Каролина Фарр - Дом на могиле

— Я вас обидел, мисс Стантон, не так ли? — тихо спросил он. — Проблема, полагаю, в том, что я слишком долго живу на Уэргилд-Айленде! Я не очень хорошо знаю женщин. Конечно, я путешествовал на Средний Восток. Но у меня там никогда не было времени... Женщины здесь не ангелы. Они...

— Может, оставим этот разговор? — холодно попросила я.

— Пожалуйста, — согласился он, нахмурившись. — Но хочу возместить вам ущерб. Послушайте, сегодня я приду к вам и проверю вашу комнату. Потайные двери, похоже, всегда строили одинаково. Стены повсюду обшиты кедровыми панелями, и одна из них может двигаться по пазам на железных бегунках. Я никогда раньше не считал это необходимым, но прибить гвоздями или привинтить панель к деревянной основе, должно быть, очень просто. — А увидев, что я молчу и не смотрю на него, быстро добавил: — Пожалуйста, мисс Стантон! Я бы очень хотел это сделать! Тогда вам больше не придется об этом думать.

Я кивнула:

— Прекрасно, мистер Уайганд. Сегодня днем.

Вернувшись в свою комнату, я с опаской огляделась. В мое отсутствие кто-то из слуг поработал здесь, потому что огромная постель была застелена, окно открыто для проветривания, так как дождь уже прошел, а в камине разожжен огонь.

В солнечный день из моего окна, должно быть, открывался чудесный вид. Сейчас же по обе стороны Уэргилд-Хаус я видела только лес — узенькую полоску деревьев позади утесов. Ветер наклонял их верхушки, отчего они казались меньше, чем были на самом деле, и срывал с них багряно-золотистое убранство поздней осени. Слева из моего окна виднелась скалистая масса, которая, как я решила, скорее всего, была Берднест-Айлендом.

Вздрогнув, я отвернулась от окна и посмотрела на темную панельную обшивку. Неужели здесь действительно есть потайная дверь? Я начала осторожно ощупывать панель, но не нашла ни малейшего намека на скольжение. Ничего не шевелилось. Ничего не поддавалось, когда я надавливала или тянула. Пожав плечами, я принялась распаковывать вещи. Джон Уайганд, должно быть, прав. Если здесь и есть скользящая панель, которой не пользовались со времен его детства, то она наверняка с тех пор крепко застряла на месте. Во всяком случае, я современная девушка, и подобные вещи меня не волнуют. И все же невольно подскочила, когда в дверь постучали и женский голос вежливо спросил:

— Можно войти?

— Конечно.

Вошла высокая, стройная и самая привлекательная женщина, которую я когда-либо видела, — брюнетка с большими умными глазами и бесподобной фигурой, в черном шерстяном платье, явно купленном на Парк-авеню или в Париже.

Она протянула мне руку и улыбнулась:

— Я Карен Уайганд, мисс Стантон. Простите, что не встретила вас вчера вечером. Надеюсь, Джон и миссис Хадсон удобно вас устроили? — Ее серые глаза изучали меня с любопытством и, как мне показалось, когда мы обменивались рукопожатиями, не без негодования. — Мы со Скоттом не были уверены, что Анжело вас переправит. Муж устал, так что мы легли спать рано.

— Спасибо, миссис Уайганд, вполне удобно.

Я ненавязчиво рассматривала ее, но смогла лишь догадываться о ее возрасте. Можно было предположить, что ей лет тридцать пять, но выглядела она, самое большее, на двадцать пять.

Миссис Уайганд поглядела на мою одежду, разбросанную на постели.

— А у вас милые вещи, мисс Стантон. Калифорния?

— Да.

— Мне нравится черная шерсть. Я сама часто одеваюсь в черное. — Она задумчиво посмотрела на меня. — С вашим цветом лица это должно вам идти. Не многие девушки вашего возраста могут носить черное. Цвет невеселый. Надеюсь, у вас много теплых вещей? Зимы здесь очень холодные.

— Я тоже на это надеюсь, миссис Уайганд. Привезла все, что смогла.

— А как ваши родители относятся к тому, что вы поехали работать так далеко от дома?

— Мои родители умерли, миссис Уайганд. Мама совсем недавно. Поэтому я и приехала сюда.

— Понятно. Простите!.. — В ее серых глазах мелькнуло сострадание. — Я знаю, что такое остаться одной, мисс Стантон! Надеюсь, здесь вы будете счастливы. Вы интересуетесь археологией?

— Да, интересуюсь.

— Тогда вам, вероятно, здесь поправится. Мой муж и его сыновья только об этом и говорят. Мне лично это скучно. — Она взяла одно из моих платьев, рассмотрела его и положила на место. — Миссис Хадсон очень хорошо гладит. Я велю ей зайти к вам. Дайте ей все, что хотите выстирать.

— Если не возражаете, я бы предпочла сама ухаживать за своими вещами.

Она пожала плечами:

— Решайте сами, мисс Стантон. Мне все равно. Однако, полагаю, мой муж так загрузит вас работой, что на стирку и глаженье у вас не останется ни времени, ни сил. Если передумаете, лишь поговорите с миссис Хадсон. — Она замолчала и посмотрела на меня уже жестче. — Вы раньше встречались с профессором Уайгандом, мисс Стантон?

— Нет, миссис Уайганд.

Она отвернулась и пробормотала:

— Мой муж — необычный человек. Эксцентричный. — Потом обвела рукой вокруг. — Такой же несокрушимый, как эти старые стены!

— И блестящий ученый, миссис Уайганд, — добавила я. — У меня в сумках две его книги, поэтому мне многое известно о его работе в Египте и Ираке.

Она кивнула:

— А с Рандолфом вы еще не познакомились?

— Нет. Мистер Джон Уайганд сказал мне, что он вчера вечером остался в деревне.

Миссис Уайганд нахмурилась и сжала довольно полные губы.

— Он часто это делает, миссис Стантон. Однако сегодня вечером за обедом вы, вероятно, познакомитесь со всей семьей. Надеюсь, для вас это не будет слишком мучительно. — В ее голосе послышался сарказм, но потом она вдруг улыбнулась. — Профессор Уайганд хотел бы увидеться с вами в библиотеке, когда вы закончите распаковывать вещи. Надеюсь, вы станете друзьями!

Я улыбнулась:

— Надеюсь, миссис Уайганд.

Она кивнула, улыбнулась, дружелюбно дотронулась до моей руки и вышла, закрыв за собой дверь.

Я продолжила распаковывать вещи. От знакомства с этой женщиной мне стало не по себе. Я не могла сказать, понравилась ли она мне. Как, впрочем, и весь Уэруолд-Хаус. От встречи с профессором будет зависеть, останусь ли я здесь!

Я поймала себя на том, что тороплюсь, расставляя книги на полках и развешивая немногочисленную одежду, не помявшуюся во время путешествия. Затем проверила макияж, пригладила волосы и как можно спокойнее спустилась вниз.

Массивная дверь библиотеки выглядела так, словно была построена для того, чтобы выдерживать осаду. Ее ручка представляла собой львиную голову, сделанную из кованого железа. Когда я дотронулась до нее, она глухо тренькнула.

— Входите! — воинственно взревел зычный голос, приглушенный этой толстой дверью.

По фотографиям на фронтисписах его книг я представляла себе крупного человека, но действительность превзошла все мои ожидания. Профессор Уайганд стоял за огромным письменным столом, что-то рассматривая в микроскоп. Ростом он был, как я потом узнала, в шесть футов и пять дюймов, широкоплеч. И весил, должно быть, больше двухсот фунтов, хотя излишней плоти на нем было не больше, чем на молодом спортсмене.