Твоя (не) родная семья

– Это что?

– Ничего! – огрызается муж. – Пришлось самому одевать, чтобы быстрее было!

Он хлопает дверью в ванную, а я вздыхаю, присаживаюсь перед Сенькой на корточки и тихо спрашиваю:

– Папа опять не дал самому одеться? Трудно ему лишнюю минуту подождать?

– Ага, – мрачно буркает ребенок, снимая ботинки.

Я улыбаюсь. Сенька просто прелесть – светлоголовый, с голубыми глазами. Даже мрачный и обиженный, выглядит ангелочком.

– Игорь! – кричу я, когда слышу, что он вышел из ванной. – Нам нужно поговорить.

– Да отстань ты от меня, – раздражается он.

Ну, все понятно: сначала приставала с переездом, затем заставила сходить в сад, теперь снова что-то хочу.

– Это важно!

– Ладно, – он появляется в кухне, хмуро глядя из-под густых бровей. – Что опять?

Мне не нравится его подход, слова, даже выражение лица – видно без переводчика, что я его достала, и разговор не получится. Но делаю еще одну попытку, пока Сенька моет в ванной ручки.

– Мне предложили работу. Я только что говорила с директором, нужно ехать, Игорь. Первое время посидишь с Сенькой, потом найдем садик…

– Что за работа? – муж скептически смотрит на меня.

– Помощница в серьезной компании. У Олега Давыдова.

– Как ты сказала – Олег Давыдов? – он достает телефон и прямо при мне начинает гуглить. Насмешка на лице вдруг сменяется злостью. Он читает про Давыдова и колкости, которые хотел сказать про моего будущего работодателя застревают в горле. – Да ты гонишь, что ли? Хочешь сказать, тебя туда взяли? Какая зарплата?

Я называю сумму, и Игорь отшвыривает телефон.

– Это хорошие деньги! – горячусь я.

– Только тебе их не заплатят! Мил, я тебя люблю и все такое… Но это какие-то мошенники, тебя туда не возьмут, очнись! – он усмехается, даже закатывает рукава, и становится к мойке, где скопилась гора грязной посуды. – Тебя у нас по знакомству пристраивали. А это Москва, ты видела вообще, что за мужик? Может, он с тобой и договор уже заключил?

– Будет второй этап собеседования. В Москве, – признаюсь я.

– Вот видишь, – Игорь вздыхает от облегчения, что не так уж сильно мне повезло. – Это вообще ничего не значит! У него в Москве знаешь сколько таких? Думаешь, тебя там ждут?

Я слушаю отвратительный шум воды и грохот грязной посуды в нашей хрущевке. Игорь зачем-то растаптывает мои мечты, планы, надежды. Даже просто попытки на что-то надеяться.

– Я понимаю, что происходит, – говорю я. – Сначала ты хотел унизить Давыдова, а когда увидел, кто он, решил, что легче – унизить меня. Так?

– Брось свои психологические штучки, Мил. Я слишком давно с тобой живу, чтобы на них вестись. Я просто о тебе забочусь! Тебя в этой Москве кинут с работой, и все равно вернешься сюда. Хорошо, если без долгов. Ты этого хочешь?

– Игорь...

– Мама, помоги, пожалуйста, – Сенька стоит в проходе, с рук капает вода. – Папа полотенце слишком высоко повесил.

Каждый раз, когда я слышу «мама», испытываю укол нежности.

– Папа никогда о других не думает, – ворчливо говорю я, и иду перевешивать полотенце. Бросив напоследок. – Я все равно поеду, понял?