Следующая цель – твое сердце - Нетта Хайд

в свои объятия, старательно прижимая к себе и пытаясь уберечь ее от всего, что ее беспокоит.

– И что это сейчас было? – ее голос звучит тихо, но я чувствую ее учащенное сердцебиение под своей рукой.

– Терапия, я же сказал, – объясняю, целуя ее в волосы. – А теперь, ты можешь расслабиться и поспать, – тянусь за пледом, лежащим на тумбе, и осторожно укрываю ее.

Она прижимается ко мне крепче, словно соглашается забыть о том, какой я ублюдок, воспользоваться моим советом и мной, в качестве успокоительного на время перелета.

Честно, я уже так запутался во всех этих чувствах и событиях, что между нами происходят. Это словно лабиринт, в котором я постоянно натыкаюсь на новые повороты и тупики.

Еще вчера я жутко ревновал ее к этому ублюдку, бросал ей необоснованные оскорбления, за что испытываю странное чувство внутри, а сегодня – хочу снять с нее любую боль, защитить от всего мира, избавить от каждого страха.

Я странный, и я это знаю. Мною движут противоречия, и я ничего не могу с этим поделать.

Смотрю на ее спящее лицо, такое безмятежное и красивое. Это не просто физическое притяжение. Ее присутствие будоражит все мои внутренние органы, выворачивая их наизнанку с каждой секундой.

Мое «общение» с ней играет со мной злую шутку, и я уже не могу остановиться. Это уже давно не из-за задания отца, которое я в любом случае должен выполнить.

Но пока что… сейчас я просто хочу держать ее в своих объятиях и видеть, как она спит в безопасности, зная, что я здесь, рядом. Пусть это и временное удовольствие, но я сохраню его надолго в своей памяти.

В аэропорту Лос-Анджелеса нас встречает Коннал, его высокая фигура вырисовывается на фоне вечернего неба. Он улетал следом за отцом, и его присутствие здесь означает лишь одно – отец тоже в городе.

– Привет, – говорит он, сжимая мою руку в крепком рукопожатии, а затем помогает погрузить мой и чемодан Теи, который я с боем вырвал у нее, в багажник автомобиля.

Коннал всегда был спокойным и надежным. Он – лучший телохранитель нашей семьи. Мы познакомились при странных обстоятельствах пять лет назад: я собирался уже ехать домой, как заметил группу парней, которые избивали бездомного – того самого, который является частым дегустатором блюд моего ресторана.

Я ввязался в драку, но ситуация быстро выходила из-под контроля, и когда я начал понимать, что один не справлюсь с ними, ко мне на помощь пришел Коннал. Вдвоем нам было намного проще справиться с ними, но все было бы слишком просто, если бы мы остались без запоминающихся травм: я ушел со сломанным носом и рассеченной бровью, а Коннал со сломанной рукой.

После инцидента я отвез нас в больницу, где мы быстро нашли общий язык, пока ждали помощи. Оказалось, что он недавно переехал в Лос-Анджелес и собирался устроиться в мой клуб охранником. Но я видел в нем нечто большее и предложил ему более высокооплачиваемую работу – стать моим помощником. Но все было бы слишком круто, если было бы так.

Когда отец увидел способности Коннала, он решил, что телохранитель ему нужнее, и сделал ему более выгодное предложение, от которого он не смог отказаться. Я никогда не осуждал его за это решение. Деньги ему были крайне необходимы: в Чикаго у него была семья – жена и двое детей, которых я так никогда и не видел, потому что Коннал предпочитал держать их в безопасности, вдали от наших дел.

– Привет, – отвечаю на его рукопожатие и открываю двери для Теи.

Она стоит, словно окаменевшая, ее взгляд устремлен в одну точку – на сиденье, а затем она поворачивается ко мне и говорит:

– Я не поеду с тобой, – внимательно смотрит на меня и как будто что-то вспоминает. – По правилам контракта, я имею право на выходной. Так вот, я хочу выходной, – решительно заявляет.

С этими словами, она резко поворачивается и направляется обратно к багажнику, явно намереваясь забрать свои вещи.

– Стой, – кладу руку на холодное металлическое покрытие багажника, заставляя ее остановиться. – Хорошо, Тея, ты получишь выходной. Но ты поедешь на этой машине, а я найду другой способ добраться, – говорю, понимая и принимая ее право на чертов выходной.

– Не нужно таких жертв, мистер Каттанео, – она специально выделяет мою фамилию. – Я доберусь сама.

– Тея, успокойся, прошу, – произношу, стиснув зубы.

– Мне плевать на твои просьбы. Повторю для слабослышащих, если вдруг ты внезапно вступил в их ряды: то, что произошло в Греции и самолете, там и остается, это ничего не меняет. Так что отвали от меня.

«Ну, я пытался быть любезным. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому».

Я приближаюсь к ней, обхватываю ее тонкую талию и начинаю тянуть к машине.

– Не трогай меня, – кричит, цепляясь в мою руку ногтями и пытаясь вырваться. – Отпусти!

Я киваю Конналу, и он беспрекословно открывает дверь. Усаживаю ее на пассажирское сиденье, но не сразу отхожу: задерживаюсь, вглядываясь в ее лицо, как будто пытаюсь прочитать закрытую книгу. Ее взгляд неуловимо скользит по моим губам, и в эти доли секунд я вижу мелькнувшую тень эмоций.

– Не смей так больше делать, – ее голос источает злость и уязвимость.

– Тебе нравится, когда я так делаю, – говорю, стараясь пробиться через ее броню и увидеть ее истинные чувства.

– Меня тошнит от этого, – она резко отводит взгляд в сторону окна и скрещивает руки на груди.

Захлопнув дверь, я поворачиваюсь к Конналу и негромко перечисляю ему то, что он должен сделать:

– Коннал, отвези ее куда скажет, и убедись, чтобы с ней все было в порядке. Оставайся с ней все время, в тени, чтобы она не видела тебя и не заподозрила ничего, а завтра утром привезешь обратно в наш дом.

– Понял. Все сделаю. – Он садится на водительское сиденье. Сквозь приоткрытое окно я слышу, как мотор автомобиля мягко рычит, и машина неспешно трогается с места, исчезая из моего поля зрения в неизвестном направлении.

***

Подъехав к дому, я вхожу внутрь, предвкушая встречу с отцом. Запах дорогого парфюма тут же заполняет мои легкие, напоминая о его присутствии. Оставив чемодан у двери, я уверенно шагаю в его кабинет.

Дважды стучу, и после характерного «входи», толкаю дверь.

– Привет, сын, – голос отца звучит почти лениво, но я знаю, за этим тоном скрывается что-то большее. Он удобно сидит в кожаном кресле и смотрит на меня.

– Здравствуй, отец, – я сажусь на диван и пристально вглядываюсь в его лицо, стремясь разгадать, что у него