Анна Малышева - Сплошной разврат

— Слушай, Марина говорит, что наша Саша наряжалась в парик в твоем присутствии! — вспомнил Трошкин.

— Нет, наряжалась она без меня, но когда я зашел в приемную, она действительно была в рыжем парике и в зеленом пончо. Только я тогда не придал этому никакого значения — ну, стоит какая-то страшилка у окна, делов-то.

— Совершенно очевидно, что она хотела меня напугать. — Трошкин прижался лбом к стеклу. — И, как ни стыдно признаваться, напугала. Знаешь что, Семен, навести-ка ты ее. Сходи к ней домой. Может, она и вправду чиста, как альпийский снег, но хуже не будет. Хотя чует мое сердце…

— Правильно чует. — Адвокат затормозил у ворот дачи и посигналил. Из домика для обслуги появился заспанный сторож и открыл ворота. — Правильно чует, наконец-то ты пришел в себя. Знаешь, мне уже надоело наблюдать, как ты терпишь ее выходки.

— Ты прав, выходки сомнительные.

— Нет, Саша, выходки совершенно несомненные, — помотал головой адвокат. — Она тебя прощупывает от ушей и до хвоста, сканирует от и до, а ты, как полный дурак, твердишь: ничего, ничего, это просто любовные ласки.

— Вот и поезжай к ней. Ты — ее адвокат, и визит к клиентке особых подозрений не вызовет.

Они заехали во двор, вышли из машины и побрели к дому.

— Не люблю, — Трошкин раздраженно топнул ногой, — не люблю абсурда. Я не понимаю, чего она добивается. Ну, работает она на милицию, ну, прощупывает меня и провоцирует. Но почему так странно, так нелепо?

— Потому что она вообще странная, — глухо отозвался адвокат. — Странная, сумасбродная, вздорная девчонка, у нее семь пятниц на неделе, она в разведчиков играет. Хорошо хоть не в минеров, тогда нам еще хуже пришлось бы. Съезжу к ней завтра, только… ты говорил, она дома не живет?

— Не знаю. Это она так сказала, а верить ей на слово мы больше не будем. Но если и не живет она дома — может, оно и к лучшему. Посмотри, кто там живет, поговори с людьми.

— Ну да, ну да. — Адвокат задумался. — Попробуем.

Сторож мелко семенил рядом и, дождавшись паузы в разговоре, окликнул Трошкина:

— Сан Митрич, вам тут письмишко привезли. Я на стол положил в зале.

— Когда привезли?

— Так сегодня, часа два назад.

Трошкин кивнул, жестом отослал сторожа, но тот продолжал бежать рядом.

— Что еще?

— Татьяна Эдуардовна приезжала.

Трошкин остановился как вкопанный:

— Когда?

— Около часа как уехала. Сказала, ждать больше не может. Сказала — позвонит вам.

Трошкин вопросительно посмотрел на адвоката:

— Опять черт знает что! С чего бы Тане сюда ехать? И кому могла прийти в голову странная мысль привозить мне какие-то письма на дачу? Странно. Ты не находишь?

— Да уж. Ты сколько здесь не был?

— Недели две. Да и сегодня мы собрались спонтанно.

— Подожди, — адвокат повернулся к Трошкину, — мы решили поехать на дачу в… в шесть часов, так? То есть три часа назад. Следовательно, как только о наших планах стало известно в фонде, Татьяна выехала сюда.

— Не только она, как видишь. Еще кто-то с письмом. Надоели, надоели мне, Семен, эти тайны мадридского двора. Почему на дачу? Почему не домой? Постой. — Трошкин схватил адвоката за рукав. — А не Татьяна ли привезла письмо? А то уж больно странное совпадение — месяцами никто сюда носа не кажет, и я в том числе, а тут вдруг одно за другим.

— Ага, — адвокат усмехнулся, — написала тебе Татьяна письмо. Ну, любовное, само собой. Приехала сюда, раздвоилась, причем ее вторая половина приняла облик совершенно неизвестного сторожу человека. А Татьяна тем временем наблюдала сама за собой из кустов… Хитро, ничего не скажешь.

— Прекрати! — взвизгнул Трошкин. — Письмо она могла попросить передать кого угодно. Кстати, что там в письме?

Они вошли в дом, и адвокат сразу бросился к столу в гостиной. Большой желтый конверт, разрисованный смешными рожицами, сторож прислонил к вазе, так что письмо было видно прямо от двери.

— Если судить по упаковке, то скорее похоже на Сашеньку, — зло сказал Трошкин. — Цвет игривый, рожи нарисованы глумливые… Детский сад, средняя группа.

Адвокат осторожно взял конверт, потряс им у уха и только потом вскрыл карманным перочинным ножиком. Затем двумя пальцами брезгливо достал из конверта несколько фотографий и микрокассету для диктофона. Трошкин продолжал стоять в дверях и даже попытки не сделал подойти и взглянуть. Вместо этого он, не скрывая волнения, шепотом спросил:

— Что там?

Адвокат разложил фотографии на столе, вздохнул и виновато повернулся к двери:

— То самое, Саша, увы.

— Что — то самое?

— Похождения твои, родной. Запечатленные на фотокамеру. А на пленке, надо полагать, озвучка. Вздохи, охи, стоны и все такое.

— Что ты говоришь?! — заорал Трошкин. — Какие вздохи и стоны?!

— Я по фотографиям сужу, по тому, что на них изображено. Насколько я разбираюсь в физиологии, все это, — адвокат ткнул пальцем в кипу листков, — должно сопровождаться стонами.

Трошкин медленно подошел к столу и уставился на разложенные картинки.

— Что скажешь? — Адвокат опасливо отодвинулся. — Диктофон у тебя здесь есть?

Трошкин по-прежнему стоял и смотрел на фотографии.

— Что-то не так? — спросил адвокат. — Карточки липовые? Не было такого?

— Было. Только этого я не ожидал.

— Таких подлянок никто никогда не ожидает. Верь мне. Ни один нормальный человек не готов к тому, что в его спальне и в его сортире установлены видеокамеры. А иначе все с ума бы посходили.

— Нет, я не о том. На этих снимках не Зина, — изумленно сказал Трошкин.

— А тебе непременно хотелось бы оказаться сфотографированным с Зиной? Ни с кем другим? — Адвокат начал перебирать фотографии. — Не привередничай, Саша, эта девушка, уж не знаю, как там ее зовут, тоже очень мила.

— Не Зина! А Квадратная шантажировала меня как раз Зиной! Что это значит? Что за мной гоняются двое? Квадратная и еще кто-то? Чего им от меня надо?

— Тихо, тихо, дорогой. — Адвокат потряс Трошкина за плечо. — Не надо истерик. Хотят понятно чего, либо денег, либо определенных действий. Подожди.

Он взял конверт и заглянул внутрь:

— О, так и есть. Гадать уже не надо — вот записочка.

Он вытряхнул из конверта маленький листок в клетку и с выражением прочел;

— «Снимете свою кандидатуру и поддержите Иратова на выборах — получите все материалы целиком, причем не ксерокопии, а оригиналы». Вот тебе и все.

— Да. — Трошкин вытянул ноги и откинулся на спинку. — Да. Это все.

— Да что с тобой, Саша? — Адвокат раздраженно отшвырнул конверт. — Что за пораженческие настроения? Мы из таких передряг выпутывались…