Когда оживает сердце - Ханна Бейли

– Жара, наконец, и тебя выгнала в люди?

Скажи что-нибудь, идиот!.. Делаю глоток и киваю.

– М-да, пожалуй, все-таки не в люди. Боишься испортить имидж брюзги? – Она закрывает книгу и приступает к чтению меня. – Как дела, Нековбой?

Теперь она сидит, подтянув колени к животу.

– Отлично, – отвечаю я, прочистив горло. – Что читаешь?

– Нон-фикшн, про китобойное судно «Эссекс». – Она бойко взмахивает книгой, показывая темно-синюю обложку. – Кашалоты, тонущие корабли, каннибализм. Совершенно дикий случай. На нем отчасти основан «Моби Дик».

Неожиданный ответ. Я-то думал, там слащавая романтическая комедия.

– Увлекаешься историей?

– Вроде того. Не так серьезно, как мой отец, но кого же оставят равнодушным атаки китов и поедание человечины?

– Ну да, – прыскаю я. – Книга из главного дома?

Не помню такой, хотя лично заполнил почти все стеллажи.

– Не-а, я уже читала практически все, что там есть. Пришлось записаться в библиотеку.

– Может, тоже ее возьму, когда ты дочитаешь.

– Не знала, что ты любишь книги. – Сесиль оживляется. – Обязательно дам тебе почитать, когда закончу.

Наконец-то нам есть о чем поговорить. Она читает и любит (надеюсь) те же книги, что и я. Научиться бы еще говорить рядом с ней! И вообще вести себя как нормальный человек.

Волнистые, блестящие на солнце волосы падают ей на плечи, я же не могу оторвать взгляд от слегка раздвинутых коленей. Долбаный извращенец!

– Не хочешь окунуться? Вода сегодня не такая холодная.

– Не очень люблю плавать. Да и не одет я для купания.

– Жаль.

Она с улыбкой встает передо мной в полный рост и проводит большими пальцами по талии, поправляя трусики. Украдкой бросаю взгляд на четкую линию загара, пролегающую по ягодицам, и в штанах у меня все твердеет. Хорошо, что на мне плотные джинсы.

Сесиль осторожно идет к воде. Удивительно, почему остальные не пялятся на нее, как я. Наверное, привыкли. Хотя, честно говоря, не представляю, как к такому можно привыкнуть.

Войдя в воду по грудь, она закрывает глаза и поднимает голову, беззаботно подставляя лицо солнцу. В это мгновение я готов броситься в воду прямо в одежде, вот только что потом? Хочу обнять ее и поцеловать, но как раз этого делать не стоит.

Да что со мной такое? Ну, завяжется у нас короткий роман, а оно мне надо? Есть у меня дурацкая особенность – я слишком увлекаюсь, так что короткие романы не для меня. Вот почему я так и не зарегистрировался на сайте знакомств, сколько бы Денни и Рыжий ни уламывали.

И все же рядом с Сесиль я превращаюсь в законченного кретина. Каждой мышцей, каждой клеточкой тела хочу ее, один только мозг отчаянно вопит: «Держись подальше!»

Сесиль выходит на берег, и меня будто током бьет.

Она сказала, вода не холодная. Твердые, как камень, соски, отчетливо заметные под треугольным лифом бикини, другого мнения, как и гусиная кожа, покрывающая все тело. Капли воды катятся, точно лыжники по склону. Она так близко, что я могу ее коснуться, вытянув руку.

– Освежает. Правда, попробуй. – Сесиль снова поправляет купальник и отряхивает волосы.

Одного этого достаточно, чтобы заставить пульсировать мой член. Она тянется за полотенцем, белое бикини на ягодицах расправляется, и мне открывается почти все. Сглатываю, осознав, что ее киску скрывает крохотный кусочек ткани. Одно неловкое движение, и он застрянет в промежности, и тогда мне конец.

Так, все. Пора уходить, пока пенис не встал в полный рост. Если бы я знал ее хуже, подумал бы, что она делает это нарочно.

Встаю под душ в надежде, что холодная вода остудит мой пыл, однако тоненький ручеек, бегущий по груди, возвращает мои мысли к выходящей из реки Сесиль. Вода бисеринками стекает по загорелой коже, по ложбинке между грудями, плоскому животу. Узкий лиф едва удерживает налитые груди, а твердые соски так и манят к себе мои руки и губы.

Желание вспыхивает с новой силой, и я кладу правую руку на пенис, представляя, что это ее нежная ладошка. Или даже рот. Пухлые губы жадно впиваются в меня, мои руки гладят ее мягкую кожу, перебирают волосы.

– Чтоб тебя, – бормочу я от злости на себя и сжигающей меня страсти одновременно.

Интересно, какие звуки она издала бы, сдвинь я полоску трусиков и проведи пальцами по влажной промежности. Медовый голос, наверное, стал бы хрипловатым, с придыханием… Со стоном облокачиваюсь о стену и закрываю глаза, отчаянно представляя ее руку вместо своей.

Позволила бы Сесиль взять ее прямо там, у реки? Представляю, как она опускается на колени и, поглаживая языком, берет меня в рот. Щеки то надуваются, то опадают, острые ногти впиваются мне в бедра, когда я, держа ее за волосы, проталкиваюсь глубже в горло.

Возбуждение нарастает; яростно двигаю рукой, бесстыдно представляя, как трахаю Сесиль. Представляю, как ласкаю ее клитор, пока она не начинает умолять взять ее прямо здесь и сейчас, как ставлю ее на четвереньки на том самом валуне и отодвигаю ниточку бикини в сторону, как вхожу в ее теплое влажное лоно.

Наслаждение разливается по позвоночнику, движения учащаются и становятся порывистыми. Я в ней, и это потрясающе. Вхожу и выхожу, чувствуя, как при каждом движении яички шлепают по ее влажной коже. Она стонет, выдыхая мое имя, тем самым хрипловатым голосом, которым поет. Ее киска сжимается вокруг меня, когда она кончает.

Наконец тепло разливается по венам, рука слабеет, я едва стою на ногах. Зажмурившись крепче, двигаю рукой еще раз, представляя, как она шепчет мое имя.

Горячая струя вырывается вместе с неудержимой волной оргазма, которая, схлынув, оставляет лишь чувство стыда. Никогда тебе ею не овладеть, кретин. Иллюзия разбивается, когда сперма касается пола.

11. Сесиль

Мне все еще стыдно за свое поведение у реки: выставлялась перед Остином, как кошка в течке, словно надеялась, что он набросится на меня прямо там, у всех на виду. Наслаждалась тем, как его взгляд скользит по моему телу, как он нервно сглатывает и стискивает пальцы на согнутом колене. А потом он просто встал и ушел.

Что ж, видимо, вчерашнего унижения мне было мало, потому что прямо сейчас я иду за добавкой.

– Привет.

Я сажусь на обычное место, напротив Остина. Черная футболка, облегающая широкие плечи, на секунду заставляет забыть, зачем я здесь.

Мы сидим так каждое утро, так что он не должен бы вздрагивать при моем появлении. Тем не менее он вздрагивает. Конечно, я нечасто заговариваю с ним, и все же это не повод густо краснеть, едва взглянув в мою сторону. Любопытно.

– Джексон сказал, надо спросить тебя… м-м… – путаюсь в словах под его пытливым взглядом, сердце колотится в бешеном ритме. – Я… ну…

– Ближе к делу, Горожанка.

– Можно мне с вами на аукцион?

– Нет, – отвечает Остин, поморщившись.

Предсказуемо, однако бесит