видел меня, склонялись в знак приветствия. Залитое весенним солнцем поле было усыпано яркими, непревзойденной красоты цветами [73] – один краше другого.

Три года назад я придумала, что каждый день в течение всего месяца буду носить разные прически и грим. Как же я радовалась, когда кто-то во дворце начинал подражать мне, стараясь выглядеть краше. Когда я приехала в Хуэйчжоу, я обленилась. Наносить румяна и пудру, втыкать в волосы шпильку и вдевать серьги в уши стало так обременительно. На праздник я прибыла в платье из голубой узорчатой струящейся парчи с облачным орнаментом, подпоясанном простым шелковым поясом. Волосы были убраны в низкий пучок. Единственным украшением была заколка в виде феникса, которую мне подарила моя любимая цзецзе, – я никогда не снимала это украшение, а больше на мне ничего и не было. Никакого жемчуга, самоцветов или нефрита.

Когда я оказалась в кругу местных красавиц, я невольно почувствовала себя старой. Заиграла музыка – праздник начался. В центр вышли разодетые в разноцветные одежды танцовщицы и пустились в пляс.

Под музыку и танцы в небо поднялся первый – вишнево-золотой бумажный змей-бабочка. Выглядел он великолепно, было видно, что в него вложили много труда. Похоже, это была работа дочери из семьи У.

Я мягко улыбнулась и произнесла:

– Крылья у бабочек обычно тонкие и почти прозрачные, чего не скажешь об этих. Но как же замечательно они украшены цветами.

– Неуклюжий змей моей дочери рассмешил ванфэй, – склонилась в смиренном поклоне сияющая от радости госпожа У.

Девочка в желтой рубашке встала со своего места, подошла ко мне и низко поклонилась.

Госпожа У улыбнулась и сказала:

– Моя дочь Хуэйсинь всегда восхищалась ванфэй.

Я кивнула с улыбкой, задумавшись, как дóлжно ее отблагодарить.

Передо мной стояла стройная изящная девочка в нежно-желтой рубашке. Лицо ее было прикрыто тонкой вуалью, плавно колыхавшейся на ветру. Я слыхала, что на юге еще сохранился старый обычай, согласно которому незамужние девушки должны носить такую вуаль. Но я не знала, что этот обычай до сих пор соблюдали в Хуэйчжоу. Дочь из семьи У, вероятно, воспитывали в особой строгости.

Внимательно рассматривая девочку, я вдруг услышала свист и увидела, как в небо взмыл изумрудно-зеленый змей-ласточка. Он был такой легкий, что напоминал живую юркую ласточку, летящую между деревьев. Не успела я рассмотреть этого змея, как рядом всплыл еще один – в форме карпа, расписанного золотой и красной красками. Следом взмывали персики, цветы лотоса, нефритовые цикады, стрекозы… Небо заполнилось яркими цветными бумажными змеями – даже голова пошла кругом.

Пока все восторженно смотрели в небо, дочь семьи У грациозной походкой подошла ко мне ближе и склонилась в изящном поклоне, точно стройная ива.

– Какая красавица.

Я обернулась и улыбнулась госпоже У, но лицо ее вдруг изменилось. Она испуганно смотрела на дочь, начала что-то говорить, но слова ее заглушил резкий и пугающий свист.

Я испуганно замерла – с юго-востока шквальный ветер нес гигантскую тень. В небо взмыл синий змей, похожий на ястреба-тетеревятника, размах крыльев которого достигал целого чжана [74]. Он стремительно пролетел над садом.

Перед глазами мелькнуло желтое пятно, дочь семьи У вдруг оказалась прямо передо мной и схватила меня за плечо. Боль была невыносимой. Пальцы ее с силой впились в плоть, казалось, она вот-вот переломит мне кости. Я не чувствовала собственных рук и ног, силы стремительно покидали меня.

– Ты не Хуэйсинь… кто ты? Назовись!

Под пронзительный вопль госпожи У девушка свободной рукой вздернула узкий рукав, под которым прятался смертоносный меч. Холодное лезвие коснулось моей шеи.

– Никому не приближаться, или я убью ванфэй!

Над головами черной гигантской тенью пронесся бумажный змей. Тьма заслонила небо, покрыла землю.

Я попыталась вырваться, но краем глаза успела заметить, как девушка в желтом подняла руку. Лезвие резануло плоть – я ощутила острую боль, и перед глазами потемнело… Раздался крик Цзинь-эр:

– Цзюньчжу!

Я почувствовала, как меня оторвали от земли и понесли. Последнее, что я услышала перед тем, как потерять сознание, было завывание ветра…

Хэлань

Было темно и невыносимо душно. Я проснулась от стука конских копыт и первым делом подумала, что мне приснился кошмар, но, когда поняла, что не могу пошевелиться, оцепенела от ужаса. Я не могла проронить ни звука – в рот затолкали кусок ткани. Вокруг царила кромешная темнота, хоть глаз выколи… Это был сон, это точно был сон, простой кошмар! Я хотела проснуться, и проснуться немедленно!

Я шире распахнула глаза, попыталась сфокусировать взгляд, но ничего не могла разглядеть. Я попыталась дергаться, чтобы вырваться из пут, но силы покинули меня, и я даже пальцем пошевелить не смогла. Сердце билось так быстро, грозило вот-вот выскочить из груди в этой удушливой темноте. Нечем было дышать… одежда пропиталась холодным потом и неприятно липла к коже.

Где я? Где?

Я слышала быстрый стук лошадиных копыт, хруст попадающих под их ноги веток, а еще ужасно трясло и что-то постоянно стучало в стенку…