Пока не закончатся звезды - Инма Рубиалес

21. На запись каждого ролика у него обычно уходит несколько часов, потому что он перфекционист.

22. Он не понимает, почему столько людей следят за его творчеством, и очень благодарен каждому из своих подписчиков.

23. Он уверен, что ютуб изменил его жизнь.

24. Лиам и Лиам Харпер – это два разных человека.

25. И все это, вся его жизнь как она есть, приносит ему счастье.

Перечислив факты, он улыбается на камеру и прощается с подписчиками до следующего раза. Я кладу телефон на прикроватную тумбочку, ложусь на спину, смотрю в потолок и думаю о том, сколько из всего сказанного – правда.

9

Секреты

Лиам

– Доброе утро, урод.

Голос Эвана доносится до моих ушей, когда он входит в кухню. Вчера мы допоздна вели прямую трансляцию, а так как мамы и Адама не было дома, я предложил ему переночевать в гостиной. В обычных обстоятельствах я бы отдал ему гостевую комнату, но выгонять Майю только потому, что он не помещается на диване, мне не хотелось.

Я киваю в ответ, и он обходит меня, чтобы достать из шкафа коробку с хлопьями.

– Видел статистику вчерашнего стрима? Отвал башки. Люди с ума сходят по хоррор-играм. И это не только мое мнение, цифры подтверждают.

Должно быть, показатели внушительные, раз он в таком хорошем настроении. Я беру телефон посмотреть, но потом решаю отложить. Мне все равно, да и лучше их не видеть. Что бы там ни было, я знаю себя и знаю, что мне они покажутся недостаточными.

Мне всегда недостаточно.

Социальные сети объединяет одно: стоит исчезнуть из них на пару недель – и про тебя уже никто не вспомнит. Отключишься на несколько дней – упадут просмотры, и придется потратить кучу времени, чтобы их восстановить. Когда я начал серьезно заниматься ютуб-каналом, я выпускал ролики ежедневно. Я так боялся забвения, что годами, не зная отдыха, сидел прилипнув к экрану.

И мне до сих пор страшно.

Однажды наступил момент, когда все стало рутиной. Моя жизнь сводилась к тому, чтобы сесть перед камерой, включить компьютер, записать и отредактировать свои видео. Затем я ставил таймер, чтобы мои подписчики получали новый ролик каждые двадцать четыре часа. Я даже не делал анонсы в соцсетях. Вообще-то, они неактивны уже несколько дней. Не помню, когда я последний раз публиковал что-то в интернете просто так, а не потому, что это моя обязанность.

Мой день рождения был два дня назад, и впервые я не выкладывал ничего на ютуб уже более сорока восьми часов.

В результате вчера я так разволновался, что буквально заставил Эвана сделать стрим, который продолжался до четырех утра и вымотал меня еще сильнее. Учитывая, что предыдущую ночь я провел в машине Майи, за последние несколько дней, по моим подсчетам, я спал в общей сложности около шести часов.

Я не хочу проверять количество просмотров. Мне даже не хочется читать поздравления с днем рождения от моих подписчиков, тем более отвечать на них и считать, сколько же я получил. Их меньше, чем в прошлом году, и это меня пугает. Ведь получается, что меня забывают.

– Ну что, вечером повторим? – Эван садится напротив меня с большой миской хлопьев. – Или ты все еще в панике?

Улыбнувшись, он подносит ложку ко рту. Я не хочу обременять его своими проблемами, поэтому снова притворяюсь, что все в порядке.

– Я вовсе не паниковал. Просто слишком остро реагировал.

– Да ты едва не плакал.

– Это чтобы добавить драмы, Эван. Ты явно не умеешь мыслить как предприниматель.

– А что же ты тогда ни разу не закричал? – продолжает он, игнорируя мой комментарий. Он смотрит на меня, и я сразу понимаю, к чему он клонит. И мне это не нравится.

– Не хотел будить соседей, – отвечаю я.

– Или девчонку, которую ты разместил в моей гостевой комнате.

– Это не твое дело, – ворчу я, и он улыбается, зная, что попал в самую точку.

Но что с того? Что плохого в том, что я не хотел ее будить?

Майя выглядела усталой, когда я вчера показывал ей комнату. Отказалась от ужина, хотя я настаивал. Дважды сказала «нет», а когда я снова поднялся наверх, чтобы дать ей последний шанс, даже не стала открывать дверь. Она попросила меня уйти. Кажется, она плакала, и, видимо, уже давно.

После этого она, наверное, уснула. Я не стал навязывать ей свое гостеприимство.

Эвану я ничего не сказал – не сомневаюсь, что Майя и от меня хотела бы это скрыть, – поэтому он молча уставился на меня, сузив глаза, словно желая выпытать все мои секреты.

– Что такое? – спрашиваю я оборонительным тоном.

– Ты ведь с ней переспал?

– С кем?

– Ну как с кем! С Маленой!

– Ее зовут Майя.

– Черт. – Он разочарованно трет лицо, как будто один только факт, что я помню ее имя, означает, что у меня на нее виды. – Она хотя бы совершеннолетняя?

– Она совершеннолетняя. И я с ней не спал. К чему ты вообще ведешь?

При этих словах его поведение резко меняется. Он недоуменно моргает, а потом разражается смехом.

– Ну надо же, – говорит он, не переставая хохотать, как будто услышал лучшую шутку года. – Ты ей не нравишься?

– Что?

– Если бы ты ей нравился, вы бы уже переспали, а значит, ты не в ее вкусе.

– Может, хватит уже?

Он делает вид, что вытирает слезу, но продолжает посмеиваться.

– Знаешь, я передумал. Теперь мне жаль, что я нагрубил ей вчера. Мне и самому было очень неприятно, но я притворялся, будто мне все равно. Конечно, я учусь у лучших. Она с характером, но мне нравится.

– Она тебе нравится, потому что я не в ее вкусе? – Но тут до меня доходит смысл его слов. – Секунду, кто тебе сказал, что я не в ее вкусе? Ты ей нагрубил? И почему она тебе не понравилась?

Эван запихивает в рот огромную ложку хлопьев и с улыбкой проглатывает содержимое. Я хмуро смотрю на него.

– Дело не в ней, я просто не хотел, чтобы она ошивалась рядом. Прости, чувак. Я понимаю твое недовольство, но не забывай про Мишель.

При упоминании этого имени я испытываю смешанные чувства, особенно после того, как напрасно провел несколько часов в ожидании сообщения от нее.

– Мишель плевать на то, чем я занимаюсь. Если ты забыл, мы вообще-то не пара.

– Но остальные думают иначе.

– Да, но в ночь моего дня рождения они с Максом заперлись в одной из комнат. Видимо, только я соблюдаю осторожность.

Она даже не заметила, что я ушел с вечеринки.

Ненавижу обсуждать эту тему. Эван – единственный, кто знает правду, и иногда я жалею, что рассказал ему. Разговоры о Мишель возвращают меня в реальность. Напоминают о моих чувствах. О том, что они никуда не делись. И от этого мне становится только хуже.

Словно угадав мои мысли, Эван вздыхает.

– Я знаю, что это тяжело. Но мне кажется, ты не должен связываться с другой девушкой. По крайней мере не сейчас, когда для всех ты встречаешься с Мишель. – Прежде чем я успеваю ответить, он добавляет: – И ты знаешь, что меня волнуешь ты, а не она. Как по мне, твоя фальшивая подружка может катиться на все четыре стороны.

– Она здесь ни при чем, – сухо напоминаю я.

Как бы Эван ни обвинял Мишель, она не виновата в том, что влюбилась в Макса. Если бы чувствами можно было управлять, я бы относился к ней исключительно по-дружески.

– Знаю, но…

– Почему ей можно встречаться с другими людьми, а мне нет?

Это глупый вопрос, потому что никто другой меня не интересует, и от этого вся ситуация кажется еще абсурднее.

– Потому что мы знаем, что Максу можно доверять. Если правда всплывет наружу, он тоже пострадает. Он точно сохранит тайну, чего нельзя сказать о Малене.

– Майе, – по инерции поправляю я его.

– Неважно.

– Ладно тебе, Эван. Я же сказал, что не спал с ней.

– Это пока.

– Этого не случится. Она не в моем вкусе.

– То есть ты даешь мне зеленый