Обрастая флажками (СИ) - Грант Игорь "IGrant"

Утром народ начал растворяться в будней жизни. Кто-то решил поехать домой на утреннем междугородном автобусе, кто-то объявил, что есть дела в крайцентре, кто-то просто отправился гулять. Лето, каникулы. Я на работе взял на время игры отпуск без содержания. Всё путём, в общем. Ближе к обеду, сидя на балконе с сигаретой в руке, я бездумно смотрел на пустырь, рядом с которым стоял дом. Балконная дверь скрипнула, пропуская Матвея. Я покосился на него, ощущая внутри тянущее нечто. Он улыбнулся солнцу, проглянувшему сквозь тучи, и сказал:

- Ну, мы вчера и отожгли.

- Это точно, - я усмехнулся. А на коже под футболкой затеплились памятные касания. Чёрт, чёрт, чёрт… Что это такое? Сил смолчать не нашлось. И я спросил:

- Ты зачем ночью меня лапал, Матвеище?

- Чего? - он вытаращился на меня. - Да ни в жисть!

- Лапал, лапал, - покивал я.

- Не помню, - озадаченно сказал Матвей.

А я с тоской медленно выдохнул, отпуская надежду сдыхать в подворотне. Что ж, значит, так тому и быть. Перевести всё в шутку и сделать вид, что всё в норме, ничего не стоило. Кроме ещё одного кусочка еле живого сердца. Но кому до этого есть дело? Не терять же друга из-за собственных придурей…И жизнь потекла дальше безмятежной серой лентой. Мне не привыкать.

Комментарий к Глава 12. Ролевые игры - они такие…

Кто-нибудь узнал события в главе?

========== Глава 13. Проверяльщик, однако. ==========

Вступление-тринадцать.

Кто виноват в изломах жизни? В тех странных вывертах, что заставляют людей ломать устоявшийся быт? На этот вопрос нет ответа. Есть только процесс. Лето пролетело быстро, потом Новый Год, новое лето… Осенью 2003-го Матвей познакомил нас со своей девушкой. Он привёз её из краевого центра, где учился, на “смотрины” к приёмным родителям. Нежная тонкая ранимая красавица не смогла вписаться в нашу шумную галдящую толпу полупанков-полуалкоголиков студенческого периода. Хотя и честно пыталась. Мы все всё понимали и старались помочь Алёне. Я же при этом с некоторой тоской вспоминал лето, когда мы с Матвеем вдвоём дурили, искали ему квартиру, работали где придётся… Не могу понять до сих пор - что это было? Но я знал, что рядом с ним хорошо. Этого хватало. А потом пришла осень, появилась Алёна, а я поступил на заочный факультет фотожурналистики в университете регионального значения. Впереди замаячили очередные новогодние праздники, не первые и не последние.

Глава 13.

Проверяльщик, однако.

В тот Новый Год Матвей пропал. Можно даже сказать – без вести. Они с Алёнкой почему-то поругались прямо в праздничную ночь. И он ушёл в снег, на чёрные улицы. Больше его никто никогда не видел, даже родная сестра, живущая в райцентре. Не знаю, что да как. Уехал ли он просто куда-то, или всё-таки не довели до добра его тёмные делишки, в разговорах о которых он только посмеивался и отмахивался. Не могу сказать. Моя же заочная учёба вдруг выявила ещё одного такого же, как я, «студента» в компании. Витька, с которым мы не очень-то дружили, хоть и были в одной тусовке, шумно и весело превратил мою вторую сессию, случившуюся в январе-феврале после того странного Нового Года, когда пропал Матвей, в нечто бешеное и неформальное. Начать стоит с того, что в первый же вечер нашего приезда в заснеженный райцентр мы буквально нажрались водяры и глухой ночью поехали по моим родственникам… До сих пор стыдно, да уж. Короче, у одной из моих тёток мы и заночевали. А утром я заикался и краснел, пока Витька приводил себя в порядок в ванной комнате. Ничего, пережили. Всякое в жизни бывает. И с того дня мы стали с Витькой сближаться. Потихоньку, незаметно, спокойно. И в июле, во время ночной прогулки по аллее в центре нашего городка, нас накрыло.

Лёгкая морось не мешала нам в тот вечер напиваться пивом и болтать обо всём на свете. Когда наша компания откочевала от одного из городских домов культуры в сторону автобусной остановки, мы с Витькой как-то незаметно откололись от народа и устроились на лавочке под деревьями между фонарями освещения. Витька тут же улёгся, положив стриженую голову мне на бёдра, я же расслаблено на полном автомате погрузил пальцы правой руки в его лохмы. Мы разговорились о планах на следующую сессию, на грядущую большую игру а-ля «Зарница», на жизнь. Мимо нас шнырял народ, некоторые чего-то косились, но мне было плевать. Мне! Плевать… Это я сейчас понимаю, насколько мне тогда было хорошо. Насколько меня отпустили цепи страхов и как поникли сторожевые флаги. А тогда я просто жил.

Начало моросить, народу на аллее стало меньше. А мы всё так и сидели-лежали. Витька в какой-то момент приподнялся и на половине какой-то фразы ухватил меня за шею и заставил нагнуться. Наши губы встретились. В некотором шоке я отпрянул и уставился на серьёзного друга. А затем спросил:

- Что? Ты? Сделал?

- Не отрицай, Вов, - его глаза сверкнули в темноте. – Все у нас знают, что ты по мальчикам. И благодарны тебе, что не несёшь свои интересы в нашу компанию. Просто молчат. Им достаточно, что ты есть на этом свете, вот такой вот молчаливый, с тараканами и комплексами.

Не таких речей я ждал от него в ответ на вопрос. Но и это поразило до глубины души. Словно что-то хрупкое треснуло в душе, начав осыпаться осколками. В глазах что-то защипало. Я тяжело задышал, облизывая вмиг пересохшие губы. А Витька поднялся и уселся рядом, обняв за талию:

- Ты хороший… И давно мне нравишься.

- Я… - звуки колючками встали поперёк горла, - я…

- Пойдём, - он встал с лавочки, схватил меня за руку и увёл с аллеи. Помню, шли среди тёмных домов, мимо гаражей, ряд, второй, третий… Потом тропа на гребне сопок, разделяющих два микрорайона. И мокрая ночь вокруг, тёмные деревья, жёлтые огни города внизу. Тишина, такая странная, новая, пугающая. Ровная площадка в стороне от хоженой нити тропы. Куртка, которую Витька весь день таскал на случай долждя, полетела на землю, мы буквально рухнули на на неё, на колени лицом друг к другу. И целовались. Долго, исступлённо, жадно, словно пили и не могли напиться. Вместе. Сексом мы не занимались… Но уж наигрались друг с другом до усталости во всём теле. А спустя какое-то время его слова холодным ударом под дых:

- Хватит.

Из его голоса исчезло тепло. Равнодушие резануло:

- Я понял, наконец. Всё-таки мне по душе девушки.

От его спокойствия мне стало очень холодно и нехорошо. Тут же сработали листы внутренней «брони», закрывая бьющееся в агонии сердце от внешнего мира. Поверил ведь… Снова поверил во что-то. И опять получил. Да сколько можно так вот обжигаться?! Пока я стоял на коленях на его куртке, переваривая такой внезапный поворот, Витька оделся, постоял рядом и сказал:

- Занеси потом куртку мне, хорошо, Вов? Думаю, больше нет смысла во всём этом. Прости, я просто хотел проверить себя на гейство.

- Проверил, я правильно понял? – спросил я, чувствуя, как сдавило горло.

- Да, ну я пойду, - он потоптался ещё с минуту рядом, потом выдал: - Завтра у Алекса встретимся, обсудим планы на игру. Там приедут несколько человек из Хабары. Ты удивишься!

И столько радости вдруг проявилось в его голосе, что я понял: эта ночь для него лишь одна из тысяч мимолётных точек на пути. Знаете, такие открытия не добавляют радости. Совсем не добавляют. Я встал и начал молча одеваться, как только шорох кустов затих за ним. Руки не слушались, ноги дрожали, губы тряслись, а сердце… Оно замолчало.

Комментарий к Глава 13. Проверяльщик, однако.

Пунктирная линия жизни - иногда и такое бывает.

========== Глава 14. Подал руку - пошли в ЗАГС. ==========

Вступление-четырнадцать.

Двадцать восемь лет, возраст осознания. Для меня. Той июльской ночью я понял, что жить незачем. Последние надежды, какие-то мысли, планы, настроения – они прах под ногами таких вот друзей, знакомых, странных личностей, живущих вокруг меня. Кому какое дело до того, что я чувствую? Никому. Никакого. На утро я с фотоаппаратом в руках встречал солнце. Где? На вершине скалистого обрыва над железнодорожным полотном, идущим параллельно промзоне, протянувшейся вдоль бухты, на берегу которой стоял тогда и сейчас стоит мой город. Покрытые росой рельсы внизу примагнитили взгляд почти на полчаса. Но холодная ярость не дала совершить глупость. Не позволю. Именно так я решил в тот день. Никому не позволю подвести меня к краю. Как же я ошибся тогда, на вершине утра.