Светлана Бестужева-Лада - Крем-брюле с бриллиантами

— Простите, Вика, но мне пора, — вдруг встрепенулся Олег. — Я и так много времени у вас отнял. Телефон-то дадите?

И он снова мне безумно понравился. Настолько понравился, что я несколько часов не могла заснуть, предаваясь не слишком девичьим грезам. Одного не могла понять: почему, блин, он не остался? Или при ближайшем рассмотрении я ему перестала нравиться? Или мысль о жене охладила — вдруг он из породы верных мужей? Редко, но случается.

Нет, он оказался из другой породы. Через день мне принесли роскошный букет цветов, просто позвонили в дверь и передали корзину с умопомрачительными розами. А еще через день в электронной почте обнаружилось сообщение с неизвестным мне обратным адресом. Я прочитала послание и окончательно тронулась умом. Говорилось там примерно следующее:

«Милая Вика! Простите, что так быстро убежал, но мне слишком хотелось остаться, а я не мог оказаться в Ваших глазах эдаким залетным Дон Жуаном. Вы очень красивая и невероятно привлекательная женщина. Через неделю я снова буду в Москве, кофе угостите?»

Думаю, легко догадаться, что я написала ему в ответ.

Он приехал. С цветами, огромных размеров коробкой конфет и флаконом дорогущих духов. Кофе я его угостила. Остальное читайте в переводных дамских романах: там такие сцены описывают со вкусом и смаком страниц эдак пять. Я же в бессилии отказываюсь от такого соперничества.

Классно, в общем, все было. А потом стали намечаться некоторые проблемы. Не в первую встречу и не во вторую, а где-то с третьей. Когда разговор опять почему-то коснулся его законной жены. Звали ее Анной, была она лет на десять моложе Олега, естественно, она чего-то там недопонимала, само собой разумеется, самостоятельно не то чтобы жить — дышать не умела, и уж конечно всякие сравнения со мной исключались по определению. В смысле я была лучше. Только мне от этого лучше не стало.

Обещанные совместные выходы в свет прекратились, едва начавшись. У Олега решительно не было на это времени, да и в столице он появлялся хоть и нередко, но лишь по случаю командировок. То ли он был патологическим трудоголиком, то ли просто неплохо устроился со мной, я так и не могла понять. Да и не терплю, если честно, допрашивать мужчин на предмет «где был, с кем был, когда мы снова увидимся?» Был, где надо, с кем надо, увидимся, когда время будет — известное дело.

Любовником он оказался потрясающим, а все остальное имело значение постольку поскольку: замуж я все равно в обозримом будущем не собиралась ни за него, ни за кого бы то ни было. Слава Богу, сейчас тридцатилетнюю женщину не записывают в разряд старых дев и не считают ущербной. И не виновата я в том, что жизнь складывалась как-то по-дурацки: мужчины, за которых я теоретически хотела бы выйти замуж, мне предложений не делали, а за тех, которые такие предложения делали, я бы вышла только под общим глубоким наркозом с условием, что весь период совместной жизни в нем и останусь. Можете считать меня слишком разборчивой, но я с вами не соглашусь.

Зеркало пока предлагало мне довольно привлекательную картину: светлая шатенка с серыми глазами, ростом ниже среднего, а фигурой, наоборот, классом выше. И на лицо можно было смотреть, не вздрагивая, даже с раннего утра. Даже в услугах дантиста я пока не нуждалась, и в салонах красоты завсегдатаем пока не стала. В последние же два года все так удачно сложилось, что мне стала нравиться не только моя работа, но и те деньги, которые за нее платили. Более того, мне нравилась даже квартира, в которой я жила, поэтому представить в ней кого-то еще постоянного я не могла. Равно как не могла серьезно думать о том, чтобы все эти любовно обихоженные квадратные метры бросить и к кому-то переехать. Хотя, кстати, в таких вариантах недостатка не было, желающих принять меня к себе на постой, сдавая при этом мою квартиру находилось не меньше трех в квартал. Я же стойко держалась принципа: мухи — отдельно, котлеты — отдельно, квартирный вопрос не следует путать с любовью, а любовь — с браком. Которым хорошее дело, как известно, не назовут.

Справедливости ради должна сказать, что при всех несомненных достоинствах Олега, кое-что меня начало в наших с ним отношениях напрягать. Например, замечательная манера исчезать на неопределенное время после прекрасной совместной ночи. Во сколько бы мы с ним ни угомонились накануне, в семь утра звонил будильник, Олег срывался с кровати и, наскоро проглотив чашку кофе, мчался по своим многочисленным делам. После этого я могла дня через три получить письмо по электронной почте с несколькими приятными словами, а могла две-три недели пребывать в абсолютной неизвестности, пока опять же не получала «извещение о прибытии». В такой-то день, таким-то рейсом, либо прямо ко мне, либо сначала на совещание.

Не могу сказать, чтобы такая форма отношений приводила меня в восторг. Во-первых, я влюбилась, и как всякая влюбленная женщина жаждала более частого общения, хоть в каком виде. То есть, с моей точки зрения, можно было бы хотя бы иногда звонить. Но робкие намеки на это успеха не имели, равно как и более определенные высказанные пожелания. Через несколько месяцев я усвоила, что в устах моего любовника слово «нет» означает окончательный, не подлежащий обсуждению приговор. Пойти со мной к подруге на день рождения? Нет. Выбраться в театр на нашумевшую пьесу? Нет. Не срываться с утра пораньше, а хотя бы проститься утром по-человечески — нет, нет, и еще раз нет. То есть для человека существовало только два мнения: его и неправильное. Мне оставалось два варианта: послать его ко всем чертям и найти кого-то менее экстравагантного или принять правила игры. И я уже совсем было склонилась к первому, приготовившись придушить свою влюбленность, как получила предложение, от которого не могла (да и не хотела) отказаться. Две недели на берегу Средиземного моря. Вдвоем. Без всяких дел и будильников. И для меня — совершенно бесплатно.

Ну, и что мне оставалось делать? Естественно, я стала внутренне перестраиваться, влюбленность уже не душила, а как бы даже наоборот — холила и лелеяла, готовилась к этой поездке, как к свадебному путешествию. В результате сижу одна на веранде роскошных апартаментов, пью джин с тоником и пытаюсь приспособиться к ситуации. Но сколько бы я ее ни крутила во все стороны, пытаясь оценить во всех ракурсах, вывод получался один и тот же: нельзя иметь все сразу. Если бы мы сидели здесь вдвоем (или уже не сидели бы, а занимались чем-то другим), то это было бы уж слишком хорошо. И надо надеяться на то, что вдвоем мы будем хотя бы несколько дней — это в лучшем для меня варианте. Вполне возможно, что Олег не сможет приехать вообще, и я возвращусь домой бронзовая от загара, чудно отдохнувшая и злая, как собака Баскервилей. Плюс неизвестно откуда возникший загадочный пакет. Что еще за номера?