Стальная принцесса - Рина Кент

сделать что-то настолько глупое.

Разговор с уборщиком был неутешительным.

Он видел только девушку, заходившую в бассейн – Эльзу. Что оставляет у данного инцидента только два возможных варианта.

Преступник уже ждал ее у бассейна.

Или она прыгнула сама.

Я надеюсь, черт возьми, что это не второй вариант.

– Ты дал слово, что позволишь мне разобраться с этим, – говорю я Джонатану нейтральным тоном.

Он умеет отвечать за свои слова, и я специально бью его по тому месту, в котором он не хочет критики.

– Только если я увижу результаты. Если нет, то все будет по-моему. – Он снова берет свою королеву и на этот раз загоняет меня в угол, не оставляя выхода. – Ты рассеян, Кинг. Шах и мат.

Блять.

– Я не даю второго шанса. – Он встает и свирепо смотрит на меня сверху вниз. – Постарайся уснуть.

В тот момент, когда он исчезает в коридоре, я сбиваю все шахматные фигуры на доске.

Будет по-моему или как сказал Джонатан.

Эльза теперь по-настоящему в дерьме.

Быть моей – это больше не выбор и не игра.

Это ее единственная надежда на выживание.

Глава девятая

Эльза

– Ты уверена в этом?

Я втягиваю воздух сквозь зубы и выпускаю его через нос.

Нет, я не уверена.

По правде говоря, мне хочется забиться в угол и никогда оттуда не выходить.

Но это единственный способ покопаться в моем прошлом и найти что-нибудь ценное. Единственный шанс, который у меня есть, чтобы найти себя.

И, надеюсь, сбежать от Эйдена.

Может быть, если я узнаю, что произошло, я возненавижу его настолько, что перестану реагировать на него так, как сейчас.

Воспоминания о прошлой ночи все еще преследуют меня. Они все еще шевелятся у меня под кожей, как живые существа.

Как я могла испытать такой сильный оргазм? Как я могла так отреагировать на его жестокость?

Становлюсь ли я такой же больной, как он, или это было во мне всегда, а он просто пробуждает это?

Нет.

Я пришла сюда не для того, чтобы думать об Эйдене.

Я встречаюсь взглядом с доктором Ханом, лежа в глубоком кресле, и выдавливаю улыбку.

– Да. Пожалуйста, помогите мне.

Он улыбается, но в его улыбке нет теплоты. Во всяком случае, доктор Хан, кажется, не уверен в этом еще больше, чем я.

– Мне нужно, чтобы ты закрыла глаза и расслабилась.

Скрестив руки на животе, я пытаюсь устроиться поудобнее в кожаном кресле с откидной спинкой.

– Вдохни через нос. Задержи дыхание. Затем выдохни через рот.

Я делаю, как он говорит.

Вдох.

Выдох.

Мы потратили, как мне кажется, несколько минут на это упражнение.

– Попробуй представить, что ты спускаешься по лестнице, – говорит он успокаивающим тоном.

– Лестнице? – спросила я.

– Да. Каждый шаг вниз подобен тому, как если бы ты покидала свое сознание, чтобы достичь подсознания. Ты можешь представить лестницу?

– Наверное. – Я хмурю брови, пытаясь сосредоточиться на визуализации.

– Расслабься, Эльза, – раздается голос доктора Хана напротив меня. – Ничего не выйдет, если ты будешь напряжена. Как насчет того, чтобы ты снова сделала глубокий вдох?

Я могу это сделать.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

В поле зрения появляется лестница. Она черная и мрачная, словно пришедшая прямо из Средневековья. Стены вокруг покрыты плесенью и чем-то серым.

– Предполагается, что я увижу темную лестницу? – В моем голосе слышится дрожь.

– Это твое подсознание, – говорит доктор Хан. – Не сопротивляйся, прими это.

Я сжимаю губы в линию, чтобы они перестали дрожать.

– А теперь сделай шаг вниз.

Дрожащей ногой я делаю один шаг вперед, но не решаюсь сделать еще один. Я боюсь, что старая лестница исчезнет, и в конце концов я провалюсь в темную дыру.

– Смелее, – спокойным голосом призывает доктор Хан.

Я хватаюсь за стену, чтобы сохранить равновесие, и следую его инструкциям.

По одному за раз.

Один шаг за другим. Здесь темно настолько, что вскоре у меня пропадает зрение. Я не могу видеть то, что находится за пределами меня, как бы сильно ни щурилась.

Но я могу это сделать.

Мне нужно это сделать.

– Замедлись и отключись. – Низкий голос доктора Хана доносится словно из другой комнаты. С каждым словом его голос становится все более отдаленным. – Замедлись и отключись… Замедлись и отключись… Полностью отключись.

Голос доктора Хана пропадает.

Или это то, что я думаю? Я верю, что он разговаривает со мной и о чем-то спрашивает, и я, возможно, ему отвечаю, но не замечаю этого.

Я оказываюсь перед деревянной дверью, которая словно взята прямо из документальных фильмов о Второй мировой войне. Я нажимаю на ручку трясущимися руками.

Резкий белый свет слепит мне глаза.

Нет, он не белый. Он… красный.

Я прищуриваюсь, пытаясь заглянуть за него. Атмосфера похожа на густое кроваво-красное желе. Как те красные комнаты, которые используются в фотографии.

Только это не красная комната. Нет.

Это… мой дом.

Мой дом в Бирмингеме.

Я стою посреди просторной гостиной с элегантными обоями в цветочек.

Он такой большой, что по сравнению с ним я кажусь муравьем. Диваны «честерфилд» и высокие картины намекают на изысканный вкус.

Это почти как жилище богатого человека.

Статуи львов стоят повсюду. Рядом с широкой лестницей. По дороге ко входу. Рядом с высокими французскими окнами.

Везде.

Я содрогаюсь от этой картины.

Сколько бы я ни моргала, красный свет не исчезает. Осторожными шагами я подхожу к одному из высоких окон, из которого внутрь проникает свечение.

И замираю перед ним. Пахнет чем-то… горелым? Горелой плотью?

Когда я смотрю в окно, то вижу большой сад с неухоженными деревьями и увядающими цветами.

Он тоже красный – если не краснее, чем внутри дома. Даже солнце излучает красный свет.

Вдалеке поблескивает озеро. Оно темное и будто чернильное. Даже свет не спасает от непроглядной тьмы.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику, и я отвожу взгляд в сторону.

Я не хочу смотреть на это озеро.

Напротив меня на качелях сидит светловолосая женщина. Ее хрупкие бледные руки обнимают ребенка, который сидит у нее на коленях, и она раскачивается взад-вперед. Ребенок находится ко мне спиной и полностью спрятан на коленях женщины, так что я не могу его разглядеть.

Женщина, однако, находится полностью на виду. На ней белое платье, доходящее до колен. Бледная кожа и белоснежные волосы делают ее похожей на ангела.

Душераздирающе красивый ангел.

Она смотрит вдаль с отсутствующим выражением лица. Как будто вообще ничего не видит.

Рыдание застревает у меня в горле, и я прикрываю рот рукой, чтобы заглушить звук.

Ма.

Это