Под прикрытием - Стил Даниэла

– Дело, собственно, не только в Хорхе, – уточнил Билл. – Напомню: из документов, которые попали к моему человеку, следует, что у Хорхе был высокопоставленный брат Луис, который, являясь членом правительства, готовил государственный переворот. Раз ты говоришь, что речь идет об Аргентине, его личность, наверное, будет нетрудно установить…

– И о брате мы тоже знаем, – хладнокровно перебил его Сэм. – Верно, в юности Луис Муньос был бунтарем левацкого толка, но потом попал во власть и успокоился. В настоящее время исповедует умеренные взгляды. Насколько нам известно, к моменту смерти Хорхе никаких контактов между братьями не было уже лет десять. Если хочешь, я могу проверить Луиса еще раз, но, по-моему, волноваться по его поводу не стоит.

Голос Сэма звучал спокойно, и Билл понял, что приятель не разделяет его тревоги.

– А вот я в этом сомневаюсь, – ответил он резко. – Во-первых, в записях, которые попали в руки нашему человеку, прямо говорится, что этот Луис поддерживал Хорхе и его группу и даже собирался закупать для него оружие. Ну и братьев связывали общие финансовые интересы: деньги, которые Хорхе получал в качестве выкупа, попадали к Луису, которому, конечно, было куда проще класть их на секретные счета, чем его скрывающемуся в джунглях брату. И наконец, самое главное: в дневниках Хорхе прямо говорится, что он рассказывал Ариане о своем высокопоставленном брате и о том, какую помощь мятежникам тот собирался оказать. Пускай Хорхе мертв, но брат его жив, и если он знает или хотя бы подозревает, что Ариане что-то известно о его роли… Словом, Маршалл считает, что девушке может грозить нешуточная опасность.

– Надеюсь, этот твой Маршалл слишком увлекся игрой в солдатики, – проворчал Сэм устало. – Ариане и так пришлось нелегко. После того как мы ее вытащили, она два года не могла прийти в себя. Этот мерзавец Хорхе хорошо над ней поработал. Ты же знаешь, что такое стокгольмский синдром в тяжелой форме?.. После освобождения Ариана чуть не год провела в монастыре, и только потом мы отправили ее в Париж к нашему депрограмматору. Сейчас у нее все в порядке, но я уверен – меньше всего Ариане нужно, чтобы кто-то напомнил ей о событиях, которые она хотела бы поскорее забыть, или напугал исходящей от брата Хорхе опасностью. Что касается грозящей ей этой самой опасности, то, я думаю, она не так уж велика: после возвращения из Аргентины Ариана не встречалась ни с кем из своих прежних знакомых и друзей и давно выпала из поля зрения прессы. Где она сейчас, знаю только я, и Луису вряд ли удастся ее разыскать.

– А ты не мог бы переслать мне ее фото? Для начала было бы неплохо убедиться, что речь идет именно об Ариане, – сказал Билл. – Может быть, это вовсе не она, а какая-то другая женщина, которая случайно нашла дневники Хорхе где-нибудь в мусоре: прочитала, испугалась и решила закопать… Да что я тебе говорю!

– Конечно, пришлю. – Сэм Адамс очень надеялся, что отставной суперагент УБН ошибся. С другой стороны, он был почти уверен, что Ариане ничто не грозит. Даже если брат Хорхе и имел в мыслях ее уничтожить, его людям и в голову бы не пришло искать ее в другой стране. В любом случае они начали бы с территории США, с Нью-Йорка… Одно это потребовало бы немало времени и средств. А раз Ариану никто не нашел, пока она жила в монастыре, значит, в Европе не найдут и подавно. В конце концов, Луис Муньос не настолько богат, чтобы оплачивать поиски по всему миру, да и во времени он скорее всего ограничен. Так что после первых неудач Луис решит отказаться от безнадежных поисков и сосредоточиться на скорейшем осуществлении своего замысла. Сэм был в этом почти уверен и поэтому не хотел ни о чем сообщать Ариане. Он еще ничего не знал наверняка – все, что у него было, – это подозрения и догадки отставного агента.

– Я пришлю тебе фото прямо сейчас, – пообещал Сэм. – Очень бы хотелось надеяться, что это все-таки не она. А если она, в Париже люди Луиса вряд ли ее найдут. У них нет никаких оснований разыскивать ее там.

Все это, впрочем, не означало, что они с Биллом могут сидеть сложа руки. Оба старших агента отлично знали, что наркоторговцы и революционеры имеют в своем распоряжении достаточно средств и возможностей, чтобы разыскать своих врагов даже на другом конце земли. И они никогда ничего никому не прощали и не забывали. Сэм не исключал, что остатки группировки Хорхе до сих пор обвиняют Ариану в гибели своего лидера – точно так же, как до недавнего времени винила себя в его смерти она.

Сэм уже повесил трубку, когда ему внезапно вспомнился старый алюминиевый чемоданчик Хорхе, который Ариана привезла с собой из Аргентины и с которым ни на минуту не расставалась. Как-то раз он заглянул в него, но увидел там только любовные письма, которые не представляли для него интереса. Но тетради? Там были еще и тетради… Он взволновался. Что там могло быть, в этих тетрадях?.. Сэм мысленно сделал себе пометку: если агент в Париже опознает Ариану по фотографии, ему, Сэму Адамсу, нужно будет внимательнейшим образом прочесть дневники Хорхе.

Фотографию Арианы он отправил Биллу по электронной почте, а тот сразу же переслал ее Маршаллу в Париж. В Париже было уже за́ полночь, но Маршалл не спал и сразу услышал сигнал почтовой программы, извещавшей о входящем сообщении. Открыв фотографию, он разглядывал ее почти минуту. Никаких сомнений быть не могло – именно эта женщина закопала в парке старый алюминиевый чемоданчик. И звали ее Ариана Грегори – теперь Маршалл знал и ее фамилию. К сообщению прилагалась краткая справка: Билл перечислил факты, которые ему удалось узнать от Сэма Адамса. Похоже, последние два года были не самыми легкими в жизни Арианы.

Маршалл внимательно прочел описание событий, случившихся с ней в Аргентине, и сразу перезвонил Биллу на мобильный.

– Это она, – подтвердил он. – Здорово же ей досталось.

– Это еще мягко сказано, – согласился Билл. – Мой приятель из ЦРУ сказал, что она приехала в Париж, чтобы пройти реабилитацию у классного специалиста по депрограммированию. Ну, ты знаешь… это такие парни, которые возвращают к нормальной жизни тех, кому промыли мозги в разного рода тоталитарных сектах. Насколько я знаю, мисс Грегори только что окончила годичный курс и чувствует себя хорошо.

Вот оно в чем дело, понял Маршалл. Должно быть, предав земле чемоданчик с письмами, Ариана исполнила что-то вроде ритуала, символизирующего окончательное расставание с прошлым. И ничего удивительного, что ей пришлось так долго лечиться у депрограмматора. В отчете, который он только что прочел, говорилось, что Ариана забеременела от своего похитителя, но во время спасательной операции у нее случился выкидыш. Для любой женщины это стало бы серьезным ударом.

– У нее никого нет – родных, я имею в виду, – продолжал Билл Картер. – Отец Арианы умер от сердечного приступа буквально через день после того, как израильский спецназ вытащил ее из лагеря Хорхе. Два года ей потребовалось, чтобы только прийти в себя, и должен сказать – ей еще повезло, что мой приятель направил ее к своему специалисту, иначе все могло закончиться гораздо хуже. К сожалению, не могу сказать, что самое страшное для Арианы уже позади. Моего приятеля из ЦРУ очень беспокоят эти дневники… Похоже, они с самого начала были у Арианы, но в Буэнос-Айресе ЦРУ почему-то их проглядело. О брате Хорхе там, кстати, знают, но не считают его слишком опасным. Точнее, не считали до тех пор, пока я не передал им твои сведения. В общем, Марш, ты был прав: Ариане может грозить опасность. Наверняка этот Луис искал девушку все два года, и если он ее найдет, ей не поздоровится.

Закончив разговор с Маршаллом, Билл перезвонил Сэму.

– Это твоя девушка, – сказал он, как только тот взял трубку.

– Черт! – выругался Сэм Адамс. – Я-то надеялся, что твой человек ошибся, и все это – просто какое-то невероятное совпадение. Ума не приложу, как я мог не заметить, что, кроме любовных писем, в этом ее чемоданчике лежит что-то еще! Возможно, Ариана и сама не знала про дневники; мне она, во всяком случае, говорила только про письма, вот я и не стал наседать, учитывая ее состояние – ну, знаешь, любовь, все такое… Откровенно говоря, у меня и без того хватало забот. Я очень беспокоился и о ней, и о ее умирающем отце, поэтому мне, откровенно говоря, было не до писем мертвого бандита. Сразу после освобождения Ариана словно сошла с ума: она тигрицей бросалась на нас и обвиняла нас в том, что мы убили «святого человека» – так она называла Хорхе. Да, надо мне было заглянуть в этот чемоданчик, как только мы доставили Ариану в посольство, но… Кто ж знал?!