Риша решает! - Алекс Хилл

Делали вид, что все в порядке, надеясь на то, что это станет правдой.

– Ну и гадюшник тут, – слабо улыбаюсь я. – Может, лучше к тебе поднимемся? Чаю попьем, как нормальные…

Леся опускает руку и поднимает с пола полулитровую стеклянную бутылку с цветной этикеткой, глядя на меня не моргая. Ответ предельно ясен. Чай она не хочет.

– Серьезно? Такой выход ты выбрала? Лесь, что за фигня? Это вообще на тебя не похоже.

Она замирает, так и не сделав глотка, опускает бутылку и присматривается внимательнее.

– Стас? – В ее голосе плещется разочарование вперемешку с раздражением.

– А ты только сейчас поняла?

– Какого черта?!

– У меня тот же вопрос, – говорю я и падаю на соседнее кресло. – Какого черта, Лесь? Что ты творишь?

– Поверить не могу, что он прислал тебя, – пораженно шепчет она.

– Никто меня не присылал, я доброволец. Ты сорвала занятие сегодня, мне позвонила Риша, и я попросил Влада узнать, где тебя найти, потому что с моего номера трубку ты не взяла. Лесь, что с тобой происходит? Зачем все это?

– А как еще мне привлечь его внимание?! А, Стас?! Как?! – вскипает она, повышая тон, и размахивает руками. – Влад ни видеть, ни говорить со мной не хочет! Даже на сообщения не отвечает! Что еще мне остается?!

Выхватываю бутылку и ставлю ее за свое кресло.

– Эй! Отдай!

– Отдам, когда успокоишься.

– Я тебе что, ребенок?

– В том-то и дело, Лесь. Ты уже не ребенок, а выходки, как в детском саду.

– Что? – хрипло смеется она. – И это ты мне говоришь? Ты?! Тот, который обижался на нас целых…

– С этим мы уже разобрались, – отрезаю я.

– Нет, – с нажимом говорит Леся. – Ни черта мы не разобрались. Это все ты. Ты виноват! Все разрушилось из-за тебя! И что теперь, пришел нотации мне почитать? Другом притвориться? Мне пришлось от всего отказаться. От учебы, от отношений, от нормальной жизни, потому что ты потащил нас за собой в этот гребаный ад, в котором мы все чуть не переварились до костей! И единственное, что у меня оставалось после падения «Фениксов», – это Влад. А теперь и его нет. За что тебе спасибо.

Хочу сделать вдох, но легкие отказываются. Голос пропадает, горло дерет лишь сухость и боль. Леся развязно ухмыляется и достает из-за кресла еще одну бутылку, откручивает крышку и делает пару жадных глотков. Запах гнили и подвальной сырости просачивается даже сквозь все эти пряные и сладкие ароматы, и я не могу пошевелиться, оглушенный словами одного из самых близких мне людей.

Мы с Владом еще со школы Лесю чуть ли не на руках носили. Наши родители оплачивали мастер-классы нам троим, возили на море, устраивали праздники. Мы почти всегда были вместе, и даже появление Виталика этого не изменило. Потом мы переехали в столицу, где оплачивали квартиру я и Влад, а еще студию и все остальное, связанное с работой, в Лос-Анджелесе также доля вложений Леси была поделена между нами. Даже ее обожаемый Виталик, за которого она собиралась замуж, кажется, не обеспечивал ее так, как мы. А в универ Леся просто не поступила, не прошла на бюджет. И что-то я не припомню, чтобы она сильно расстраивалась по этому поводу. Ну и где же тут моя колоссальная вина? В какой момент я испортил ее жизнь настолько, что сейчас она готова повесить на меня все ужасное, что когда-либо случалось? Да, бывали непростые времена, переезды, много работы, но я никого не заставлял идти за мной. И я всегда делал все возможное для команды, и для Леси в том числе. Особенно для Леси. Неужели это вообще ничего не значит?

– Что, Стас? Нечего сказать?

Сглатываю вязкую слюну. Мне есть что сказать, но я ведь не ссориться пришел. Ей и так плохо, а мои оправдания не нужны никому, кроме меня.

– Лесь, не надо так. Я много где косячил, это правда, но… между тобой и Владом никогда не стоял. То, что происходит, – последствия только ваших решений.

– Тогда чего ты приперся?

– Потому что я твой друг.

– Дру-у-уг? А что такое? Ты меня тоже больше не любишь? Братья-близнецы Белецкие все делают вместе, да? Один разлюбил, и второй туда же. Вы… вы вообще… – тихо говорит Леся и прикрывает ладонью глаза. – Вы вообще меня любили или только притворялись?

Сердце скулит, как больная псина. Десятки дней и моментов закручиваются в сокрушительный и душераздирающий ураган. Широкие улыбки в школьных коридорах, медленный танец на выпускном. Разговоры на кухне до утра, когда Влад бесконечно заваривал чай, а мы с Лесей обсуждали наше великолепное будущее в море цветов и оваций. Долгие взгляды украдкой, осознание серьезности чувств. Болезненные объятия, когда приходилось отпускать ее к Виталику, и крошки счастья, когда получалось побыть просто вдвоем. Уговор с Владом, смирение и принятие невидимого соперничества. Переживания, периоды печали и злости. И еще много деталей жизненного пазла нашей общей истории, но все закончилось крахом мечты, и вот мы здесь.

Леся убирает руку от лица и смотрит на меня в ожидании ответа. Тихо бубнит телевизор, отбрасывая цветные блики на ее бледное лицо, и я медленно киваю:

– Ты же знаешь, что любили.

– А теперь?

– И теперь, но… по-другому.

– Это как, интересно? Как кошку или хомячка? Такая любовь? Будете вспоминать обо мне, когда станет скучно?

– Конечно, нет. Леся, никто из нас от тебя не отказывается, мы же почти семья. Но нам всем пора встать на ноги, малолетские игры в суперзвезд закончились. Нужно подумать о будущем. Решить, чем мы хотим заниматься, и…

– Да пошел ты! – обрывает Леся, глядя холодно и надменно. – Вы оба просто кинули меня. Начать все сначала, найти себя в жизни. Выбрать новый путь. Ну конечно, вам легко говорить. Ваши родители же все простят. Оплатят квартиру, найдут работу и на карман насыпят.

– При чем здесь это?

– А при том. Если у вас что-то не получится, то можно выкинуть, забыть и попробовать снова. А мне что делать? Сидеть в этой дыре и до старости вести тупые занятия за три копейки? Ты обещал мне, Стас! Обещал, что мы…

– Я знаю! – выкрикиваю, не выдержав давления. – И я очень старался!

– Недостаточно.

– Есть еще куча вариантов, как можно заработать.

– Например?

– А ты не хочешь хоть раз подумать сама?

– С чего бы? Я полжизни отдала твоей дебильной команде. Ты мне должен. Разве нет?

Молчу несколько секунд, рассматривая девушку, которую знаю уже очень давно, но почти не узнаю ее. Вспоминаю слова Влада о том,