Ретроградная Венера - Сара Джио

class="p1">– Да. С ним было… весело, – уклончиво ответила я.

По правде говоря, в тот вечер Себастиан черкнул мне номер своего телефона на салфетке, которую я, приехав домой, сразу же выбросила в мусор.

* * *

Гигантский пес Себастиана тычется носом в мою ногу, зажав в зубах поводок. В полной растерянности я обхватываю голову руками. Ничего не понимаю. Ничего! Единственное, что я точно знаю, – надо уматывать отсюда, и как можно скорее.

– Эй, дружище! – Почесываю пса за ухом и замечаю, что на ошейнике есть позолоченный адресник. – Тебя зовут Клод, да? Очень благородное имя.

Пристегиваю поводок, и пушистый хвост начинает вилять активнее – причем в опасной близости от лампы на краю стола.

– Да, мой мальчик. Пойдем гулять.

Я не была в Париже с 2012 года. И за нашу с Фрэнки пятидневную поездку, конечно, не научилась ориентироваться в городе. Я потерялась – во всех смыслах этого слова!

– Клод, не так быстро! – ору я, изо всех сил натягивая поводок.

Пес буквально выносит меня из подъезда и мчится по улице.

– Стоять! – верещу я.

И тут же догадываюсь, что толку от моих криков ноль, ведь я не знаю, как звучит эта команда (да и любые слова) на французском, который пес, надо полагать, понимает. Что неудивительно – ведь он живет во Франции.

Зачем я решила сбежать с огромным псом, который весит больше меня? Так или иначе, теперь я страшно об этом жалею. Особенно когда он тащит, как трактор, в показавшийся впереди парк. Там стоит роскошная возрастная женщина в очках с темной оправой и машет… мне?

– Мадам Гато! – радостно приветствует меня она, подходя ближе.

Клод прыгает, и на ее левой щеке остается слюнявый след от собачьего «поцелуя». Он, несомненно, знаком с этой женщиной.

– Bonjour![8] – здоровается она, невозмутимо вытирая слюни со щеки. – Ce soir c’est le grand soir! Êtes-vous prêts, toi et Sebastian?[9]

Я мотаю головой, совершенно сбитая с толку.

– Вижу, ты не в настроении для французского? – Дама со смехом переходит на английский. – Без проблем. Я видела Себастиана в кафе. Он сказал, что ты с утра не в настроении. Бедняжка. Что ж, c’est la vie[10]. Тебе нужно встряхнуться. Сегодня вечером торжественное открытие!

– Простите! – начинаю я, сильнее сжимая поводок, когда Клод пытается догнать голубя. – М-м… откуда мы знаем друг друга?

Женщина перестает улыбаться.

– Боже, бедное дитя, – Она прижимает тыльную сторону ладони к моему лбу. – Ты приболела. Может, вызвать врача?

– Нет, я в порядке, – бормочу я, ища телефон. – Вот только… позвоню тете.

– Милая, дай-ка я тебе помогу, – хмурится моя дама.

– Благодарю вас… – В этот момент Клод резко прыгает вперед, и я улетаю за ним. – Мне пора-а-а!

Мы с Клодом петляем мимо скамеек, чуть не опрокидываем несколько корзин для пикника, и тут я замечаю впереди кафе, где официант приглашающим жестом указывает на свободный столик на улице. Привязываю поводок Клода к металлическому поручню и совершенно без сил плюхаюсь на стул.

Фотография в квартире, пожилая француженка в парке, которая, судя по всему, меня знает. Обувь в гардеробной точно моего размера. Я схожу с ума? Нет. С чего бы? Надо мыслить разумно. Это просто сон. Я впиваюсь ногтями в ладонь: мне больно, но я не подаю вида. Лена, проснись! Просыпайся, черт возьми! К сожалению, единственный результат того, что я причинила себе боль, – набухающая кровью ранка на ладони и встревоженные взгляды из-за соседних столиков.

Достаю из кармана телефон и вижу снимок на заставке экрана: там другая я и… Себастиан. Он в темно-синем костюме, я в розовом облегающем мини-платье – если этот крохотный лоскут ткани вообще можно назвать платьем. Оно едва прикрывает бедра. Внимательно всматриваюсь в фотографию. Мы чокаемся шампанским, как на празднике. Будто и впрямь счастливы. Телефон распознает мое лицо и разблокируется, и я листаю фотографии. Клод в шапке Санта-Клауса; снимки изысканных блюд; песчаные пляжи; Себастиан в кровати – его смуглая мускулистая грудь ярко выделяется на белоснежных льняных простынях. Я закрываю ладонями лицо. Хватит!

Торопливо набираю номер Рози, однако что-то идет не так: в трубке звучит сообщение об ошибке, набор непонятных французских слов. Пробую снова – опять безуспешно. Затем пытаюсь связаться с Фрэнки. К счастью, звонок проходит, и она берет трубку.

– Привет! – говорит Фрэнки. – Ты где?

– М-м… в Париже.

– Ясное дело. – Она вообще не удивлена. – Ты до сих пор дома?

– Фрэнки… – дрожащим голосом начинаю я.

Мимо проходит подросток, закинув на плечо багет, словно ружье. Господи, да что за страсть у французов к этим багетам?!

– Послушай, у меня кое-что случилось. Кое-что… пошло не так, – говорю я.

– Ты о чем?

– Не знаю, – отвечаю я, чувствуя, как трясутся руки. – Я вчера заснула у Рози, на Бейнбридж-Айленде, а проснулась здесь…

– А, тебе приснился кошмар? – Я прямо вижу, как Фрэнки задумчиво прищуривает глаза. – Знаю, как ты скучала по дому, когда вы переехали в Париж. Но это естественно, когда…

– В каком смысле – переехали в Париж?!

– Лен, если ты так шутишь, то не смешно. – В голосе Фрэнки нет и тени улыбки.

– Я не шучу. – Я прикусываю губу. – Фрэнки, мне страшно.

В трубке надолго повисает тишина. Наконец она отвечает:

– Ты сейчас где? Я волнуюсь.

Глаза жжет от подступивших слез.

– Как я и говорила, в Париже! С гигантским псом.

– Хорошо, что ты с Клодом.

– А откуда ты знаешь Клода?

Она что-то неразборчиво бормочет, причем явно на французском. Когда Фрэнки успела выучить французский?! Моя жизнь напоминает снежный шар с потрескавшимся стеклом, который хорошо потрясли, и он вот-вот разлетится на мелкие осколки.

– Лена, ты что, головой ударилась?

– Нет! В смысле… по-моему, нет. – Через пару мгновений я добавляю: – Наверное, меня похитили.

– Та-а-к, – медленно произносит Фрэнки. – Можешь сказать, на какой ты сейчас улице?

Я нахожу глазами ближайшую уличную табличку.

– М-м… улица Rue?

– Лена, – вздыхает Фрэнки, – rue и есть «улица» на французском. Как она называется?

Я снова смотрю на табличку.

– Cler?

– Отлично, Rue Cler. Оставайся на месте. Я сейчас возьму такси и подъеду к тебе через несколько минут.

– Погоди, ты тоже в Париже?

– Ого, тебя и правда накрыло. – Пару секунд она молчит. – Никуда не уходи. Я скоро буду.

Я убираю сотовый в карман и вижу, что из-за соседнего столика мне машет миловидная женщина лет двадцати пяти, в джинсах и облегающем черном топе. Пепельно-русые волосы собраны в низкий пучок, выбившиеся пряди обрамляют лицо, в левой руке сигарета. Она явно меня знает, а я не имею ни