Кэтрин Коултер - Блондинка в черном парике

– Да, да, все это мы знаем, – бросил Шреддер. Он буквально замахал руками на Квинлана, словно тот был какой-то мухой, которую нужно согнать с куска хлеба. – Нам также известно ваше мнение по поводу этой якобы существующей связи. Однако до сих пор у нас нет никаких реальных доказательств того, что эти явления связаны между собой. Что имеем, так это два убийства. Одно – местного старожила, доктора Спайвера, другое – женщины из нового микрорайона, по сути, вовсе не местной жительницы. А что нам требуется – так это установить связь между этими двумя убийствами, а вовсе не между ними и исчезновением больше трех лет назад какой-то пожилой пары!

– Что ж, пусть будет так, – остановил его пыл Квинлан. – Дэвид, почему бы вам не поделиться со мной последними новостями? Чего вы добились с тех пор, как я умчался домой на прошлой неделе?

Шреддер поспешно вмешался, не дав Дэвиду и рта раскрыть. Его голос прозвучал резко:

– Шериф Маунтбэнк мало что сделал. Мы с мисс Харпер находимся здесь только с понедельника – не слишком большой срок для раскрытия преступлений, однако мы подошли уже близко к разгадке, очень близко.

Кори Харпер прокашлялась.

– Фактически Дэвид собрал показания у каждого жителя городка. Он расспросил всех очень подробно, но никто не смог ничего толком рассказать. Все слишком потрясены и подавлены, особенно смертью доктора Спайвера.

– Мы уже начали повторять опрос, – вставил Шреддер. – Кто-то же обязательно должен был что-нибудь видеть. Мы таки добьемся от них толку. Старикам бывает трудно что-нибудь вспомнить, если их не подтолкнуть правильным образом. А для того чтобы знать, как это сделать, нужно иметь специальную подготовку.

– Ничего подобного, – возразил Квинлан. – Я прекрасно делал это и до того, как прошел обучение. С другой стороны, Дэвид знает всех этих людей. Он поймет, когда они лгут и по какому поводу.

– Это мы еще посмотрим, – заявил Шреддер. Кори Харпер казалась смущенной. В дверях возникла Марта с огромным подносом в руках. Квинлан поднялся и принял у нее поднос.

– Какой приятный молодой человек, – сказала Марта, обращаясь к Салли. – Вот сюда, пожалуйста, мистер Квинлан. Да, вот так. Ладно, молодые люди, я понимаю, вы не хотите, чтобы я слушала все эти важные разговоры, поэтому я просто оставлю вас одних. Справитесь сами?

– Да, спасибо, Марта, – ответил Квинлан. – Как поживает Эд?

– А, этот бедняга! Тельма все никак не оставит его в покое. Теперь она обвиняет его в том, что он скомпрометировал меня на кухонном столе, и по этому случаю она вознамерилась купить дробовик. Сейчас Эд в больнице, ему делают анализы в связи с его простатитом. Бедняга!

Томас Шреддер взглянул на Кори Харпер, а потом на поднос. Девушка прикусила губу и принялась расставлять чашки. Квинлан понимающе усмехнулся и стал помогать ей. Салли налила кофе в первую чашку.

– Дэвид, вам добавить сливок?

Томас Шреддер сидел и наблюдал, как все самостоятельно себя обслуживают. Квинлан одарил его широкой ухмылкой и указал на последнюю чашку, оставшуюся на подносе.

– Берите сами, Томас. И, пожалуй, стоит поторопиться. Боюсь, от нью-джерсийского сырного кекса скоро ничего не останется.

– Просто невообразимо вкусно! – Кори Харпер отправила в рот последний кусочек.

– Мы с Джеймсом собираемся попросить Марту поехать вместе с нами в Вашингтон, – сказала Салли. – Она самая лучшая повариха из всех, кого я знаю. А как она печет – пальчики оближешь!

Квинлан чувствовал, что Шреддер готов взорваться с минуты на минуту. Ладно, он и так уже достаточно подзавел эту задницу. Как ни в чем не бывало он произнес:

– Забудьте о ваших допросах, Томас. Нам нужно взглянуть на это дело под другим углом. Знаю, это звучит странно – то, что исчезнувшие люди могут иметь какое-то отношение к двум недавним убийствам, но суть в том, что вплоть до тех самых пор, когда исчезли Мардж и Харви Дженсен, Коув был настоящим захолустьем – старым, полуразвалившимся городишком. Ни следа свежей краски, покосившиеся и рухнувшие заборы, вся дорога в выбоинах. Даже деревья падали. Молодежь разбежалась, остались одни старики, живущие на пособия по социальному обеспечению. Мой вопрос таков: почему Коув так разительно изменился по сравнению с тем, что он представлял собой всего лишь три года назад? Почему все здесь вдруг начало каким-то неведомым образом просыпаться и оживать примерно в то время, когда исчезли Дженсены?

– О Боже! – ахнула Кори Харпер. – Я как-то не сопоставила события по времени.

– А я сопоставил, Квинлан, – сказал шериф, – но никогда не задавался таким вопросом по одной простой причине: общеизвестно, что доктор Спайвер как раз примерно в то время получил кучу денег. Поскольку у него нет наследников, он выгодно вложил деньги и весь доход пустил на развитие города.

– Я думаю, что это обстоятельство заслуживает серьезной проверки. Помню, вы рассказывали, что по завещанию Спайвера его имущество переходит городу и что его стоимость оценивается в двадцать тысяч долларов. Если он был так небогат, тогда город снова начнет сползать вниз, причем довольно скоро. Вам не кажется? Наводит на размышления, правда?

Я позвоню Диллону – это компьютерный зануда из нашего бюро – и попрошу его заняться этим вопросом. Назовите мне номер счета и в каком он банке, Дэвид. Мы с Салли остановимся здесь. Позвоните мне, и я свяжусь с Диллоном.

– Это какой Диллон – Дилпоп Сэйвич? – встрепенулась Кори Харпер.

– Он самый. В том, что касается компьютера, он просто гений, только не говорите ему об этом, а то он подумает, что вы к нему подлизываетесь.

– Знаю. Я ему это уже говорила, когда проходила курс обучения в Куантико. Он прочел мне парочку небольших лекций и, вероятно, в самом деле подумал, что я подлизываюсь. – Никогда не слышал об этом Диллоне, – заметил Томас Шреддер. – Кому интересны чудаки-компьютерщики? Спору нет, на своем месте они хороши, но мы-то живем в реальном мире. Вот то, чем мы тут занимаемся, действительно имеет значение.

Дэвид задумался. Он медленно проговорил:

– Независимо от того, связаны ли как-то пропавшие люди с этими убийствами, то, на что вы тут очень тонко намекаете, Квинлан, довольно-таки горькая пилюля, которую трудно проглотить. Этих людей я знаю чуть ли не всю свою жизнь. Они стреляные воробьи, им пришлось пережить все экономические бедствия, которые у нас бывали. Господи, только подумаю, что один из них – убийца, так у меня завтрак в горле застревает. Среди них, очевидно, есть и еще убийцы, не только один? Нет, не может быть.

Как ни странно, на этот раз Томас Шреддер был почти согласен с шерифом. Он заявил с изрядной дозой сарказма: