Irene - Умри красиво

Секунду спустя я уже не понимаю, что происходит. Мой спутник пошатывается, припадает спиной к чугунной ограде моста. Его руки сжимают горло, сквозь пальцы льется что-то темное. Не сразу понимаю даже, какого цвета эта жидкость.

— Хрр… х…

Леденящие, жуткие звуки. Смотрю, не моргая.

Кап-кап-кап… Он почти висит на ограде, но взгляд все еще прикован ко мне. Его глаза… никогда не видела таких огромных глаз!

Я хочу сделать шаг, но не в состоянии пошевелить и пальцем, только прижимаю окровавленные руки к груди и дрожу. Зачем же он… Он? Или это ты?.. Да что же со мной такое…

Тяжелое тело падает в воду.

Лишь дома, сидя в полном оцепенении на краю кровати, я разжимаю затекшие пальцы. На ладони лежит тонкая железная шариковая ручка. Откуда она здесь? Почему я держу ее? Внезапно все тело вспыхивает огнем, на лбу выступает испарина. О нет!».

На эстетике опять не получилось аншлага — уж слишком соблазнительно составлено наше расписание. Я и сама только чудовищным напряжением воли вылезла в холодный враждебный мир из теплых объятий любимого… Стас, обмотав шею толстым шерстяным шарфом, молча уселся рядом за парту и лишь кивнул в знак приветствия. Дверь в аудитории громко хлопнула. Конечно, кто бы это мог быть!

Алиса стремительно подлетела к нам и упала на скамейку, будто ноги больше не держали ее. Я повернулась и замерла. Ее лицо было настолько бледным, что огромные карие глаза даже пугали — горящие, темные… Алиса смахнула со лба непослушно нависающую прядь и опустила голову.

— Слушай, — я наклонилась к ней ближе, — с тобой все в порядке?

— Что?.. — рассеянно переспросила она. — Прости, Зайка… такие новости с утра прямо…

— Кх… к-какие? — прохрипел Стас.

— Помнишь Валерку Конькова? — Алиса повернулась ко мне, не обратив внимания на приятеля. — Ну, вчера, пел на концерте. Ну вот… он умер.

— Он что?!.. — я шокировано замерла. — Что случилось?!

— Кто это вообще? — Стас часто заморгал и тревожно нахмурился.

— Это парень с четвертого курса. Мой одноклассник, — хмуро объяснила Алиса. — Его убили вчера ночью.

Я скорее только почувствовала, что вокруг нас вдруг воцарилась непроницаемая тишина, чем действительно заметила это. В бескровное лицо Алисы впились несколько десятков пар глаз.

— Его убили, — решительно повторила она. — Подробностей не знаю. Мне позвонила Таня, его одногруппница. Тело нашли сегодня на берегу речки.

— О, Господи… — выдохнула «Барби». — Это ж тот… из рок-группы, да? Красавчик такой?

— Нашли на берегу?.. Так почему думают, что убили? Может, он напился после концерта и упал в воду сам? Какой-то бред. Вот вчера же… Как такое может быть? — прошептала я.

Может, ох, еще как может… От нахлынувших беспощадных воспоминаний меня затряс озноб. Ровно год назад я точно так пришла в школу, ни о чем не подозревая. Мы смеялись, болтали, а потом пришла завуч — Вера Михайловна — и тихо сказала: «Ребята, случилось несчастье. Леша Литвиненко умер». И ушла, ничего не объясняя. А я, прикипев от шока к месту, не моргая смотрела на пустую парту, за которой он сидел. Еще вчера. Противно ухмыляющийся, ненавистный мне, но живой и здоровый.

— Ага, сам, — жестко усмехнулась Алиса. — Проткнул себе горло каким-то штырьком и прыгнул.

Руки покрылись гусиной кожей, я обхватила себя за плечи — озноб все никак не проходил.

В нехорошей тишине мерзко скрипнула дверь и в аудиторию заглянула эстетичка. Странно, но в этот раз на нее тут же обратили внимание все присутствующие.

— Психологи, первый курс, группа А? — зачем-то прошептала она. — Здравствуйте.

Преподавательница засеменила к кафедре, одногруппники расселись по местам, все еще косясь на Алису, будто на диковинный экспонат, однако больше она не произнесла ни слова, уставившись немигающим взглядом в окно.

— Ребята, извините, — снова прошептала Елена Владимировна. — Я совершенно охрипла, так что лекции сегодня не будет. Погода эта… то тепло, то холодно…

Я наконец сосредоточилась на преподше: под глазами обозначились темные круги, щеки потрясали своей бледностью, а вокруг горла — красный шарф. Да, действительно неважно выглядит. Сейчас многие болеют — наверное, и вирус тот же, что у Стаса.

— Так что, с вашего разрешения, мы перенесем нашу встречу на среду, на четвертую пару. А на сегодня все свободны — и извините еще раз за такой ранний подъем…

Пока одногруппники с недовольными минами покидали аудиторию, Елена Владимировна подошла к нашей парте.

— Стас, — шепнула она, протянув ему свернутую в дудку папку, — я посмотрела вашу работу, там все хорошо, но надо переделать второй пункт. Я написала свои мысли. Зайдите ко мне в понедельник, если что-то непонятно, хорошо?

— Конечно, Елена Владимировна…

Они обменялись одинаковыми теплыми улыбками, и эстетичка поплыла к выходу. Алиса раздраженно закатила глаза.

— Что? — удивился Стасик, слегка покраснев. — И схожу!

— Да уж кто бы сомневался! — ухмыльнулась подруга. — Ну, что? Чем займемся, господа? Целый час тут куковать теперь!

— Отвези меня на набережную.

Алиса недоверчиво прищурилась.

— М-м… И на фига, радость моя?

— Я хочу посмотреть… пожалуйста!

— Посмотреть на что? Вот уж не думала, что ты из племени тупых зевак! Вика, он давным-давно в морге. Не на что там смотреть.

Я шумно выдохнула и встала из-за парты.

— Значит, до следующей пары. Пока!

Уже через несколько шагов они со Стасом догнали меня и, взяв под руки, повели к машине. Я довольно улыбнулась. Всю жизнь мечтала именно о таких друзьях. И почему раньше мне попадались люди, совершенно не умеющие дружить?..

…Над серой рекой чинно проплывали низкие пушистые облака. День обещал быть хмурым, и острые копья солнечных лучей с трудом пробивались к воде: золотистое пятно искрилось тусклым светом и то и дело меняло положение — то дрожало у самого берега, то плыло прямо по центру, то смещалось и исчезало на мгновение совсем. Только сегодня осень наконец проявила себя во всей своей строгости: ветер стал не по-сентярьски ледяным, а приятный дымный запах в прозрачном воздухе сменился противной холодной моросью.

— Фу, — констатировала Алиса, спрятав руки в карманы короткой кожаной курточки. — Ох и денек! Ну, давай, смотри. Его нашли примерно во-о-он там.

С моста, где мы находились, вся набережная была как на ладони, так что определить это было вовсе не сложно: на месте обнаружения нашей отчаянной рок-звезды, приблизительно в трехстах метрах от нас, до сих пор стояло несколько зевак и пара ментов. Я прищурилась, сделав ладонью козырек, чтобы получше рассмотреть происходящее.