Бывшие. Запрети мне тебя любить

— Тём, прекрати, пожалуйста. Ты меня пугаешь, — признаюсь в искренней мольбе. — Давай нормально поговорим, а? И Роме я уже всё сказала…

Вот только эта самая честность никому тут не нужна.

— То есть, он согласен, так? — недоверчиво смотрит на меня в ответ Артём.

Я же молчу. Во-первых, ответа от Агеева действительно не получила, а во-вторых, прекрасно знаю, что тот наш разговор был лишь лёгкой прелюдией перед тем, что будет дальше между мною и ним перед тем, как я получу свободу.

— Не всё так просто… — формулирую ответ как можно мягче.

Чем выбешиваю мужчину в одно мгновение!

— Да-а? — нарочно растягивает гласные Рупасов, хватая меня за лодыжку, чтобы притянуть к себе. — Так я тебе сейчас всё упрощу, родная, — добавляет обжигающим полушёпотом уже на ухо.

Упираю обе ладони в его грудь, чтобы оставить хоть какую-то дистанцию между нами.

— Я сказала прекрати! Не будь придурком! Сейчас сюда все припрутся! У тебя что, крыша окончательно поехала?! — явно превосхожу предел допустимого.

Артём обхватывает меня за затылок, притягивая ближе, почти касаясь своими губами моих и шумно втягивает воздух, ненадолго прикрывая глаза.

— Представь себе, — ухмыляется мужчина. — Но ты не переживай. Тебе понравится.

Как только вновь могу видеть его глаза, понимаю, насколько сейчас он серьёзен и решителен выполнить своё не иначе как обещание. Наверное, именно осознание этой неизбежности и толкает меня на последующее…

— Откуда тебе знать, что мне нравится, а что нет? — бросаю в презрении, выворачиваясь из его хватки. — Иди ты на х*р, Рупасов! — отталкиваю его от себя и тут же поднимаюсь на ноги. — Я не собираюсь прогибаться под тебя!

Даже удаётся сделать несколько шагов до заветной двери, открыть изнутри которую не составляет большого труда. Вот только Артём явно не собирается сдаваться просто так, потому что догоняет в считанные мгновения, перехватывая поперёк живота, и утаскивает обратно на постель. Но на этот раз он оказывается сверху и сбежать повторно просто так у меня вряд ли выйдет.

— Снова сквернословишь, — болезненно морщится он, подбирая валяющийся неподалёку ремень. — А я ведь тебя предупреждал!

В памяти всплывает напоминание о чём-то подобном. Да и происходящее ничего хорошего не предвещает. Даже в итоге собираюсь покаяться, попросить прощения, чтобы вновь попытаться договориться с мужчиной. Но железная пряжка ремня звонко ударяется об изголовье кровати, когда Артём пропускает изделие из натуральной кожи между выемкой резьбы по дереву, а мои руки оказываются там же уже вскоре. Путы врезаются в запястья, причиняя острую боль, но не это больше всего поражает меня… Рупасов привязал меня к кровати!

— Чёрта с два ты снова свалишь, Жень, — поясняет собственные действия Артём, добавляя снисходительно: — Не дёргайся, а то поранишься.

Выглядит он до умопомрачения довольным, что ввергает меня в панику ещё глубже прежнего. А если учесть, что использовал он технику вязания морских узлов, которая мне знакома лишь смутно и со стороны…

Как же я попала!

— Ты, — умолкаю, пропуская последующий поток мата про себя, а не вслух. — Я буду кричать! — выдаю единственное, что из всех моих мыслей является самым безобидным.

Рупасов никак не реагирует. Он поднимается с кровати, направляясь к встроенному шкафу с зеркальными панелями. Там прекрасно отражается вся комната и я в том числе. Невольно морщусь, наблюдая своё отражение, но неприятная эмоция быстро теряется, когда Артём отодвигает одну из створок.

— Блядь, — срывается с моих уст само собой.

Полок, которые там были раньше, больше нет. Вместо них установлена панель, на которой… я даже не знаю, как это всё называется. Но примерное назначение не иначе как игрушек сексуального плана не вполне нормального и обычного характера мне всё равно известно.

— Тём… — произношу, но собственного голоса не слышу.

Воображение вовсю рисует гипотетические сцены с использованием этих фетишей, в то время как по спине пробегает липкий холодок.

— Как ты сказала? — внимательно разглядывая содержимое шкафа, проговаривает Рупасов. — Будешь кричать? — тянется на самый верх, беря в руки вроде как наручники, только не из металла, а широких кожаных браслетов, стянутых между собой тонкой цепью. — Кричи, Жень. Уверен, наши матери оценят.

Идёт обратно ко мне. Я не шевелюсь, обдумывая насколько печальными будут последствия моего нового неповиновения. И очень тщательно отгоняю от себя любую напрашивающуюся мысль о странных наклонностях моего самого первого в жизни мужчины.

Господи, когда и как мы докатились до такой жизни?!