Непокорная невеста

Вслед за Джеймсом покинула дом и леди Амелия. Женщина наотрез отказалась от приглашения остаться на ужин, все время повторяя, что зря она приехала и с самого начала ей было ясно, что это плохая идея. Элизабет видела, как мать Джеймса была просто убита тем, как состоялась их встреча впервые за последние пятнадцать лет, и ей было безумно жаль, что она невольно стала причиной новых страданий этой женщины. Но сама девушка была так подавлена расставанием с Джеймсом, что не смогла найти нужных слов утешения.

Весь следующий день Элизабет едва ли притронулась к еде, чуть ли не каждую минуту вспоминая и переживая вчерашний разговор с маркизом. Она то и дело нервно вскакивала, когда служанка доносила о каком-либо визитере, дико страшась, что это явился посыльный Джеймса с сообщением о разрыве помолвки. Элизабет не боялась возможного последующего позора из-за отмены свадьбы, но она не смогла бы выдержать разлуки с Джеймсом.

Вопреки самым страшным ожиданиям разрыва помолвки не последовало. Тем не менее утром в день свадьбы Элизабет находилась чуть ли не на грани нервного срыва. Леди Маргарет давала наставления племяннице, чтобы та не дай Бог не свалилась в обморок прямо в церкви. Тетя Эмили же со слезами на глазах умилялась тому, что всем невестам принято нервничать, и это абсолютно естественно.

Элизабет опасалась, что Джеймс просто не явится на венчание, бросив ее у брачного алтаря, что обернется для нее не только болью и страданиями, но еще и публичным унижением. Но оказавшись в главном соборе города, никто не спешил к ней с озабоченным выражением лица, чтобы сообщить «неприятную» новость, и Элизабет смогла наконец свободно выдохнуть.

Идя по проходу к алтарю под руку с мистером Флетчером, Элизабет еле передвигала ноги. Впереди маячила фигура Джеймса, но из-за фаты девушка не могла разглядеть его лицо. После того как они дали брачную клятву священнику и обменялись кольцами, Элизабет надеялась, что поцелуй станет шагом к примирению. Джеймс не сможет устоять и все станет как прежде. Глядя словно сквозь нее, маркиз откинул фату и приложился к ее губам холодным мимолетным поцелуем, более чем целомудренном. Глубоко разочарованная, Элизабет натянула улыбку, принимая поздравления родственников и других гостей.

Как и было запланировано, сперва свадьбу праздновали в городском особняке мужа, а уже на следующий день торжество будет перенесено в Сомерсет-Хаус. Элизабет чувствовала себя самой несчастной невестой в мире. Даже участь выйти замуж за нелюбимого ей казалась куда менее ужасной, чем ее нынешнее положение, когда стоя рядом с Джеймсом, она машинально кивала гостям, практически не вслушиваясь в их пожелания, то и дело пытаясь поймать взгляд мужа. Если бы маркиз хотя бы на одну секунду взглянул на нее, то один этот взгляд доставил бы Элизабет огромное облегчение. Но Джеймс игнорировал собственную жену, однако в общей праздничной суматохе никто этого не замечал.

Наконец наступил момент, который предвкушают все мужчины, и опасаются все девушки. Брачная ночь. Служанки помогли Элизабет облачиться в одно из творений мадам Лаву, подготовленное специально для этой ночи. Нечто воздушное, кружевное и почти прозрачное, что должно было вскружить голову любому мужчине, имевшему счастье лицезреть подобную красоту.

Жутко нервничая, Элизабет ходила из угла в угол, мысленно репетируя диалог с мужем. Глядя на себя в зеркало и краснея, девушка рассчитывала, что такой, почти обнаженной, она сумеет задобрить Джеймса и помириться с ним. Шли минуты, но новоявленного мужа все так и не было. Подойдя к смежной двери между их комнатами, Элизабет прислушалась к звукам, но в соседней комнате ничего не происходило. Еще минуту она раздумывала открыть ли ей дверь, но решила, что сегодня это будет не слишком прилично. Ведь тетя Маргарет дала ей четкое наставление: всегда мужчина приходит в покои к жене, а не наоборот. Что уж говорить о сегодняшней особенной ночи.

Элизабет улеглась в постель и принялась ждать. Измученная и уставшая, она прикрыла глаза всего на секунду, а открыла, когда солнечный луч коснулся ее век. Повернув голову на другую сторону кровати, Элизабет обнаружила, что эту ночь она провела одна.