Под одним небом - Валентина Мельникова

девочка! – меня легонько стучали по щекам, и я поморщилась.

Почему говорят на английском?

Память вернулась быстро, а вместе с ней и паршивое настроение от того, что случилось. У кого какие таланты, а мой, видимо – вляпываться в неприятности.

Темнокожая женщина лет сорока пяти, которая взяла на себя ответственность за то, чтобы привести меня в чувство, разулыбалась, стоило мне приподняться.

– Не спеши. Церемония награждения уже началась, но мистер Нейтан сказал, что тебя можно домой отпустить. Сама доедешь?

Ну конечно! Мистер Нейтан – Пол, в смысле, – на сегодня уже выжал из меня всё, что возможно. Может, думает, я напугана. Или одумаюсь и завтра прибегу. И, унижаясь, буду просить порвать тот контракт и не порочить честь Ларри. Не буду. Может, пора выбираться из всей этой истории, где я – лишний элемент?

До дома добралась благополучно и сразу же, выпив успокоительного (российский «Экстракт валерианы», хоть что-то родное), легла спать.

А утром меня накрыло. Сказалось всё сразу – нервное напряжение, сомнения, страхи, перегруз организма, отсутствие работы и совершенно туманное будущее. Никогда я не чувствовала себя такой разбитой и абсолютно никчёмной. Такой меня и застала Мэй – в слезах, с отёкшим уже лицом и не имеющую ни малейшего желания что-либо делать.

В обед она позвонила, чтобы спросить, как я после вчерашнего. С первых слов поняла: дело плохо – и тут же приехала.

– Сперва я добью тебя ещё одной новостью, а потом мы будем лечиться, идёт? – «обнадёжила» она, загружая страничку в своём планшете. – Вот, полюбуйся.

«Энсел Сейдж после выступления на музыкальной премии порезал вены из-за любви к бывшей девушке Ларри Таннера».

Ну, здорово! Я даже знаю, какая новость будет следующей.

– Там ещё видео есть из гримёрки, но, думаю, это уже будет лишним.

– Дай посмотреть, – заявила я.

Интересно же, как это выглядит со стороны.

Двадцать одна секунда. Вроде как с камеры видеонаблюдения, но есть монтаж, и мне, как участнику действий, он очевиден.

На восемнадцатой секунде Энсел взмахивает ножом и льётся кровь. Он боком к камере, чётко видно.

Это сценарий, теперь я в этом не сомневаюсь. И мне, как и Ларри, теперь не отмыться. Я поверила, что так привлеку к себе клиентов, но кто после этого захочет связываться со мной? Ларри был прав, а я повелась. Наивная дура. Всех растеряла и всё.

Что теперь? Одна дорога – назад. В Москву. Или в свой городишко. Продавцом. Как многие. Или заштатным корреспондентом в районную газетёнку. Выйду замуж за какого-нибудь водителя – непритязательного, не слышавшего об этой истории. Он будет по-своему меня любить, я – терпеть. Родим с ним детей, отдадим в сад, потом в школу. А там и пенсия не за горами. Всё как у всех. Помоталась и хватит. Всё, конец сказочке.

Подумала и опять разрыдалась.

Мэй решила, что это видео на меня так подействовало. Забрала свой планшет, прижала меня к груди.

Ну не могла я ей рассказать! И себе не могла признаться, что уже не смогу жить как все.

Дав мне время поплакать, Мэй решила, что нужно меня лечить.

– Собирайся. Сейчас приведём твой внешний вид в порядок, и отправимся за приключениями.

– Куда? – я всхлипнула по инерции и уставилась на неё во все глаза.

Вот только новых приключений мне сейчас и не хватало!

– В мир сладостей. А куда именно, я тебе потом расскажу.

Это была хорошая идея. Я поняла это, едва выбравшись из дома. Потому что, когда ты оказываешься среди людей, тебе уже не так больно и одиноко. И даже если завтра всё окончательно рухнет, сегодня я ещё здесь, в Лондоне. И не одна, а вместе с Мэй, которая смело взяла меня за руку и потащила сквозь тернии к звёздам. В M&M’s World, если быть точнее. И это действительно был целый мир! Четыре этажа сладостей! Мягкие игрушки и рюкзаки в форме известных на весь мир конфет, наполненные цветными вкусняшками формы в виде слов «M&M» или «Love», подарочные упаковки – например, в виде английской телефонной будки, фигуры героев рекламной акции – Красного и Желтого – в человеческий рост, с которыми можно сфотографироваться, а также кружки, футболки и прочая атрибутика. И возможность узнать, какого ты цвета конфетка. Или сделать эксклюзивные конфеты на заказ.

Цены, конечно, не маленькие. Но запах такой аппетитный – дурманящий вкус шоколада и карамели – даже им уже можно наесться.

Мэй на этом не успокоилась и повела меня в Disney Store – просто полюбоваться. Сработало, знаете ли. Игрушек здесь столько – глаза разбегаются! А ребёнок во мне ещё жив (и будет жить вечно, наверное). Я всегда говорила: «Хочу двоих детей: девочку – чтобы играть с ней в куклы, и мальчика – чтобы играть вместе с ним с радиоуправляемой машинкой». Сомневаюсь, конечно, что такой ненормальной матери можно доверить детей, но зато нам было бы весело, сто процентов.

Повсюду здесь были дети. Очень много детей.

Я не удержалась и купила себе кружку с Лондоном. Хоть что-то. Душа осталась довольна.

Ну, мало ли, вдруг это вообще моя последняя здесь покупка. Скоро денег останется лишь на билет до Москвы.

А потом мы оказались в спортивном зале, но не обычном. Там группа людей в зале выполняет упражнения под быструю ритмичную музыку, свет мерцает, как на дискотеке, а ведущий в микрофон объявляет, что нужно делать. Занятие длится сорок пять минут, и хоть я сперва сопротивлялась (я и спорт – по разные стороны баррикад), мне очень – ОЧЕНЬ понравилось. Вернулись домой мы с огромной коробкой пиццы и, устроившись перед телевизором, довольно быстро уснули.

Мэй не стала меня будить. Сама убрала весь мусор, поставила мой телефон на зарядку и тихо ушла глубокой ночью. Хорошая я хозяйка, нечего говорить.

Утром пришлось извиняться. Но подруга быстро меня перебила.

– Ерунда. Мы здорово провели день. Надеюсь, ты выспалась и больше реветь не будешь?

Выспалась. Не реветь… ну, постараюсь.

Работы по-прежнему не было. Объявление о закрытии нашей творческой группы пришло с утра вместо открытки с поздравлением, и я стала рассылать резюме в разные организации. Но с учётом того, что я иностранка, да и опыт работы не слишком велик, надежда теплилась слабеньким огоньком.

И, да, сегодня было католическое Рождество, и весь город праздновал. У Мэй была смена в кафе, а я весь день смотрела кино и читала книжки, отправила эсэмэс с поздравлением Ларри, на которое он не ответил (ну ещё бы, теперь у него есть все поводы обижаться), а вечером вышла на час прогуляться и посмотреть салют. Вот и весь праздник.

Повсюду звучала музыка, способствующая поддержанию праздничной атмосферы, периодически попадались смеющиеся компании и влюблённые пары. Я смотрела на них и улыбалась. А сердце плакало. Тяжело радоваться за других, когда сам несчастлив. Правильно говорят, кто чем полон, тот то и излучает.

«Снега только не хватает», – подумалось.

Я доехала до Пикадилли – вот где было полно народу. Но всё равно одиноко.

А могла бы быть вместе с Ларри и его родителями – в семейном кругу, отмечать по британским традициям: ужин с индейкой и подарки.

Свитер с оленями так и лежит невостребованный.

Почувствовав, что опять вот-вот разревусь, сделала пару глубоких вдохов. Нужно идти домой. Но так жаль, что этот праздник прошёл мимо меня. Что мечты не сбылись, и не только Рождество, но и Новый год мы с Ларри встретим не вместе.

Новый год… Я почти про него забыла. И что же, я также буду встречать его одна? У Мэй будет смена в кафе (тройная оплата – этим всё сказано), а больше у меня близких знакомых и нет. Разве что Найлу позвонить.

Усмехнулась. Глупая затея – ставить человека в неловкое положение. У него наверняка уже есть конкретные планы.

Вместо этого позвонила Люде. После короткого обмена сводками новостей (выложила всё как на духу), она сама, не дожидаясь вопроса, сказала:

– Приезжай хоть на Новый год, а? Я жутко соскучилась!

– Я тоже. Очень.

Вопрос был решён. Вот только с билетом – я не учла, что за пять дней в праздничную суматоху сделать это будет непросто – пришлось повозиться. С ночной пересадкой